Я настолько пьян, что уже не слежу за речью. Плевать. Он свалит, и я доберусь до этой бутылки. Я все равно потерял половину своих прав, почему бы не стать гребаным простолюдином хотя бы на один вечер?
— Я сейчас эту бутылку разобью, на хрен, о твою голову! Не говори таких гадких слов, когда говоришь о Мэри!
Приятно, что он так ее защищает. Может, у них действительно чувства.
— Валяй, только ты знаешь, что я прав. Ты хочешь мою сестру. ПРИНЦЕССУ. А не много ли ты хочешь?
— Черт возьми, все не так… — Джейсон положил ладонь на лоб, а потом резко сдавил собственные виски. Наши взгляды встретились, и я выжидал, когда он сдастся, — я люблю ее.
Не смог сдержать пьяной улыбки.
— Любовь…какая глупость. Это только желание.
— Я забочусь о ней с детства…я всегда ее любил, - выражение его лица становится таким, будто он испытывает адские муки.
— И ты молчал. Молчал, о ваших отношениях. Не могу назвать это предательством, будь на месте Мэри другая, я бы понял. Но это моя сестра. Беременна от гвардейца…
— Откуда ты знаешь?
— Доктор мне все рассказала. Мэри очень наивно полагала, что ее слуги – это только ее слуги. Нет. От меня трудно что-то утаить. Но Камелии это удалось. Удалось и этому ублюдку скрыть тот факт, что все это время он был жив, И Я ЧЕРТ ВОЗЬМИ ЗРЯ ГОРЕЛ В АДУ!
— Брэндан, ты расстроен…
— Я, VAE, В ГНЕВЕ! В ОТЧАЯНЬИ! Я НЕНАВИЖУ ЕЕ!
— Нет, не ненавидишь Брэндан. Ты влюбился, как мальчишка. Королю, может, и не позволено любить, но другая твоя часть, более человечная…она любит эту девушку. Как я не старался очернить ее в твоих глазах, чтобы ты думал о стране…
— Если не хочешь, чтобы я перерезал тебе живот в следующем поединке, ЛУЧШЕ ЗАТКНИСЬ! — мой пульс зашкаливал. Я вдруг почувствовал себя так, будто сидел перед Джейсоном голым.
— Хорошо, хорошо, — Джейсон подпер рукой подбородок и начал. – Я всегда оберегал Мэри, но делал это аккуратно. Чтобы никто не замечал. Наверное, даже она не замечала, и честно говоря, она всегда меня недолюбливала. Мой надзор раздражал, особенно когда она стала старше. Когда я узнал о ее первой влюбленности, я стал следить за ней еще больше. Просто начал сходить с ума, пытаясь всеми силами предотвратить их встречи, с этим Даниэлем… — вспомнив о нем, Джейсон брезгливо поморщился. — Уму непостижимо, что из такого разнообразия гвардейцев, она выбрала столь недалекого. Это продолжалось долгое время, пока однажды они сильно не повздорили. Это произошло не так давно, и я подслушал один из разговоров в саду — Кенны и Мэри. Он был о ребенке. Она носила просторные платья, часто закрывалась в комнате и отравилась полезнейшей едой несколько раз…я все сложил вместе и понял, что Мэри беременна. Она так сильно переживала из-за этого недоумка. В одну из ночей я прорвался в ее спальню, — в его голосе слышны нотки нежности. —Знаешь, мы говорили до самого утра. Не спорю, я хочу ее Брэндан. Как любимую женщину. Но в ту ночь она заснула на моем плече, и я поймал себя на мысли, что никогда вот так не лежал с девушкой…не говорил по душам.
— Это было, как первый секс, только не такой неловкий, — мы оба выдавили из себя напряженные смешки. — Я понял, что я сделаю для нее все, если появится хоть один шанс, что она каждую ночь будет засыпать на моем плече. И тогда, когда она открылась и мне, мы стали видеться почти каждую ночь. Иногда она встречалась с Даниэлем, но их отношения разлетались по швам, несмотря на то, что меня она называла «просто другом». Это было невыносимо…смотреть на нее, когда она так близко и знать, что даже поцеловать ее не могу. Я боялся за ее состояние, ребенка и ее здоровье…, — я внимательно слушал долгий рассказ друга, стараясь не пропустить ни слова. — Даниэль начал что-то подозревать, проваливал служебные дела на нервной почве…все это продолжается и сейчас. Я люблю твою сестру и готов ждать ее решения сколько угодно. Я чувствую, что она влюблена в меня. А Даниэль лишь первая любовь — она и сама как-то шепнула мне, что для нее это была просто игра под твоим носом, ты никогда не уделял ей внимания и она решила позлить тебя, закрутив с гвардейцем. Потом он стал ее первым мужчиной, и она сама себе накрутила великую любовь к нему…ну ты же знаешь Мэри, она довольно инфантильна. Но она мечется…потому что отец ребенка — Даниэль. И это…девочка, — почему-то добавил вдруг он, глядя на меня исподлобья.
Наверное, думал, что если я узнаю, что это мальчик, то тут же прикажу казнить собственную сестру. И за кого они меня принимают?
— Джейсон, тебе ли не знать, что я жесток только, когда дело касается власти. Маленький ребенок, младенец не смог бы претендовать на трон. Тем более от гвардейца. Неважно какого он пола, для меня он в первую очередь — племянник. Племянница. Мне дорога каждая капля королевской крови.
