Кстати сказать, именно Калиостро первым предсказал трагическую судьбу французского царствующего дома. Так, предсказание, касавшееся Людовика XVI, гласило, что он должен опасаться смерти на эшафоте до 39 лет, а королева "будет несчастлива, неудачна во Франции, преждевременно состарится, покрывшись морщинами, и будет обезглавлена".
Еще больше предсказаний о грядущей судьбе Франции и призывов к революции Калиостро поместил в "Письме к французскому народу", написанном из Лондона 20 июня 1786 года в форме письма к некоему частному лицу. Предполагают, что настоящим автором этого высокопарного послания был адвокат Тилорье, последовавший вслед за своим подзащитным в Англию.
Но эта поездка не принесла магу удачи.
Глава тринадцатаяТРЕТИЙ ВОЯЖ В ЛОНДОН И СЛОВЕСНЫЕ БАТАЛИИ С МОРАНДОМ
Английский народ! Выслушай меня. Я человек. Я вправе требовать твоего правосудия: я несчастен; я имею право на твою защиту. Не стану отрицать, было время, когда в твоей столице меня подвергли ужасным гонениям; но былые несчастья нисколько не изменили моей искренней любви к тебе, чувств, кои привели меня и доставили к вам. Поведение мое, быть может опрометчивое с виду, станет для будущих поколений свидетельством моего безграничного доверия к народу-законодателю, который по справедливости гордится своей свободой.
Мне думается, англичане — единственный народ, никогда не преклонявший колен перед идолом власти. Меня изгнали из Франции; изгнание прославило меня и открыло передо мной весь мир. Я решил отправиться в Англию, и Лондон стал моим убежищем. Сегодня я снова гоним, меня опять преследуют враги, более могущественные и более яростные, чем прежде. Но я не раскаялся в своем выборе. Пусть враги пятнают мою честь, здесь я имею право выступить в ее защиту. Пусть они угрожают моей свободе, здесь нет Бастилии. Злобные и мерзкие клеветники, вас подкупили, и вы оклеветали меня; но вы не заставите меня усомниться в справедливости английских законов…
После проводов с участием нескольких тысяч человек, преклонивших перед величественным графом колени и просивших его благословения при его торжественном отъезде из Булони, маг с супругой прибыл в Лондон, куда за ним последовали его многочисленные почитатели и приверженцы. Это случилось 16 июня 1786 года, а всего через четыре дня было написано быстро ставшее известным по всей Европе письмо графа к французскому народу, опубликованное в газете от его имени, полное гневных выпадов против короля, его клевретов и Франции с ее произволом, беззаконием, клеветой, тюрьмами, казнями и гонениями на невинных. В. Зотов пишет об этом письме: "Прежде всего магик занялся однако же тем, что написал послание к французскому народу, в котором громил и упрекал французское правительство. Брошюра эта составляет большую библиографическую редкость и об ней упоминает патер Марчель в своем сочинении, о котором мы говорили в начале статьи. Марчель уверяет, что в брошюре этой Калиостро предсказал, что Бастилия будет разрушена и на месте ея учредится публичное гулянье; далее он предсказывал, что на престол взойдет принц, который уничтожит lettres de cachet, созовет Генеральные штаты и восстановит истинную религию. Таких предсказаний, наполовину сбывшихся, молено много встретить в сочинениях того времени…"
Калиостро купался в лучах всеевропейской славы на вершине популярности, куда был вознесен после триумфального завершения процесса. Благодаря ему о графе узнали многие сотни тысяч, количество его почитателей многократно возросло. Казалось, все несчастья и беды позади, а будущее безоблачно. В этом магистра убеждали восторженные письма его адептов, где его называли отцом и благодетелем и выражали желание пасть к его ногам, дабы уверить "самого лучшего из всех повелителей и самого могущественного среди смертных" в своем почтении, подчинении и послушании и смиренно просить помочь обратить дух его учеников и апостолов к Всевышнему.
Хотя комиссар Шенон при аресте Калиостро нанес ему немалый материальный ущерб, лишь частично возмещенный при освобождении из Бастилии ее комендантом де Лонэ, а потом при въезде в Англию у четы Калиостро конфисковали возвращенные Серафине бриллианты, финансовое положение графа поправилось благодаря щедрым взносам поклонников и Томаса Хименеса, банкира иллюминатов, посетившего Калиостро в Пасси. По совету мэтра Тилорье и его тестя д’Эпремениля граф опрометчиво вчинил французским властям иск с требованием возвратить отобранные у него при аресте ценности. Вкупе с антикоролевскими выпадами и утверждениями о необходимости революции в "Письме к французскому народу" эта попытка Калиостро защитить свои честь и достоинство и вернуть частное имущество будет потом, в 1790 году, расценена его судьями-инквизиторами как часть подрывной деятельности, включающей призывы к разрушению Бастилии, свержению монархии и подстрекательство к революции, ему припишут связь с иллюминатами и другими дьявольскими сектами.
