ня по два и по три, а приплавливают их весьма мало.
Плотами гонять их нельзя из-за ужасной быстрины рек и отмелей, чего ради столько их с собою привозят, сколько можно привязать с обеих стороны бота или рыбачьей лодки без отнятия в правеже силы, ибо в противном случае наносит их на шиверы, на хлам и на поторчины, где не токмо лодки и дрова, но и люди погибают бедственно.
Временами недостаток в дровах награждается лесом, выбрасывающимся из моря, который жители по берегам собирают, но моклые оные дрова, как бы высушены ни были, не горят, но токмо тают и дымом своим причиняют глазам превеликий вред.
Далее 30 или 40 верст от моря по высоким местам растет только ольховник и березняк, а топольник, из которого везде, кроме самой Камчатки, и хоромы строятся и делаются лодки, растет около вершин рек, откуда с несказанным трудом таким же образом плавят его, как и дрова, привязав к лодке.
Сие есть причиною того, что самый бедный дом становится там во сто рублей и больше, а рыбачья лодка, какова б она мала ни была, ниже пяти рублей не продается. Впрочем, где горы к морю подошли ближе, там с меньшею трудностью лес получается, ежели реки к сплавке способны.
По Быстрой реке, которая впала в Большую реку под Большерецким острогом, самый лучший лес в тамошних местах, особливо же березняк столь толст, что господин капитан Шпанберг построил из оного немалое морское судно, называемое «Березовкою» или «Большерецким», которое неоднократно было с ним в дальнем морском походе.
Здесь не непристойно объявить те обстоятельства, которые при спускании его на воду и при нагружении примечены.
Спущенная на воду «Березовка» так глубоко в воде стояла, как бы совсем нагруженная; причиною тому, может быть, была мокрота, от которой она по свойству березового леса, больше смольных дерев воды пожирающего, набухла; чего ради все думали, что оное судно совсем негодно будет и потонет от малого груза, однако последовало тому противное: ибо «Березовка» по положении настоящего груза почти ничего не осела, а в ходу была она легче всех судов, кроме бригантины «Михаила», которая почиталась за лучшее судно.
Подбираться под ветер едва могла и бригантина столь круто, как «Березовка», а другие не имели в том и сравнения, что самим нам неоднократно случалось видеть.
Восточный берег Камчатки лесом изобильнее. Там растут и близ самого моря по горам, и по ровным местам ольховник и березняк изрядный. За Жупановою рекою около вершин рек начинается листвяк[76] и продолжается до камчатских покатей и оттуда вниз по Камчатке-реке до устья Еловки, и вверх по Еловке почти до вершин ее.
Растут же в тех местах и ели[77], только не столь велики и толсты, чтоб могли употреблены быть на какое строение. Около узкого перешейка, которым Камчатский мыс соединяется с матерою землею, весь лес паки пропадает, кроме сланца и ерьника ольхового, березового и талового. Чего ради тамошние места наиболее способны оленным корякам для содержания оленей.
Перемены воздуха и погоды бывают почти обыкновенно следующим образом: зима и осень составляют там большую половину года, так что настоящей весны и лета не более четырех месяцев положить можно: ибо дерева начинают там распускаться в исходе июня, а иней падать — в начале августа месяца, как уже выше показано.
Зима бывает умеренная и постоянная, так что ни сильных морозов, каковы якутские, ни больших оттепелей не случается. Ртуть по делилианскому термометру[78] переменяется между 160 и 180 градусами, от чрезвычайной стужи, которая по два года кряду в генваре[79] месяце только однажды примечена, до 205 градусов ртуть опускалась.
Генварь всегда бывает холоднее других месяцев, ибо тогда вышина ртути между 175 и 200 градусами обыкновенно переменяется; однако камчадалы сказывают, что прежде не бывало такой стужи, как в мою бытность, и думают, что я как студент помянутой стужи причина: ибо они студента называют своим языком шакаинач, то есть «студеный», и по смешному своему разуму так рассуждают, что при студеных не можно быть теплой погоде; но чтоб зимы прежде теплее были, тому трудно поверить: потому что в четыре года моей бытности во всякую зиму вышепоказанная стужа была постоянна.
Одним только неспокойно зимнее время — что часто бывают ужасные вьюги, которыми дворы, а наипаче в Нижнем остроге, совсем заносит.
Вешнее время приятнее летнего: ибо хотя и случается иногда мокрая погода, однако и ясные дни бывают часто. Снег лежит по май месяц, который по состоянию наших мест последним вешним месяцем почитается.
Лето весьма неспокойно, мокро и холодно, а причиною тому великое исхождение паров и около лежащие, нетающим снегом покрытые горы. Часто случается, что по неделе, по две и по три солнца не бывает видно: напротив того, не случалось того во всю мою бытность, чтоб неделю кряду простояло вёдро.
