Второй Путь — Крестовый. Путь Огня. Проход Пути воспламеняет проявленный на пиковом пути Дух, заряжает силой экстаза, вдохновения, помогает "гореть и творить". Крестовый Путь проходит по территории арабских стран и Израиля, его конечной точкой является Храм Гроба Господня в Иерусалиме.
Третий Путь — Бубновый. Путь Земли. Он дает человеку, проявившему дух и воспламенившему его, возможность воплотить свои замыслы на Земле. Силу, власть и богатство. Власть надо всем, но в первую очередь — над самим собой. Путь власти проходит через территорию Италии от Амальфи и Ортоны до собора Святого Петра в Риме, в Ватикане.
Четвертый Путь — Воды — считается скрытым. Он открывается только тем, кто прошел первые три Пути. Однако большинство знающих мистиков считают (и об этом же говорят некоторые древние легенды), что Путем Воды является Путь Сантьяго, пройденный в обратном направлении (из Сантьяго к Сен-Жан-Пьер-де-Пор). Этот путь дает способность сотворчества с Божеством и открывает весь последующий духовный путь человека — через века и вселенные.
Приведенный порядок путей (пика-креста-бубна-черва), если его нанести по сторонам света, образует знак молнии (восток-юг-север-запад) — огненного меча в руках херувима, охраняющего райский сад. Им можно разрубить незнание и открыть дорогу к познанию Всевышнего…. Второй Путь, которым представилась возможность пройти, был Путь Земной Власти, или Бубновый Путь… по Италии, который называют Путем Святого Апостола Фомы. Он имеет протяженность около 400 км и проходит по Италии через такие точки и города: храмы Рима — Неаполь — Амальфи — Салерно — Бари — Ланчано — Ортона — Лорето — Анкона — Римини — Болонья — Венеция — Флоренция — Рим — Ватикан — собор Святого Петра".
Не правда ли, указанные вехи этих священных путей напоминают те места, которые посещали супруги Джузеппе Бальзамо и Лоренца Феличиани, совершая паломничество или путешествуя?
В Неаполе Бальзамо встретился с дядюшкой Антонио Браконьери, тем самым, который в детстве определял его в учение и который представил ему Лоренцу. Дядюшка Антонио настоял, чтобы племянник съездил в Палермо и навестил семью. Он был уверен, что по прошествии нескольких лет никто бы не признал в хорошо одетом важном господине ловкого молодого человека, промышлявшего занятиями на грани дозволенного и вынужденного когда-то бежать из родного города, опасаясь преследований полиции.
Однако некогда одураченный и обворованный юнцом Джузеппе ювелир Марано сразу узнал своего обидчика и донес на него. Бальзамо схватили и посадили в тюрьму — надолго, как надеялся нанятый Марано адвокат. Помогла мужу верная Лоренца. Она настолько очаровала князя Пьетраперциа, что тот не только заставил власти выпустить Джузеппе, но и принудил Марано забрать иск. Джузеппе решил более не искушать судьбу и, заняв у семьи четырнадцать унций на неотложные расходы, вместе с Лоренцей срочно отбыл в Мессину. Семья — сестра и мать — долго будет помнить о долге Джузеппе и даже впоследствии попросит Гете напомнить о нем знаменитости…
Как и ранее, несколько лет назад, путь Джузеппе лежал через Мальту Он был уверен, что там его не забыли, и оказался прав: на Мальте его встретил старый товарищ, кавалер д’Аквино, сообщивший печальное известие, что гроссмейстера Пинто более нет в живых. Новым гроссмейстером стал Эммануил де Роган-Польдюк, родственник кардинала Рогана, того самого, кто впоследствии печально прославится в деле об ожерелье королевы. Как утверждают многие, новый гроссмейстер принял Бальзамо с распростертыми объятиями и даже пригласил к себе на ужин.
На Мальте Джузеппе вновь усердно предался занятиям алхимией, присовокупив к ним приготовление лекарств. Возможно, там он впервые всерьез попытался заняться лечением больных. И принял решение, что тех, кто не может платить, он станет лечить бесплатно. Ведь в случае успешного исцеления состоятельные пациенты сами щедро отблагодарят целителя.
На Мальте от кавалера д’Аквино Джузеппе ближе узнал об "учении древнего любомудрия и богомудрия, или науке свободных каменщиков". Это основанное в 1717 году и быстро ставшее популярным в XVIII веке учение привлекало и вельмож, и авантюристов, и буржуа, и ремесленников. Кто искал в нем смысла жизни и самостоятельного пути к вере и к постижению Высшего, а кто — средства свести знакомства с сильными мира сего и завязать полезные связи, ибо братья в масонстве равны "не зависимости от происхождения и богатства.
Кавалер д’Аквино принадлежал к масонской ложе, основанной на Мальте еще в 1738 году, и некоторые биографы Калиостро предполагают, что именно он там, на Мальте, привел Бальзамо в масоны. В таком случае дружеские отношения между плебеем Бальзамо и кавалером д’Аквино, братом вице-короля Сицилии, представителем одного из семи знатнейших родов Неаполитанского королевства, получают некое объяснение. Однако, скорее всего, вступление Бальзамо в братство вольных каменщиков произошло несколькими годами позже, в Лондоне.