Мысли о малыше вдруг отрезвили. Малыш…
Образ кареглазой маленькой девочки буквально пролетел сквозь все сознание. Детский смех резанул слух. Интересно, что чувствуешь, когда становишься отцом? С трудом верю, что это меня изменит. Не хотелось бы быть таким же тираном с собственными детьми, но хватит ли мне воли, чтобы не воспитывать их так, как воспитали меня в Адинбурге?
— Теперь ты все знаешь. Я не предавал тебя. Просто полюбил не ту девушку. Сердце всегда выбирает не тех…
Это точно. Например, девушек, которые любят скрывать свое истинное лицо и подсыпать в напитки яды.
***
Если не считать напряженную обстановку в замке, постоянные перешептывания прислуги в каждом углу и усиленную охрану, атмосфера внутри не изменилась. Я продолжала проводить дни в садах Брэндана, каждый раз находя среди зеленых лабиринтов новые закоулки.
Площадь сада была настолько огромна, что я сомневалась в том, что смогла бы изучить ее за всю свою жизнь, даже если бы мне предоставилась такая возможность. Я знала, что эта территория, как и сам замок, скрывают еще много тайн, о которых я никогда не узнаю. Они распаляли мое неугомонное любопытство. Это была одна из причин, по которой я по-прежнему оставалась здесь, не упрашивая Бастиана отпустить меня и навсегда забыть об идее нашей свадьбы.
Любая другая девушка, уже начала бы царапать землю ногтями, лишь бы выбраться из этого места, но не я со своим вечным желанием созерцать и узнавать новое. Все детство я мечтала узнать этот мир, наблюдая лишь за одной его стороной. Пребывала в одинаковом бесконечном дне сурка, хоть и приятном. Это была моя зона комфорта, из которой меня вытолкнули, но как бы я не скучала по ней, только здесь я почувствовала, как я меняюсь внутренне и внешне. Как я расту.
Мне было необходимо знать, чем закончится вся эта история. Что будет с Меридианой, кто, наконец-таки, займет этот проклятый трон? А потом уже вернуться к своим скучным серым, но счастливым дням. Без слез, истерик и нервных срывов. Только я, работа по хозяйству и полное единение с природой.
Да только не знаю, обрету ли я дом на старом месте и смогу ли жить, не бегая по краю? Как здесь. Здесь я словно бегу по горному серпантину и все время остаюсь в живых, и как бы я все это не проклинала, это непередаваемое чувство. Чувство жизни.
Смогла ли бы я выйти за него теперь, когда мне абсолютно все равно, с кем я свяжу свою жизнь?
Смогла бы.
Потому что я знала, что больше никогда не испытаю той гаммы чувств, которой захлебывалась с Брэнданом. И в то же время, они больше никогда не вернутся ко мне, потому что к этому человеку я теперь абсолютно равнодушна.
И только тихий голос внутри, желание отомстить, разгоравшееся внутри, говорили об обратном. Из этого ничего хорошего не получится. Пусть его наказанием будет мое равнодушие. Но самой настоящей казнью для Брэндана была бы моя свадьба с Бастианом, и иногда я с каким-то диким наслаждением представляла потухший огонь в его синих глазах, в тот момент, когда он видит, как я отбираю у него все, что ему принадлежало.
Но это длилось всего лишь мгновение.
Это желание возникало во мне лишь тогда, когда все тело на доли секунд пронзала боль — воспоминания из прошлого, весь тот груз, которым он меня обременил.
Я проводила с Бастианом много времени — он постоянно находился в окружении своей вооруженной свиты, а я могла просто идти рядом и молчать, в тайне надеясь, что по коридору вот-вот пройдет Брэндан в обществе такой же охраны. Иногда мне удавалось поймать такой момент, но в это время я была так занята своей гордо поднятой головой и пустым взглядом, устремленным в одну точку, что никогда не могла проследить за тем, как он смотрит на меня. Понять, что чувствует, когда видит с Бастианом.
Наверное — ничего. Точнее, Брэндан испытывает страх, что может потерять власть. Чувствует себя глупым, потому что позволил себя одурачить. В остальном же, он жалеет только о том, что играл не с той девочкой — к его несчастью я оказалась наследницей французского престола и лекарством от большей части его проблем.
Перед сном я все чаще доставала шкатулку, которую подарила мне женщина…язык не поворачивался назвать ее матерью.
Я оставила их по своей воле, а они ничего не сделали, чтобы остановить, чтобы вернуть меня. Неужели я даже не достойна того, чтобы родные родители желали меня узнать?
Был ли в моей жизни момент, хотя б один единственный момент, когда я не чувствовала себя одинокой и потерянной?
С Брэнданом. В ту ночь, когда он целовал каждый ожог на моем теле.
Я резко открыла шкатулку, инкрустированную яркими камнями, и увидела собственное отражение в небольшом зеркальце с другой стороны крышки.
И тут же захлопнула ее. Несмотря на лечение, масло и косметику, я все равно не выглядела, так, как прежде. Меридиана успокаивала меня, говорила, что краснота и раны пройдут, но я в этом сильно сомневалась.
Одного короткого взгляда мне хватило, чтобы понять, что в шкатулке лежат письма. Возможно…там есть что-то еще, но я отчетливо видела пергаментную бумагу. Здесь, в Англии, давно не пользовались такой, но я замечала ее в библиотеке, и из такой был сделан дневник Брэндана.