— Сказал же: иди домой, - упрямо повторяет Камиль, дернув челюстью.
Вместо ответа я встаю на цыпочки и тянусь к его виску. Все мои действия - чистейшая импровизация, но получаются она так естественно и легко, словно я их отрепетировала.
— Помнишь, мы стояли в лифте? - шепчу я в своей самой интимной тональности. - Ты сказал, что при желании можешь заставить меня встать на колени и сосать твой член. И что даже если я закричу, в доме меня все равно никто не услышит.
От собственной безбашенности бегут мурашки и во рту неожиданно пересыхает. Зрачки Камиля расширяются, и дыхание будто становится горячее.
— Все еще хочешь это осуществить? - добавляю я, сощурившись.
Внутренний голос, принадлежащий разумной и скучной половине меня, истерично визжит: «Ты что творишь?!», но моя неразумная, а оттого гораздо более веселая часть легко его игнорирует. Вечер, не взирая на результат, уже стал особенным.
— Иди, блядь, домой, - хрипло выплевывает Камиль. — Малолетка.
— Начинаю сомневаться, что ты кого-то там изнасиловал. Или твои приоритеты с годами действительно поменялись и ты теперь пушистый котик.
Глаза напротив ярко вспыхивают - так, что на секунду мне становится страшно, - и затылку вдруг становится больно. Это Камиль стиснул его ладонью так, будто вознамерился сломать мне шею.
— Я говорил тебе, что однажды ты сильно огребешь за свой язык.
Его лицо так близко, что я могу разглядеть несколько едва заметных шрамов на его переносице, и родинку на нижнем веке. Почему-то мне совсем не страшно, хотя сердце молотит так, словно готово выпрыгнуть из груди. Сдави Камиль помимо шеи мою задницу, я бы сказала, что момент стал бы идеальным.
Я ничего не отвечаю, только улыбаюсь в стиле сумасшедшей Харли Квин. Ему кстати, идет, когда он злится. Его бешеная энергия меня с головы до ног окатывает.
Сила намерения все же существует, потому что рука Камиля ощущается сначала на бедре, а потом под моей юбкой прямо на голой ягодице.
Тугой спазм резко сдавивливает живот и изливается влагой в промежность. Забыв как дышать, я распахиваю рот в глухом пошлом звуке. Очень кстати, потому что в следующее мгновение в него грубо вторгается чужой пряный вкус.
28
На короткое мгновение я испытываю шок и неверие. Кажется, в реальности на то, что мой дерзкий экспромт получит продолжение, я не рассчитывала. Еще бы. Я целуюсь с мужчиной на целых пятнадцать лет меня старше, и он не кто-нибудь, а самый страшный кошмар моего детства.
В этом поцелуе все непривычно: доминирующий напор, трение щетины и особенно непривычен запах… Концентрированно мужской и тестостероновый, он всюду: в носу, в глазах, на коже, у меня на языке.
Повинуясь порыву, я прижимаюсь к Камилю всем телом. Его рука все еще на мой заднице - царапает, мнет, сжимает. Нервные окончания звенят странным восторгом и неверием: той твердой штуковиной, которую я ощущаю своим животом, можно выиграть пару партий в билльярд.
— Хочешь меня, извращенец, - бормочу я, задирая края его футболки.
Мой центр удовольствия взрывается эстетическим оргазмом: живот Камиля такой же каменно-твердый, как и его член. Никакой дряблости, никаких обвисших складок и прочих изъянов, приписываемых мной мужчинам его возраста. Но несмотря на это, я бы ни за что не спутала его тело с телами своих сверстников. Оно совершенно другое, но в чем именно, объяснить себе не могу.
В ответ он рывком поднимает меня в воздух и плюхает задницей на край стола, чем вызывает очередной возбужденный стон. Какая девушка не хотела хотя бы раз в жизни испытать то, что чувствуют все эти счастливицы в кино?
Мое белье промокло насквозь, и тело полностью лишилось контроля. В сексе я всегда вижу себя со стороны: знаю, где находятся мои руки и ноги, и что в данный момент делает партнер. Сейчас же с удивлением обнаруживаю, что мои голени, оказываются, намертво стиснули бедра Камиля, а пальцы щупают его спину. А еще эти звуки, самовольно вырывающиеся из глубин грудной клетки… Стону, как дешевая порно-звезда.
Без контроля я ощущаю себя беззащитной. Обычно я чувствую хотя бы небольшое свое превосходство, и лишь в качестве исключения соглашаюсь на равноценное партнерство. Сейчас нет ни того, ни того. Я нахожусь в подчинении.
Рука Камиля вклинивается между моих ног и, зацепив резинку стрингов, дергает их на себя. Я же, вместо того, чтобы его остановить, торопливо приподнимаю бедра, не прекращая сосать его язык.
Так. Я, что, готова с ним переспать? В процессе разберемся, - моментально находится с ответом безбашенная часть меня.
Это решение в буквальном смысле развязывает мне руки: они перемещаются на пояс брюк Камиля и, нащупав молнию, решительно тянут ее вниз. От зашкаливающих адреналина и возбуждения кружится голова. Еще пара секунд - и пути назад не будет. Касание его там равносильно точке невозврата, тогда как за пределами этой комнаты есть столько решительных «против», которые обязательно шарахнут по голове с наступлением утра.
