— Руками его и пять здоровенных мужиков отсюда не вытащит, если они не профессиональные качки, — ответил ей, а потом добавил: — Давай не станем терять времени. Бери автомат и пистолеты да шуруй за ребятами.
Вика еще потопталась, но потом послушалась и вскоре скрылась за деревьями. Я же достал топор и принялся рубить сосенки, которые подложил под колеса. Хотел отделаться малой кровью — поддомкратить машину, но тут меня постигла неудача. Камарад вверх не поднялся ни на миллиметр, зато домкрат вместе с подложенными деревцами погружался легко. Плюнул с досады и завел движок, трос лебедки зацепил за дерево. Барабан крутится, машина медленно ползет вперед, как теплоход по морю. Пока она по брюхо сидит и вылезать не желает. Пришлось мне изменить тактику, и цеплять трос к деревья под углом, так чтобы Камарад смог нащупать твердую опору под колесами. И так будто огромный земляной крот тут покуролесил! Целый ров прорыт, а толку ноль! Но кто ж мог знать, что тут подо мхом такая почва! Я-то рассчитывал на песочек. Так! А вот и он родимый! Все, можно сказать выполз! Просвет под днищем показался и через пять минут машина уже сможет и своими силами выехать. Устало стер пот со лба и нахмурился. Уже скоро стемнеет, а Вики нет. Не случилось ли чего? Но стрельбы не слышал, славу богу. О, а вот и они, расплылся я в улыбке, наблюдая, как вдалеке мелькнула куртка девушки. Однако радость моя сменилась озабоченностью, когда я понял, что они кого-то несут на носилках.
— Что случилось? — подбежал к ним.
Петр и Василий отвели глаза, а лежащая на самодельных носилках Алекса, сказала:
— Мне уже не жить, внутри все огнем горит, похоже, заражение крови.
Живот девочки перемотан тряпками, которые намокли от крови.
— Ее медведь заломал, — печально сказал Васька.
— Вик, настойка? — посмотрел на девушку.
— Не помогла, рану полила, но никакого эффекта, — ответила она.
— Вот же-ж! — протянул я.
Как ее довести до Николая с Оксаной? Растрясет и… не хочу думать о плохом.
— Кир, — подошла ко мне Вика, — она при смерти, удивительно, что в сознании, — напарница глотает слезы, — шансов нет, но мы должны попытаться.
Выдохнул, понимая, что шансы настолько малы… Достал флягу и сделал большой глоток, а потом протянул Вике со словами:
— Влей в нее грамм сто, может хоть как анестезия подействует.
Алексу напоили, а потом погрузили на заднее сиденье Камарада, чуть не задавив при этом заснувшего котенка. Тот похлопал своими глазками, пошипел, а потом вдруг втянул с шумом воздух и плаксиво мявкнул. Поднялся и осторожно сел на грудь девочки, лизнул ее в нос и перебрался к той на живот. Сморщил свой носик и замурчал как тот трактор.
— Хорошо-то как, дом вспомнился, — произнесла Алекса и закрыла глаза.
— Петр, садись вперед, Василий в ногах у девочки, Вик, ты в изголовье, — отдал команды и когда все уселись, погнал в сторону «райского уголка» в надежде на чудо.
Камарада редко так насиловал, только в безысходной ситуации, но сейчас именно такой случай. Решил, что медленно и осторожно ехать смысла нет, девочку все равно растрясет. А вот если быстро обернемся, то, возможно, сможем для нее что-то сделать. Да, болтанка в кабине еще та! Подвеска жесткая, а дорога далека от идеала, а скорость временами к восьмидесяти, а то и к ста подбирается. Вот и река, форсирую и въезжаю на горушку. Твою-ж в раздатку, а тут две тачки стоят и нас явно не ждут. Костер горит, пара бандюков лапают девиц, которые хохочут и трясут своими голыми сиськами. Одна из машин заведена, во второй открыты двери и торчат две пары ног и одна волосатая жопа, совершающая поступательные движения. Самое хреновое, что дорога перекрыта этой машиной. При появлении Камарада, которой навис своей мордой над костром и бьет фарами в глаза компании, те застыли в недоумении и только один из них потянулся к пистолету.
— Мужики, все в порядке! — заорал, высунувшись в окно. — Я, Кир на Камараде! Слыхали? Проездом тут, спешу очень, дайте дорогу!
Не уверен, что они меня поняли, но так как по ним никто стрелять не собирается, то сообразили, что не враг по их души. Но ситуация какая-то дебильная, ничего не происходит, а объехать их не могу.
— Кир, сзади мужик с ружьем подбирается и по колесу целит, — буднично произносит Петр, смотрящий в боковое зеркало.
Бросил взгляд туда.
— Вот сука! — вырвалось у меня, а нога надавила на газ, практически одновременно с вылетевшей из ружья вспышкой. — Держитесь!
Камарад под углом бьет в левую переднюю часть джипа бандитов. Тот, как и положено отлетает в сторону, а мы получаем дорогу. Правда руль чуть из рук не вырвался, Петр лбом о торпеду приложился, да котенок запищал, подлетев шмякнувшись о спинку сиденья. Вика вскрикнула, а Василий предусмотрительно вцепился в дверную ручку и даже не вздрогнул. Что там с Алекс, я не могу увидеть, но судя по стону, она еще с нами. Камарад ревет раненым бизоном и несется вперед, дорогу видно плохо, я бы сказал, что веду машину по памяти. Уже стемнело, а от правой фары толку почти нет, да и останься целой левая, то и она бы не спасла. Вся морда Камарада в грязи, фары-то в реке отмылись, как и основная грязь от леса, но кто грязь ищет — всегда найдет. Я ее не искал, просто в паре луж машину «выкупал», так что фары светят, но путь не освещают.
