— Простите, вы не знаете, как добраться до Черносолья? — спросил он через разбитое стекло.
Женщина посмотрела на него красными от дремоты глазами и нахмурилась:
— Какое еще Черносолье?
— Понятно… Простите.
Значит, надо искать утку.
Он вышел из станции и увидел, что поселок выглядит не таким запущенным, как казалось на первый взгляд. Перед широкой брусчатой площадью, поросшей мхом, стояло деревянное здание администрации с выцветшим красным флагом. Налево уходила кривая извилистая дорога, теряющаяся между покосившимися домиками.
Гельмут вздохнул и пошел по дороге, мимо деревянных изб, разрушенных колодцев и палисадников с открытыми калитками. Через десять минут, пройдя очередной поворот, он увидел старый и поросший тиной пруд. В центре его действительно медленно и неторопливо плавала кругами огромная жирная утка.
«Ага, вот она. Как бы ее теперь достать, — подумал Гельмут. — Надо бы подманить, но чем?»
Он спустился к воде, раздвинул камыши, встал на одно колено и присвистнул. Утка, не обращая на него ровным счетом никакого внимания, продолжала плавать.
Тогда он еще раз присвистнул и сделал вид, будто кидает что-то в воду.
Утка повернулась в его сторону.
— Ты что, идиот? — спросила она.
Гельмут в изумлении открыл рот.
— И правда идиот, — вздохнула утка.
Медленно и вальяжно она подплыла к берегу.
— Ты всерьез думал, будто я поверю, что ты хочешь накормить меня? — спросила утка.
— Вроде того, — растерялся Гельмут.
— М-да, — скептически протянула утка. — И зачем же я тебе?
Гельмут почесал в затылке.
— Понимаете ли, старуха на станции…
— Все, все. Не говори. Ей опять нужны пирожки. Вот что ты с ней будешь делать, а, — проворчала утка, раздраженно отряхивая перья.
Гельмут молчал. Взмокшие от жары волосы лезли в глаза. От пруда пахло болотистой тиной. Где-то вдалеке лаяли собаки. Утка разговаривала.
— Опять, опять к этой бабке. Надоела, вот честное слово! Постоянно разных идиотов присылает. Хм-м, — она вдруг скосила голову набок и посмотрела на Гельмута. — А ты мог бы помочь мне.
— Каким же образом?
— Ну, ты отнесешь меня к бабке, а за это…
— Подожди. — Гельмут совсем ничего не понимал. — Но ведь тогда ты умрешь.
— Все-таки идиот, — протянула утка, закатив глаза. — Бабка делает пирожки только из живых уток. И не перебивай меня больше. Так вот, мне нужна корона.
— Что? — Гельмут думал, что уже ничему не удивится.
— Корона царя Михаила Бесконечные Руки, — невозмутимо продолжила утка.
— Зачем же тебе корона этого царя… Михаила?
— А зачем, по-твоему, нужна корона? Чтобы носить ее на голове, наверное? — съязвила птица.
— Логично, — согласился Гельмут.
— Пойдешь обратно в поселок, дойдешь до станции, свернешь на дорогу направо. Там живет царь Михаил Бесконечные Руки. Его дворец сразу узнаешь. И поторопись, пока этот сон не стал слишком глупым.
Гельмут вспомнил предупреждение Юрьева и понял, что оно, кажется, начинает сбываться.
Он распрямился, тяжело вздохнул и направился назад, в поселок.
По пути он заметил, что поселок уже больше похож на небольшой городок: дорога была вымощена камнем, домики увеличились в размерах, некоторые из них обзавелись вторым этажом.
Направо от здания станции действительно располагался тесный переулок с продолговатым деревянным строением, но оно совсем не было похоже на дворец — скорее на длинную баню с черными окнами. На почерневшей от времени двери была криво прибита табличка с неровной надписью углем: «Здесь живет царь Михаил Бесконечные Руки».
Гельмут постоял в нерешительности у двери, а затем трижды постучал.
— Входи, входи! — раздался изнутри скрипучий голос.
Он потянул дверь на себя и вошел внутрь.
Царь Михаил Бесконечные Руки сидел на высоком золоченом троне; он был облачен в длинную красную мантию, короны на его плешивой голове не было. В руке он держал бокал с вином.
— О, у меня гости! — удивленно воскликнул царь. — Как же это приятно! Давай выпьем! Как тебя зовут?
Гельмут осмотрелся в тронном зале. Кроме него и царя, здесь никого не было.
— А где все твои слуги? — спросил он.
— Слуги? Они мне не нужны. Однажды я поймал золотую рыбку, а она предложила мне загадать желание. Я загадал, чтобы мои руки могли вытягиваться на бесконечную длину. Смотри!
Он поднял свободную руку, и она стала вытягиваться в длину. Добравшись до середины зала, она схватила со стола откупоренную бутылку с вином и стала втягиваться обратно. Вернув руку в нормальное состояние, царь плеснул в бокал вина и таким же манером отправил бутылку на место.
— Видишь? — с гордостью воскликнул царь. — За это меня прозвали царь Михаил Бесконечные Руки!
— Впечатляет. — Гельмут с уважением кивнул головой. — Но как ты правишь страной без слуг? Неужели ты справляешься одними руками?
— Я не правлю страной! — удивился царь.
— Но ты же царь.
— Ну и что? Смотри, еще я умею завязывать руки узлом.
Царь швырнул недопитый бокал на пол, вытянул руки на три метра вперед и завязал их в двойной узел, а затем ловким движением развязал и втянул обратно.
