— Пошли, провожу, — кивнул ей и взял ремингтон наизготовку. — Автомат в машине?
— Да, — зябко передернула она плечами, а потом виновато добавила: — Пистолеты в бане, расслабилась.
Но наш поход окончился благополучно, я еще автомат прихватил, после чего дал инструкции Вике:
— Если кто-то появится, хоть черт, немедленно в баню и на засов ее, потом меня зовешь!
Девушка пообещала, и я пошел в баню. Хм, давно так душевно не мылся. Правда, плечо вот покраснело, и ляжку простреливать начинает.
— Тебе спинку не потереть? — раздался голос девушки, когда я уже собрался выходить.
В клубах пара ее не видно, нападал на камни слишком много. Вот он стал рассеиваться, а Вика уже ко мне прижимается, только и смог хрипло спросить:
— Дверь на засов заперла?
— Ага, и оружие в предбаннике, — скользнула она губами по моей щеке.
Пару раз пришлось спины друг другу от пота мыть, причем на третий заход не пошли по обоюдному согласию, что все же нужно поесть сперва. Все дело в том, что собирались сразу после первого соития и наслаждения друг другом, ужинать идти. Но вот по дурости стали, как и обещались, спинки тереть, а там и все остальное, ну и дотерлись, а потом по новому кругу.
На дворе уже стало смеркаться и похолодало, но мы, разгоряченные и умиротворенные, с жадностью накинулись на еду. Когда первый голод утолили, то пришла пора поговорить. Я рассказал Вике все что узнал и о том, как сражался с бандитами и нашей словесной перепалке с Петровичем. Девушка внимательно выслушала, задавая время от времени уточняющие вопросы.
— Значит уничтожение порталов — утопия, — подвела она итог.
— Не факт, — ответил ей. — Возможно и сработает твоя бомба, да и людей у неизвестных захватчиков планеты слишком мало. Кстати, техническими средствами они тут тоже не слишком-то могут распоряжаться.
— Потому что тебя наняли на перевозку груза? — поняла она меня.
— Да, другого вывода нет, — кивнул я. — А вот что это такое за поле, которое они на планету напустили и почему нас не могут атаковать их демоновы создания? — пожал плечами.
— Мартышки искусственно выведенные зверьки? — нахмурила она лоб.
— Да, заметь, люди стали приспосабливаться и давать отпор — мартышки мутируют. Не удивлюсь, если после того как заговорили автоматы, то зверьки приобретут дополнительные способности.
— И что ты собираешь делать?
— Есть еще какая-то сила, которая противостоит нашим заказчикам, — задумчиво проговорил я, — может и поэтому они не могут развернуться в полный рост со своими технологиями. На этом можно было бы сыграть, но вот на контакт никто идти не собирается.
— Кир, это понятно, делать что?!
— В первую очередь жить, — пожал плечами и обнял Вику. — И любить и страдать, наслаждаться каждым прожитым днем и пытаться помочь людям.
— Таким как Петрович? — прищурилась она.
— Кстати, что там у тебя с его людьми произошло?
— Ничего, — в очередной раз поморщилась девушка и сделала большой глоток вина. Увидела, что я не поверил, произнесла: — Честно! Я выбралась на берег, а ко мне вразвалочку направился какой-то тип, как потом поняла, из тех, что на нас напали. Он уже и ремень стал расстегивать с мерзкой такой улыбкой. А у меня ни оружия, ни сил, одни слезы. Дойти не успел, на груди кровь проступила, а из леска мне объяснили, что это твои друзья. Нет, потом они намекали, что мне придется на них передком работать, а ты против Петровича ничего не сделаешь. По правде говоря, — она зябко передернула плечами, — в какой-то момент поверила. Такая тоска навалилась, хоть волком вой. Решила, что при удобном случае пулю себе под сердце пущу или вены вскрою, но, — она подняла на меня глаза, в которых блеснули слезы.
Договорить ей не дал, обнял и жарко поцеловал. Вот только она почти сразу отстранилась и обеспокоенно спросила:
— С тобой все в порядке?
— Нормально, — пожал плечами.
На боль от этого простого действия внимания уже не обращаю, как и на пульсирующее жжение в ноге. Девушка положила ладошку мне на лоб.
— Да ты весь горишь! У тебя температура!
— Ой, это от парилки, — отмахнулся я, а потом провокационно спросил: — А не замерзла ли ты девица, не замерзла ли красавица? Пойдем, согрею тебя!
— Кир, перестань! — она хлопнула меня по плечу.
— Твою в кардан и раздатку!!! — непроизвольно вырвалось у меня, а перед глазами круги от боли.
— Кир! Что с тобой?! Рана?
— Черт! Похоже, пуля-то от чудо напитка не рассосалась. Как в воду глядел, когда Петровича лечил!
— Да по фигу мне твой Петрович! С тобой что?! — воскликнула Вика.
— Со мной все просто, — хмыкнул я, немного приходя в себя. — Необходимо достать пули, а потом полить коньячком пришельцев.
— А кто их доставать станет?
— Не тупи, — улыбнулся я и посмотрел в расширенные зрачки своей напарнице. — Кроме тебя никому этого доверить не смогу!
— Ты с ума сошел! — подскочила она на ноги.
Двадцать минут мы препирались и только когда я встал на ноги и, сделав шаг, охнул и упал на колени, Вика согласилась попытаться.