— Хватит, - раздается вдруг хриплый голос Камиля. Одновременно с этим его пальцы больно сдавливает мое запястье.
Рука, выпустив замок, опадает вдоль тела, глаза открываются. Коротким злым движением Камиль застегивает ширинку и отступает назад. Вид у него потрепанный в самом хорошем смысле: футболка смята, волосы взъерошены, взгляд обезумевший. Возле его ног валяются мои скомканные, насквозь промокшие трусы.
— Иди домой, - раздраженно рявкает он. - Без разговоров.
Часть меня готова стонать от разочарования, вторая выдыхает с облегчением. Мол, слава богу, это закончилось и нам не придется бежать из страны.
— Не нужно так рычать, - как можно небрежнее бросаю я: настолько, насколько позволяет сбившееся дыхание и возбуждение, горячими волнами гуляющее под кожей. - Конечно, я уйду.
Спрыгнув на пол, я подбираю белье и демонстративно запихиваю его за пояс юбки.
— Проводишь?
Не дожидаясь ответа, я обхожу Камиля и дефилирую в прихожую. Сердце колотится как ненормальное, щеки и губы горят. Так будет правильно, - назидательно произносит внутренний голос - тот, который разумный. - Сейчас ляжешь баиньки, а на утро будет не о чем жалеть.
Камиль идет за мной следом. Я не слышу его шагов, но чувствую волны горячей энергии, с которыми пока не успела потерять связь.
Остановившись возле входной двери, поворачиваю голову в немом вопросе: откроешь? В ту же секунду из-за моего плеча выныривает его рука и резко проворачивает замок.
— Спасибо за игру и за кофе, - вежливо говорю я, взявшись за дверную ручку. - Они были на высшем уровне. И приношу свои глубочайшие извинения за стояк. Тебе с ним все-таки всю ночь мучиться.
Реакции Камиля на сказанное я решаю не дожидаться и предусмотрительно выскакиваю в подъезд. Губы кривятся в улыбке. Последнее слово обязано было остаться за мной.
29
Моя первая мысль этим утром, пришедшая после неудачной попытки открыть глаза: «Черт, ведь давала же себе слово не ложится с макияжем». Кое-как сумев разлепить слипшиеся от туши ресницы, я смотрю в стену и с каждой секундой испытываю непреодолимое желание снова проваливаться в сон. Лет этак на пять.
Некстати ноют виски, напоминая о количестве выпитого накануне шампанского, тогда мне нужно обзванивать риэлторов и собирать вещи, ведь вчера выяснилось, что Ильдар, которого я наградила почетным званием своего парня, никакой мне не парень, а лживый гад. Закряхтев, я медленно поворачиваюсь на другой бок. Нет, дела определенно придется отложить до завтра. Одна мысль о том, чтобы встать, вызывает тошноту.
Мазок за мазком память дорисовывает картину вчерашнего вечера, и чем дольше это происходит, тем меньше шансов уснуть остается. Вот я стою перед дверью Камиля с дурацкой улыбкой, вот наклоняюсь над бильярдным столом, целясь в шар, вот иду навстречу хозяину квартиры с твердым намерением его соблазнить. Бдыщ! Кадр того, как я и Камиль страстно целуемся взрывается в голове яркими брызгами и опаляет жаром низ живота.
Ох, Дина-блядина, - бормочу я, поморщившись. - Умеешь ты добиваться своего. Задалась целью сделать вечер незабываемым - и сделала. Только как теперь на работу ходить будем?
Будем ходить, как раньше, - невозмутимо парирует внутренний голос - тот, который разумный. - Ничего непоправимого не случилось, кроме, разве что, досадного проигрыша в бильярд. Спать-то ты домой пришла, правильно? За выходные придешь в себя, а в понедельник делаешь покер-фейс и будешь вести себя, как ни в чем не бывало. Пусть Камиль гадает, то ли тебя постигла алкогольная амнезия, то ли ты настолько бессовестная.
Прикинувшись дурой ждать, пока он вызовет меня на ковер и уволит? - жалобно переспрашивает неразумный.
Стоп. Да с чего ему меня увольнять? В квартиру Камиль пустил меня сам, и бесчинствовала на бильярдном столе я не одна. Когда силы появятся, надо будет заглянуть в зеркало. Наверняка на ягодице остался синяк от его пальцев.
Эти воспоминания отзываются новым приливом неконтролируемого возбуждения, от которого я даже невольно свожу ноги. Допустим, вчера меня алкоголь сподвиг на чокнутые эксперименты. А сегодня-то что?
Проведя около часа в противоречивом диалоге с собой, я в конце концов засыпаю, а просыпаюсь от телефонного звонка. Нащупав мобильный в кровати, смотрю на экран. Имя, танцующее на нем, вызывает усиление головной боли. Ильдар.
Выключив звук, я утыкаюсь лицом в подушку. Ответить на звонок означает автоматическую необходимость собирать вещи, а к этому я все еще не готова. Поговорю с ним вечером или завтра. Мое сегодняшнее состояние точно не вытянет выяснения отношений.
Примерно через минуту в ухо вонзается звук входящего сообщения. Нехотя повернув голову, я изучаю его одним глазом.
«Ты спишь еще, да? Видимо, хорошо погуляли. А я вчера с трубой разобрался и уснул».
Сантехник херов, - провозмогая боль, громко говорю я экрану, перед тем как отвернуться.