Французское правосудие ходу бумаге не дало, мотивируя это тем, что для начала судебного разбирательства истец должен находиться во Франции. На самом деле разгневанный король и министр Бретейль рассчитывали тем самым вернуть Калиостро во Францию, чтобы вновь упечь его в тюрьму. Но Калиостро их планы нарушил. Когда по приглашению из французского посольства для получения разрешения на возвращение во Францию Калиостро явился туда в сопровождении своего нового друга и, по выражению Зотова, "добродушного покровителя" лорда Джорджа Гордона, известного в Лондоне своими эксцентричными выходками, граф высокомерно отказался возвращаться без личного дозволения короля, не удовольствовавшись разрешением от министра Бретейля, и величественно удалился.
Ведь пока ему вполне хватало имевшихся средств, чтобы снять роскошные апартаменты или даже дом неподалеку от Гайд-парка на Слоун-стрит. В Лондоне стараниями верного друга Лаборда Калиостро познакомился с владельцем выходившей дважды в неделю на английском и французском языке газеты "Курьер Европы" Сэмюэлем Суинтоном, но совместительству агентом французской полиции, и журналистом-редактором этой газеты Шарлем Тевено де Морандом.
Увы, это знакомство оказалось для графа роковым. Ибо, не сумев заманить Калиостро во Францию, французские власти подкупили этого самого беспринципного писаку и охотника за "жареным" Моранда и заказали ему разоблачительную кампанию по развенчанию авантюриста, шарлатана и проходимца, называющего себя графом Калиостро, которая началась и конце августа 1786 года. Далее снова дадим слово В. Зотову: "Моранд узнал, что Калиостро был уже прежде в Лондоне, под именем Бальзамо, и явился к нему для переговоров; тот принял его грубо и дерзко обошелся с ним. Тогда журналист прямо назвал его, в своем листке, шарлатаном и обманщиком. В особенности смеялся он над хвастовством Калиостро, обещавшим осветить Лондон морскою водою, которую он превратит в масло, и над рассказом его, что свинью можно до того приучить есть мышьяк, что все тело ея пропитается этим ядом. Калиостро прибавил, что однажды он делал этот опыт в Медине, и когда, зарезав эту свинью, оставил ее на ночь в лесу, то на утро нашли около нея множество мертвых львов, тигров и леопардов, поевших ея мяса. Чтобы подтвердить свой рассказ, Калиостро приглашал Моранда письмом, в журнале Advertiser" на обед, за которым подадут им такую свинью, которую за час до обеда он покажет живою и здоровою, но, поевши которую, Моранд отправится на тот свет, а Калиостро будет невредим. Журналист отвечал, что вместо его он может пригласить на обед любое плотоядное животное. В листке своем он рассказал много случаев из прежней жизни авантюриста, но тот смело отрицал все и утверждал, что никогда не был в Лондоне и не назывался Бальзамо. Открытия Моранда делались однако же до того опасными, что Калиостро предпочел поскорее удалиться в Швейцарию и так торопился отъездом, что уехал один, без жены, которая соединилась с ним в Швейцарии уже впоследствии".
Последующие биографы Калиостро, перечтя статьи Моранда, узнали, откуда он черпал свою разоблачительную информацию. Это и архивы лондонских судов, и протоколы французской полиции, и пересказ перепалки графини де ла Мотт и Калиостро во время процесса об ожерелье, и откровения специально выписанного в Лондон на деньги французской казны Карло Саки. Но больше всего Моранд использовал свои задушевные беседы с графиней Калиостро, в которых доверчивая Серафина рассказала прикинувшемуся благодарным и сочувствующим слушателем и другом семьи журналисту много подробностей, не фигурировавших в официальных документах. Извратив действительные факты и придав им совершенно иной смысл, добавив от себя кое-каких измышленных подробностей и гнусных двусмысленных намеков, Моранд на потеху публике выставил графа отъявленным мошенником, обманщиком и пройдохой. Эти материалы сразу же резко увеличили популярность до того безвестной газетенки, пять тысяч тиража разлетались как горячие пирожки, передавались из рук в руки и зачитывались до дыр.
Получив этот удар в спину, взбешенный Калиостро решил дать клеветнику достойный отпор. В этом ему с готовностью помог лорд Гордон, который от имени Калиостро сочинил опровержение и благодаря своим связям опубликовал его в газете "Паблик Адвертайзер". В нем-то маг и предложил Моранду 9 ноября в 9 утра устроить вскладчину завтрак, на который со своей стороны обязался подать молочного поросенка, откормленного пищей с мышьяком по методе Калиостро, Моранд же должен был принести вино и закуску.
Моранд напечатал свой язвительный ответ на это письмо, где отказался подвергать свою драгоценную жизнь сомнительным экспериментам, пройдясь по способам излечения, практикуемым Калиостро-лекарем, а заодно высмеяв якобы умение Калиостро использовать морскую воду вместо масла в уличных фонарях для освещения Лондона. Насмешливый ответ Калиостро не заставил себя ждать: "