Для операции мы выбрали баню. Туда и идти всего ничего, опять же дерево от мартышек в случае чего защиту даст, да и отбиваться легче там, где всего одно окно. Воды тут навалом, печь опять же пригодится для прокаливания ножа. Классный он у меня, прямо на все случаи жизни: щетину сбрить и пули из тела доставать, а еще я им деревца срубал и рыбу чистил. Проблему с освещением Вика решала сама, смастерив что-то отдаленно напоминающее факел. Принесла она и инструменты из Камарада, хотя пока ходила по темноте, попереживать пришлось. Вдруг мартышки ее подловят? Я же в это время уже и двинуться от боли с трудом могу, как-то резко самочувствие ухудшается.
— Ты свою конструкцию поставь в ведро, а то еще спалишь баньку-то, — дал ей рекомендацию, боясь, что факел далек от своих средневековых товарищей и может развалиться, когда загорится.
Девушка меня послушалась, потом прокалила лезвие ножа и тонкие пассатижи с длинными носиками (именно ими и собрались пули извлекать) в печи и подошла ко мне.
— Слушай, у тебя такое кровожадное выражение лица, что мне аж страшно! Ты из меня, случайно, шашлыка нарезать не хочешь? — шучу, чтобы ее подбодрить и отвлечь, хотя в этом и собственный интерес имею, так как такими дрожащими руками, в которых нож ходуном ходит, она мне чего-нибудь ни того отрежет на раз.
— Кир, не зубоскаль, а? Знаешь как тошно?
— Догадываюсь, — кивнул ей. — Начинай с ляжки, там пуля не так глубоко, да и достать легче.
Первым движением она меня даже не оцарапала, провела лезвием и чуть ли в сторону не отскочила.
— Сильнее жми и учти, что доставать тебе пулю придется ручкой расширить разрез и ковыряться тонконосами.
Со второго раза она меня оцарапала, а вот третий раз вышел уже удачнее. Надрез вышел сантиметров десять-пятнадцать, пошла кровь, а девушка взяла приготовленный инструмент и стала копаться в ране.
Я до этого момента боль испытывал — чушь, то простоя щекотка была. А вот сейчас больно стало, нет не так — БОЛЬНО! Мать его в кардан, КПП, раздатку и глушитель!!! Слезы из глаз и кулак в рот, материться могу только про себя, кулак, падла мешает! Ох сколько слов и выражений вспомнил. Мне показалось вечностью ее ковыряние и соскальзывание тонконосов с пули. Но вот она выдернула пулю и выдохнула.
— Кир, вытащила!
— Лей коньяком! — сказал ей и успел засунуть в рот кулак, а иначе все мартышки сдохнут от испуга моего дикого вопля, который наверняка потряс бы округу.
Минуту в себя приходил и только потом внутрь чудо напиток употребил, да такой глоток сделал, что Вика с силой у меня бутылку отобрала.
— Кир, на плечо оставь.
Господи! Еще же плечо! Да мне болевого шока не вынести.
— Вик, у меня, в Камараде, под сиденьем, фляга лежит, принеси, — попросил я.
Девушка что-то хотела сказать, но посмотрела на мой искусанный в кровь кулак и молча кивнула. Во фляге где-то грамм семьсот чистейшего виски местного разлива. Выпил я не меньше половины, а потом ремень в зубы взял, который так же девушка дала.
— Реж! — сказал ей и сжал зубы.
На этот раз она с первого раза смогла меня разрезать и даже пулю извлекла быстро. Боль, естественно, имелась, но я ее, наверное, виски притушил. А вот потом, что-то пошло не так.
— Кир! Я поливаю коньячком, а кровь сильнее идти начинает! Кир! — девушка зажала рану руками, а из-под ее пальчиков моя кровь пробивается.
Черт, сознание мое начинает меркнуть, похоже, нельзя алкогольные напитки до такой степени смешивать.
Глава 6. Видимость
Картинки перед глазами сменяются полным бредом. Вот я первый раз с замиранием сердца поворачиваю ключ зажигания в Камараде, после установки Камазовкого движка. Вот давлю мартышек и стреляю по бандитам. Жму руку мэру и смотрю, как спортивная машина увозит свою красавицу хозяйку, а за ней оскалясь летят зверьки с распахнутыми пастями.
— Нет! — кричу в бреду. — Тормози и калаш с предохранителя снимай и очередью их!
А потом и вовсе какой-то страх. Улыбаясь и облизывая свои прекрасные губы, Вика снимает халат, обнаженная крутится вокруг ведра с факелом, а потом у нее в руках нож и она идет на меня со словами:
— Кир, потерпи, это пройдет, это не больно! Раз и ты на шашлык! А потом и выпьем! А уже после искупаемся и спинку друг другу потрем.
Черт! Ну и хрень же привиделась! Хотя я почему-то весь мокрый, как после купания. И вообще, где я? Глаза с трудом различают в темноте предметы: окно и рядом с ним стол. Все, больше ничего не видно. А вот лежу на кровати и явно на простыне, укутанный одеялом. Блин, сил пошевелиться нет, слабость дикая. Так, память вернулась и, я поморщился, собрал в себе силы и зашевелился, чтобы сесть.
— Кир? — раздался обеспокоенный голос девушки, а потом ее тень мелькнула на фоне окна.
На мой лоб легла ладонь Вики, после чего послышался облегченный выдох.
— Слава твоему кардану! Жар спал!