— За нами погоня, — буднично сообщил Петр.
— Вик, сможешь их пугануть? — спросил девушку.
Та ни слова не говоря, открыла окно и принялась палить из нагана по нагоняющему нас джипу. В данной ситуации ему легче, незнакомый водила ориентируется на мою машину, а вот мне дорогу приходится выбирать, вернее, искать.
— Твою в печень! — выругался я, когда Камарад плюхнулся в грязюку и сделал пробуксовку. — Только не на брюхо! — заорал я и врубил первую передачу. Да, для движка это удар, но в данной ситуации ничего другого не остается. Машина дернулась, а я медленно играюсь газом и вывожу ее.
— Кир, они в десяти метрах! — орет Вика.
— Не тупи, лупи из калаша! — проорал в ответ.
Из пистолета, ночью, на скорости, стрелять одиночными, да еще там расстояние приличное — глупо. А вот это уже другое дело! Девушка дала длинную очередь и стрелянные гильзы застучали по кузову. А я-то уже и из ямы выбрался! Газу!
— Кир! Я кажется попала! — воскликнула девушка.
Хм, в боковом зеркале виден вспыхнувший джип и бандюки из него выпрыгивают. Попала, бесспорно. Сейчас наверняка рванет, точно, вспышка на миг ослепила, машина сошла с дороги, и бампер снес небольшое деревце. Нажал на тормоз и юзом вернул Камарада на дорогу, чудом избежав столкновения с березой, ствол у которой мне и руками не обхватить. Потряс головой и чуть сбросил скорость, нет желания улететь в кювет или поймать мордой дерево.
— Алекса как там? — с замиранием сердца спросил я.
— Еще жива, — донесся до меня ее слабый голосок. — Вы не переживайте, если не довезете. Мне так вас отблагодарить хочется, а вот никак. Простите…
— Слышь, малая! Ты заканчивай тут силы тратить! — прикрикнул я. — Мы почти уже у цели, так что немного осталось! Стисни зубы и терпи.
— Кир, она горит вся, температура под сорок, не меньше, — озабоченно произнесла Вика.
— И хрен ли я могу сделать?! — рыкнул в ответ, а Камарад взвыл движком и колеса стали крутиться на месте, меся глину в колее. — Твою в кардан, а! Давай, давай родной! — машина движется вперед с надрывом. Все встала, твою мать! Заднюю, переднею и так пару раз, небольшая раскачка и газ в пол вырывает Камарада из колейной ловушки. А вот и то место, где мы с Николаем экспериментировали. Скорость скинул до нуля и с громко грохочущем сердцем, кажется, оно заглушает шум мотора Камарада, проехал барьер. Еще метров двадцать катился, а потом вжал в пол педаль газа. Тут дорога ровная, это по деревеньке яма на яме. Пять минут и мы у дома Николая и Оксаны, нас они уже встречают.
Выпрыгнул из кабины и рванул дверь, где сидит Вика, та гладит волосы девочки и плачет, подняла на меня глаза и прошептала:
— Кир, мы похоже не успели.
— Отойди! — рыкнул на нее.
Вика вышла из машины и села на землю закрыв лицо руками, я же склонился над Алекс. Положил ей руку на лоб — холодный, я бы даже сказал, ледяной. Котенок жалобно плачет. Попытался нащупать пульс на шее — не нашел. Сжал зубы и осторожно вытащил девочку из кабины.
— Кирилл, что с ней? — спросил меня Николай, который выглядит лет на тридцать.
— Что ты спрашиваешь! Старый ты козел! Кирилл, давай ее скорее в дом неси! — закричал Оксана.
Прижал к себе худенькое тельце девочки и, понимая, что это самый последний шанс и единственная надежда, отправился вслед за Оксаной. Та уже в доме и распахивает дверцы саркофага, а я стою и держу Алексу на руках.
— Кирилл! Что ты столбом-то стоишь?! Клади ее и раздевай! — говорит Оксана, которой и вовсе не дашь больше двадцати пяти, если бы не сварливый голос.
У нее никак не желает открываться последняя дверка, но она продолжает ее упорно тянуть.
— Кир, давай я помогу, — дотронулась до моего плеча Вика.
Благодарно кивнул, так и не могу смотреть на ранения безвинных детей, не смог привыкнуть.
— Кровь уже не сочится, — упавшим голосом произносит моя напарница.
Мой взгляд зацепился за бескровное лицо, закушенную губу, худющие плечи и остановился на развороченном животе и боку. Господи, как же ей должно было быть больно. Как она вытерпела такую пытку, а еще дорогой и меня пыталась успокоить. Да, с такими ранами не выживают, мне одного взгляда хватило.
— Все! — воскликнула Оксана. — Давай ее сюда! Так, осторожно!
Девушки укладывают ребенка в иноземный прибор, но я-то понимаю, что надежды никакой, хоть и хочется верить.
Глава 11. Предательство
Девочку уложили, но возникла одна проблема, которая наводит на печальные мысли. Дверцы саркофага не желают закрываться. Оксана их хлопает, но те не защелкиваются. Она их и с силой опускает и медленно — нет эффекта.