Нет такого ясного по тамошнему месту дня, в который бы с утра не видно было тумана, который, как сильный мелкий дождь, до тех пор продолжается, пока солнце близко к полудню приближается, а от того ненастья, также и от помянутых гор, бывает в приморских местах такая стужа, что без теплого платья пробыть отнюдь не возможно.
Сильных дождей и сильного грома и молнии там не примечено, но дожди падают мелкие, гром как бы под землею бывает слышен, а молния пребезмерно слабо блистает.
В Большерецком остроге, где против взморья несколько теплее, вышина ртути в термометре переменяется между 130 и 146 градусами, а от чрезвычайного жара, который в июле месяце на два года однажды случался, поднималась до 118 градусов.
Объявленное летнее неспокойство не только бывает причиною неплодородия земли, но и в приуготовлении рыбы на зиму такое делает помешательство, что от несказанного изобилия рыбы не можно ею запастись с удовольствием, так что редкий год проходит, в который бы весною не случилось голода: ибо жители тысяч из десяти рыб, для сушенья повешенных, иногда ни одной не снимают, для того что от всегдашней влаги нападает на оную червь[80] и поедает.
Таким образом, рыба, которую летом собаки и медведи сами промышляют, продается весною весьма дорого.
В местах, отдаленных от моря, а особливо около Верхнего Камчатского острога, летняя погода бывает совсем особливая: ибо с апреля до половины июля продолжается ясная погода, после долгоденствия продолжаются дожди до исхода августа. Зимою выпадают преглубокие снега. Жестоких ветров мало случается, и утихают скоро. И хотя там не больше снегу идет, как и на Большой реке, однако ж оный бывает глубже, для того что гораздо рыхлее.
В осень бывает обыкновенно приятная и вёдреная погода, выключая последнюю половину сентября месяца, в которое время нередко и ненастье случается. Реки становятся по большей части в начале ноября месяца: ибо оные ради быстрого течения от малых морозов не замерзают.
Весною ветры на Пенжинском море бывают наиболее с южной стороны, с юго-восточной и с юго-западной; летом с запада, осенью с северо-востока и с севера, а зимою до равноденствия непостоянны; и для того погода часто пременяется. После равноденствия до исхода месяца марта дышут по большей части северо-восточные и восточные ветры.
И по сему ветров состоянию весною и летом до долгоденствия бывает мокрая погода, густой и пасмурной воздух, а вёдра мало. В сентябре и октябре, также в феврале и марте месяцах, погода бывает приятнее и купечеству для дальних поездок способнее. В ноябре, декабре, генваре мало тихих, ясных и хороших дней, но великий снег с сильными и жестокими ветрами, которые по-сибирски пургами называются.
Восточные и юго-восточные ветры всех жесточее и продолжительнее; ибо иногда по двое и по трое суток кряду дуют столь сильно, что на ногах устоять нельзя. Сими ветрами, которых в помянутых трех месяцах особливое стремление, около Лопатки и Авачинской губы приносит к берегам льда великое множество с морскими бобрами, и тогда бывает самый богатый их промысел.
Северные ветры как летом, так и зимою производят приятнейшие дни и ясную погоду. Во время южных и юго-западных ветров летом идет дождь, а зимою великий снег. И хотя, впрочем, воздух становится легче, однако зимою всегда бывает густ и пасмурен, а летом туманен.
То ж случается и на море, как экспедициею в американском путешествии к востоку и к северу, а капитаном Шпанбергом в японском примечено: чего ради плавание по здешним морям в такое время столь же опасно и неспособно, как и житье на земле трудно.
Солнце в Камчатской земле весною производит такое сильное действие на снег, что люди в то время так загорают, как индейцы, а многие и глаза портят или и совсем теряют. В самые же здоровые глаза такой жар вступает, что свету снести не могут; чего ради жители носят наглазники из бересты, прорезав на ней узенькие скважины, или сетки, из черных лошадиных волосов плетенные, для уменьшения солнечных лучей и их разделения.
Подлинная тому причина, что снег сильными ветрами так крепко убивается, что поверхность его, как лед, тверда и лоснится, и для того солнечные лучи в скважины его проникать не могут, но с великим преломлением в глаза отвращаются, и с белизною снега тем несноснее, что светлые лучи неправильно в глазу преломляются, а от того очные перепонки растягаются и кровь приступает к жилам их.
И понеже она в тугих сосудах застаивается, то и причиною бывает препятствия в надлежащем течении.
Град случается часто как летом, так и осенью от весьма студеного воздуха, однако никогда не бывает больше сочевицы или горошины. Молния редко примечается, и то около долгоденствия. Камчадалы рассуждают, что тогда на небе дышут сильные ветры и что гамулы, или духи, изтопя свои юрты, выбрасывают из юрты оставшие головни, по камчатскому обыкновению.