С крыльца сгоревшей церкви, куда телепортировался охотник за бессмертным, можно было мало-мальски осмотреться. Справа от Кальтера сквозь снежную пелену просматривалась разбомбленная громада моста Амбассадор. Слева на фоне далекого зарева торчали небоскребы делового центра - те, что были «надкусаны» взрывами, но еще не рухнули. Судя по этим ориентирам, Куприянов угодил на берег одноименной с городом реки, по которой проходила американо-канадская граница. Река вытекала из озера Сент-Клэр - самое малое из Великих озер, - и впадала в озеро Эри километрах в тридцати южнее. Там, где полыхали зарницы, и откуда доносились орудийная канонада, раскаты взрывов и пулеметный треск.
То же самое происходило севернее, западнее и восточнее города, поскольку эта война напоминала блокаду. Но в том-то и дело, что лишь напоминала, а в действительности она была «блокадой наоборот». Вторгшийся в Детройт агрессор пытался вырваться из кольца сдерживающих его армий, а те отчаянно ему сопротивлялись. И не всегда успешно. Агрессор не раз прорывал оборону, и за полгода войны площадь захваченной им территории выросла почти в два раза.
Как ему такое удалось, учитывая, что город был отрезан от мира, и враг не получал подкреплений ни по суше, ни по воде, ни по воздуху? И кто вообще был этот враг, если ни одна страна и террористическая группировка не взяли на себя ответственность за вторжение?
Это были две главные загадки, точных ответов на которые до сих пор не существовало. А те ответы, что порой отыскивались, порождали новые вопросы.
Солдаты загадочной многонациональной армии говорили на всех языках планеты. Но стоило им угодить в плен, как они напрочь утрачивали дар речи. И ни пытки, ни психотропные препараты не могли вытянуть из них ни слова. На их форме отсутствовали какие-либо знаки отличия, также, как их техника и оружие не имели номеров и символики.
Зато какого только оружия и какой техники здесь не было! Такое впечатление, что агрессора спонсировали все оружейные производители мира, тогда как на деле все они от него открещивались. И, похоже, не лгали - никаких связей между ними и вправду не обнаружилось.
Тем не менее враг не испытывал недостатка ни в чем. Разве что из авиации у него остались одни вертолеты, но лишь потому что все взлетно-посадочные полосы в Детройте были разбомблены. Хотя поначалу самолеты без опознавательных знаков ежедневно кружили в небе над Мичиганом и понаделали немало бед.
Также у агрессора не было замечено ядерного вооружения, но тут, видимо, он сам предпочитал не нарываться. Засеки разведывательные спутники в Детройте таковое, и по городу тут же будет нанесен превентивный ядерный удар. Его последствия окажутся катастрофическими для всех, однако никто не даст гарантию, что агрессор не выскочит как черт из табакерки в другом месте.
Именно так он объявился в Детройте - буквально из ниоткуда. Город едва начал восстанавливаться после исчезновения в нем аномального разлома, и эвакуированные горожане получили разрешение вернуться, как вдруг однажды на улицах появилась странная бронетехника, а в небе - столь же странные самолеты и вертолеты без опознавательных знаков. Хорошо, что по периметру бывшей «Зоны №13» еще стояли войска. Они и дали первый бой агрессору, атаковавшему их без предупреждения.
Все попытки установить с ним контакт потерпели фиаско. Враг открывал огонь по парламентерам и не вступал в радиопереговоры, продолжая изо дня в день штурмовать кольцо выстроенной против него обороны.
Предполагалось, что в Детройте открылся новый разлом, откуда и хлынули полчища неведомых захватчиков. И через который их регулярно снабжали всем необходимым. Но разведка этого не подтвердила. Признаков, что Тринадцатая зона вновь стала активной, не было, пусть даже все творящееся в ней сегодня выглядело аномальной чертовщиной. Поиски разлома тоже не дали результата. Зато спутниковое наблюдение показало, как целые отряды солдат и колонны бронетехники вдруг появляются из ниоткуда и тут же устремляются в бой. Или берутся за другую работу, которой занимаются оккупанты на завоеванной территории, где не осталось мирного населения.
Все это напоминало перенесенную в реальность компьютерную игру с бесконечно возрождающимися противниками. В играх остановить их поток можно одним способом: завершить некую миссию, после чего они перестанут доставлять трудности. Загвоздка в том, что на карте Детройта, в отличие от игр, не стояло отметок, указывающих на цели, чье уничтожение обеспечит игрокам победу. И все, что им оставалось, это сдерживать врага всей своей огневой мощью, превращая и без того многострадальный Детройт в руины.
- Ни спутниковой поддержки, ни нормального противника, которого можно взять за горло и допросить, - заметил Кальтер, переключив коммуникатор в режим сканера. - Прямо как я люблю, ни прибавить, ни убавить. Спускай курок и не терзайся лишними вопросами.
- Если все так плохо, почему ты выбрал Детройт, а не Камбоджу? - спросила Медея.
- Ненавижу жару и джунгли, - поморщился Безликий. - А еще, сдается мне, я знаю, что за дерьмо здесь творится. Надо только найти доказательство моей правоты и мы будем на полпути к решению загадки.