Предполагается, что гроссмейстер Мальтийского ордена дал новому знакомому несколько поручений, а чтобы он мог их выполнить, снабдил его солидной суммой. К этому времени дела могущественного ордена шли неважно. Военная надобность в нем отпала, жаждущих вступить в ряды мальтийских рыцарей становилось все меньше, а освобождение от налогов, которым пользовались владения мальтийцев в разных государствах, все чаще вызывало недовольство правительств этих государств, и орденской казне постоянно грозило оскудение. Возможно, поэтому энергичный Бальзамо показался гроссмейстеру вполне подходящей кандидатурой для агента влияния. Выполнил ли данные ему поручения Джузеппе, неизвестно, однако в Англию он прибыл с весьма солидным кошельком.
Но не исключено, что деньги для путешествия Бальзамо раздобыл в Испании, куда он направился сразу после Мальты. Помимо Испании супруги Бальзамо, возможно, посетили также юг Франции, и везде Джузеппе обучал желающих алхимическим премудростям, составлял эликсиры, вызывал духов и предсказывал будущее.
Глава пятаяВТОРОЙ ВОЯЖ В ЛОНДОН И РОЖДЕНИЕ ВЕЛИКОГО КОПТА
Его называли самозванцем и шарлатаном, его чудеса объявлялись фокусами, а его благородство подозревали в скрытой корысти.
В 1776 году чета уехала в Лондон, один из главных центров европейского масонства, и там, сменив свое плебейское имя Бальзамо на аристократическое Калиостро, к которому к тому же он присовокупил графский титул, Джузеппе решил применить на практике добытые им оккультные и алхимические секреты. То ли июльским, то ли — по другим сведениям — декабрьским днем 1776 года дорожная карета с лакеями на запятках остановилась возле дома № 4 на Уэркоум-стрит (или Уайткомб-стрит) в Лондоне. В этот пустующий особняк, принадлежавший некоей мисс или миссис Джулиэтт, въехал новый постоялец с супругой: граф Алессандро Калиостро, он же итальянский полковник Пеллегрини на испанской службе, согласно имевшимся у него документам.
Как пишет публицист и исследователь Юрий Михайлович Каграманов в своем небольшом очерке 1979 года "Граф Калиостро (Из истории идеологии и культуры второй половины XVIII века)", "примерно с этого времени биография Калиостро уже может быть прослежена по более или менее достоверным документальным источникам. Согласно официальным записям, 12 апреля 1777 г. он вступил в масонскую ложу "Эсперанса", не обладавшую большим влиянием и состоящую в основном из выходцев из романских стран. Примерно в это же время он становится счастливым обладателем загадочной рукописи под названием "Описание обрядов египетского масонства", содержащей устав новой, небывалой доселе ложи, основанной на заветах Еноха и пророка Илии. К сожалению, оригинал был уничтожен вместе с другими принадлежавшими Калиостро бумагами после его ареста римской Инквизицией, если речь не идет, впрочем, о том же самом тексте, получившем впоследствии известность как "Пресвятая Тринософия" (этот труд был впервые опубликован в переводе на русский язык под заглавием "Святейшая Тринософия" в 1998 году — его начальные страницы процитированы в первой главе). В другом месте своей заметки исследователь продолжает "Лондонский "дебют" Калиостро окружен особенно густым туманом. Повествования об этом отрезке его карьеры вращаются вокруг двух сюжетов: во-первых, драгоценных камней и металлов и, во-вторых, лотереи. Ему будто бы удавалось угадывать заранее выигрышные номера лотереи, каковые он благоволил сообщать приближенным к нему или просто случившимся около него людям. Сам Калиостро представлял дело таким образом, что толпившиеся вокруг него корыстолюбцы только мешали его алхимически-каббалистическим изысканиям, умоляя его обращаться к сугубо практическим их приложениям. Достоверно во всех этих историях то, что они окончились судебным разбирательством: Калиостро был обвинен в магии и колдовстве, а также и в мошенничестве. Целая череда тяжб в общем завершилась в его пользу, и все же он предпочел не задерживаться более в Англии".
В изложении В. Зотова Бальзамо предстает попытавшимся одурачить честных и порядочных людей, но неудачливым авантюристом, который с трудом сумел выпутаться из неприятностей: "В 1776 году он явился опять в Лондоне и начал свои подвиги с того, что распустил слух, будто он владеет тайною, посредством некоторых каббалистических операций угадывать нумера, выходящие в лото и в лотерею. Нашлись весьма образованные люди, поверившие этому: в числе их были мистер Скотт и мисс Фрей. Сношения между ними кончились, однако, процессом. Они обвинили Бальзамо в том, что он похитил у них драгоценный браслет с бриллиантами, под предлогом, что возьмет у них этот браслет для того, чтобы посредством таинственных химических манипуляций увеличить вдвое вделанные в него бриллианты. Бальзамо был арестован, браслет у него найден, но он уверял, что получил драгоценность в подарок за то, что сообщил мисс Фрей цифры нумеров, выигравших ей в лотерею значительные суммы. Та в свою очередь представила свидетелей, подтверждавших ее показания. И Бальзамо, выпущенный между тем на свободу, со вносом залога, видя, что дело его принимает дурной оборот, бежал в Брюссель. В своих записках он, конечно, оправдывает себя в этом процессе и обвиняет не только противников, но свидетелей и судей