— Подожди, — не понял Гельмут. — Ты царь, но не правишь страной. Как так?
— А зачем мне править страной? Я просто сижу в этом дворце и пью вино. Я не выхожу отсюда уже много лет. Если мне что-то нужно в городе, я просто протягиваю руку и беру это!
— Так ты просто вор, — догадался Гельмут.
— Сам ты вор, — царь явно обиделся. — Я просто экспроприирую экспроприаторов. Граблю награбленное. Восстанавливаю справедливость.
— Какие-то не царские слова говоришь.
— Слушай, зачем ты сюда пришел? Вопросы всякие задаешь дурацкие. Говори, что нужно, или проваливай.
Царь выглядел раздраженным.
— Не обижайся, — ответил Гельмут. — Дело в том, что мне нужна твоя корона.
Царь вздрогнул:
— Корона, говоришь?
— Именно.
Царь задумался, недоверчиво посмотрел на Гельмута:
— Не поверишь, сам не могу найти. Я давеча заложил ее в ломбард. Но сейчас что-нибудь придумаем…
Царь поднял правую руку и вытянул ее вперед.
Рука вытянулась на несколько метров, потом еще длиннее и еще, обогнула Гельмута, добралась до конца тронного зала, приоткрыла дверь, вылезла на улицу и исчезла за проходом.
— Сейчас найдем мою корону. — Царь сосредоточенно смотрел вверх. — Будем экспроприировать у ростовщиков. Так, надо в этот переулок… Мимо этого дома, ага. Тут повернуть за угол…
Гельмут молчал и наблюдал.
— Нет, это рыбная лавка, а это молочная… Ой, простите, хе-хе, кажется, я потрогал кого-то за жопу. Это нотариус, а мне через пять домов повернуть направо… Ага, кажется, здесь… Ай!
Царь вскрикнул и изменился в лице.
— Что случилось? — спросил Гельмут.
— Моя рука. Кто-то схватил ее! И, кажется, заковал в наручники. Я не могу затащить ее обратно.
Царь был в ужасе. Он отчаянно пытался отдернуть руку назад, даже помогал второй рукой, но ничего не получалось.
— Мою руку куда-то несут, она продолжает вытягиваться! — Царь был готов заплакать. — Слушай, как тебя там… Найди мою руку, а я тебе за это дам корону.
— Хорошо. — Гельмут откланялся и вышел.
Городок в очередной раз изменился: вместо тесного переулка дверь выходила на широкую рыночную площадь — впрочем, все лавки были закрыты, и людей не было. Солнце уже село, и небо становилось густым и темно-синим, силуэты зданий темнели, а воздух начинал остывать. Рука пересекала площадь по диагонали и скрывалась за двухэтажным деревянным домом у перекрестка.
Гельмут пошел за рукой.
За деревянным домиком открылся небольшой переулок, уходящий вниз. Рука тянулась вдоль тротуара и исчезала за очередным поворотом через несколько домов.
На улице стемнело, и в переулке зажглись фонари.
На следующем повороте Гельмут увидел, что дорога снова ведет вверх, и пошел дальше: подниматься было труднее. Поднявшись, он увидел, что рука тянется далеко по прямой, где виднелся небольшой мост через ручей, и исчезает в вечернем тумане.
У моста город кончился: начиналась пыльная дорога, не освещенная фонарями. Она вела в лес. Рука протягивалась дальше.
Гельмут пошел по дороге. Наступила ночь, взошла луна; в ее желтом свете можно было различить дорогу и руку, протянувшуюся по правой стороне. Гельмут шел час, затем второй и третий: дорога казалась бесконечной, лес не кончался, вдали завывали волки и ухали совы.
Маленькая темная человеческая фигурка, ростом с половину метра, вдруг неторопливо вышла перед ним на дорогу.
— Не найдешь ничего. Возвращайся, — сказала фигурка.
Гельмут подошел ближе и увидел толстого гнома с длинной седой бородой. Он упирался руками в бока и презрительно смотрел.
— Не найдешь ничего, говорю.
— Но ведь где-то кончается эта рука, — возразил Гельмут.
— Дурак ты. Это же царь Михаил Бесконечные Руки! — рассмеялся гном и убежал в кусты, затем высунулся из зарослей, показал язык и добавил: — Этот сон стал слишком глупым. Глупее некуда, — и исчез.
Гельмут пошел дальше.
Когда из-за горизонта стало выползать ярко-алое солнце, лес закончился, и впереди появился невысокий холм: дорога шла вверх.
Поднявшись на холм, Гельмут увидел старую деревянную телегу, запряженную тощей кобылой с торчащими ребрами. На телеге сидел мужик в рваной телогрейке и ушанке набекрень. Он дремал сидя, не выпуская из рук вожжи.
В пустой телеге на небольшой подстилке из соломы лежала рука, прикованная кандалами к доске.
Гельмут подошел к задремавшему мужику и тронул его за плечо.
— А? Что? — встрепенулся мужик. — Что такое?
Он беспомощно хлопал глазами и озирался вокруг.
— Доброе утро, — сказал Гельмут. — А что вы везете в телеге?
Мужик протер красные глаза, лениво зевнул, не прикрывая рот, поправил на голове ушанку.
— Сам видишь, — ответил он. — Злодея опасного везу, звать его — Сенька Красные Штаны. Лецидивист. Всю округу в страхе держал: у кого кошель подрежет, кого на деньги обманет, а кого и ножом пырнет. Вот давеча ко мне в хату забрался, а я его и связал! Сейчас везу в городок под названием Синицын Двор: большие деньги за него дают.