- Что-то подсказывает мне: за доказательствами мы пойдем не в местную библиотеку, - проворчала «серая».
- Это уж как сложится, - ответил Кальтер. - Лишь бы только Мерлин не подсунул мне бракованный радиомаяк.
Назвать центральную часть Детройта «тылом» можно было разве что формально. Сюда тоже долетали шальные снаряды с передовой, но они не шли в сравнение с авиабомбардировками или ракетными обстрелами, что стирали порой за раз по нескольку кварталов. К счастью, экономя боеприпасы, хозяева наносили массированные удары лишь по конкретным целям. Так что шансы стать жертвой бомбежки у Кальтера были невелики - ему надо было лишь держаться вдали от скоплений вражеской живой силы и техники.
С гораздо большей вероятностью Кальтер мог нарваться на патруль. В городе скрывалось много разведывательных групп, собирающих сведения о противнике и его маневрах. Противник, естественно, в долгу не оставался. И старательно прочесывал улицы, выслеживая шпионов и диверсантов.
Даже сейчас, в метели, Куприянов засек неподалеку от делового центра один такой отряд. Он выдавал себя лучами обшаривающих руины прожекторов и продвигался вперед не так быстро, как если бы находился на марше.
Безликому следовало бы отметить местоположение противника и держаться оттуда подальше. Но он повел себя иначе - пошагал прямо на всполохи света, как будто нарочно ища себе лишние неприятности.
Наверное, в ясные дни под наблюдением самолетов AWACS и разведывательных спутников патрульные перемещались меньшими группами. Но в пургу они не боялись воздушных атак и действовали с размахом, под прикрытием бронетранспортеров и танков. Сейчас они обследовали кварталы, прилегающие к набережной. Останься Кальтер на месте, патруль наткнулся бы на него минут через двадцать. Поэтому он установил радиомаяк и поспешил убраться с берега, пока лучи фар не высветили его в темноте.
Где-то впереди по курсу патруля должен был находиться еще один. Только уже не сверкающий прожекторами и не ревущий двигателями, а сидящий в засаде, поджидая вспугнутого противника. Куприянов знал это по личному опыту, и потому предпочел не бегать, а найти укромный подвал и затаиться. А когда, выглянув наружу, определил, что противник близко, тогда и активировал свой маяк.
Безликий не знал ни частот, ни кодов, которыми пользовались связисты армий хозяев. Но они в любом случае прослушивали весь радиодиапазон и не могли не обнаружить куприяновский маяк. Который пищал морзянкой всего-навсего одно слово: «Target! Target! Target!..»
В иной обстановке никто бы не отреагировал на посторонний сигнал, решив, что это провокация. Вот только в центре Детройта не было американо-канадских войск. Кроме, возможно, разведгрупп. Но Кальтер предположил, что разведчики или тоже удрали от облавы, или схоронились достаточно глубоко, чтобы их не раскрыли. В любом случае, прежде чем их соратники ударят по «подсвеченной» цели, с ними свяжутся и уточнят их местонахождение. Ну а кто запрашивает этот удар - неизвестные партизаны или кто-то из забывших позывной своих, - разберутся позже.
Хозяева колебались недолго. И долбанули по набережной из реактивной системы залпового огня через пять минут после того, как заработал маяк.
Высовываться из подвала было слишком рискованно. В такую погоду ракетчики могли ошибиться и накрыть не тот квадрат. Поэтому Безликий выждал, когда отгремят взрывы, и лишь потом выбрался наверх. За доказательствами, которые были ему необходимы.
Огненное зарево полыхало совсем близко - в соседнем квартале, - и Куприянов не мог заблудиться, идя во тьме на огонь. В белую пелену метели вплелись дым и пыль, что тоже играло ему на руку. Вряд ли кто-то уцелел в огненном хаосе, и все-таки, чем хуже была видимость, тем спокойнее Кальтер себя ощущал.
Ему требовалось совсем немного: образцы оружия и какие-нибудь солдатские вещи. Однако, чтобы найти их, пришлось долго блуждать среди горящей техники и обугленных останков. Доказательства не утонули в снегу, который растаял от взрывов, но были разбросаны на большом пространстве. Это создало некоторые затруднения, но мародер, повязав на лицо повязку, дабы не задыхаться от гари, упорно продолжал поиски.
В итоге, отыскав три автомата («фал», «калашников» и «че-зед»), - а также два пистолета («вальтер» и «таурус»), Кальтер решил было плюнуть на сгоревшие улики и уйти, прежде чем он не попался никому на глаза. Но тут до него донеслись лязг и удар. Такие, какие мог издать резко открывшийся люк бронетранспортера или танка.
Бросив трофеи, мародер вскинул автомат и навел его на танк, мимо которого только что прошел. Другой техники поблизости не было, и шум мог раздаться лишь оттуда.
Когда Кальтер разглядел сквозь дым выжившего танкиста, тот уже выбрался из водительского люка. И успел заметить Безликого, потому что тоже целился в него из пистолета. Что танкисту плохо удавалось, так как он был явно контужен. Видимо, поэтому и забыл взве