Шкатулку, которую подарила мне женщина, я открывать не стала, но бережно положила в свою сумку. Сама не знаю почему, но у меня рука не поднималась сломать ее или швырнуть в противоположную стену.
Гаспара я избегала и даже закрывалась от него на несколько замков — мне не хотелось видеть человека, который вложил в мою ладонь яд и посмел убеждать меня в том, что Брэндан только навредит мне.
Навредить можно только себе самой, и теперь я это знала, когда несколько глотков яда отделяли меня от избавления. От боли.
Только моя старая привычка, любопытство, мешала мне каждый раз, когда я тянулась к пузырьку. Я должна узнать, от чьей руки умер Брэндан. И если это буду я…
Я содрогнулась, медленно качая головой из стороны в сторону.
— Открой немедленно, Кенна! — прежде чем узнать голос Гаспара по ту сторону двери, я услышала два мощных стука. Кажется, его терпение лопнуло, и он больше не хотел переносить то, что я его игнорирую.
— Открой мне сейчас же! Ты нужна мне… — снова умолял он, теша мое самолюбие. С каждой нашей встречей я понимала, что не испытываю к нему ничего кроме жалости. И, как ни странно, это меня радовало — тем более настоящей, на фоне детских чувств к Гаспару, казалась мне любовь к Брэндану.
Я открыла дверь и сразу отвернулась, чтобы вернуться в кровать и обнять подушку.
— Я не хочу тебя видеть. Я никого не хочу видеть.
— Кенна, как долго это будет продолжаться? Почему ты не поговорила с матерью? Через несколько лет я возвращаюсь в Англию — я должен продолжать слежку…
Я подняла глаза на Гаспара. Удивительно, как сильно может измениться человек, когда ничего к нему не испытываешь. Я всегда считала Гаса красавцем — длинные темные волосы, правильные черты лица, идеальная кожа без каких-либо изъянов. Но теперь, когда я слышала все его слова, они не вызывали во мне ничего кроме отвращения.
— Слежку? — переспросила я, охрипшим голосом. — А все, кто был с тобой? Другие гвардейцы, которые привезли меня сюда…
— Тоже шпионы, — он попытался найти мою руку и взять ее в свою, но я одернула пальцы.
— Его окружали одни предатели, — с горечью прошептала я, думая о том, в какой же опасности сейчас находится Мэри и ее ребенок. Сейчас, когда в замке больше нет Брэндана, кто-нибудь обязательно воспользуется случаем и нанесет удар ей в спину. — И ты был одним из них…
— Кенна, ты должна понять, что все слишком сложно. Есть чувства человеческие, а есть взаимоотношения стран. Есть власть, которую хотел получить Брэндан, и как ты уже видела, на улицах, кровавым путем. Нам остается только надеяться на то, что после его смерти, все это прекратится, и соперник ослабнет…Я очень горжусь тем, что ты приняла верное решение и помогла нам убить этого головореза. Ты воспитывалась вдали от всего этого, у тебя нет правильных ориентиров в жизни…грубо говоря, ты не знаешь, что такое хорошо, а что такое плохо.
Мои легкие сдавило. Мало того, что Гаспар разговаривал со мной, как с маленьким глупым ребенком, так он еще и в очередной раз напомнил мне о том, что я совершила. Если бы Гаспар не нужен бы был мне для спасения, я бы уже давно выставила его за дверь. Но мне необходимо хорошо сыграть свою роль, если я хочу вернуться на ферму, чтобы потом осуществить свой настоящий план — добраться до Англии. Не знаю, как, но я доберусь до замка, и знаю, что Мэри примет меня обратно. Если только она не будет мертва к этому моменту.
— Гаспар… — на моем языке крутились тысячи ругательств в его сторону, но я даже натянуто улыбнулась, чтобы он ничего не заподозрил. — Я принцесса, а ты мой поданный. Верно?
Я собрала все свое высокомерие, на которое только была способна и вложила его в свой взгляд. Этому стоило поучиться у Брэндана…
— Да, Ваше Высочество.
— И ты столько раз клялся в чувствах, которые испытываешь. Ты можешь сделать для меня все, о чем прошу?
— Я подчиняюсь только главнокомандующему. А он — королю и королеве. Твоей матери и отцу. Если твой приказ не противоречит их указаниям, я полностью к твоим услугам.
— Я хочу вернуться на ферму и жить там. Я хочу домой. — взгляд Гаспара прояснился, когда я попросила об этом. Он наверняка был уверен в том, что я начну умолять его о том, чтобы доставить меня в Англию немедля.
— Но почему? Ваше место в замке…не в этом, это всего лишь особняк ваших родителей. Замок недавно подвергся нападению и теперь не в самом лучшем состоянии…
Мне было все равно на количество недвижимости, которым владела моя семья. Но Гаспар продолжал описывать мне возможности, которые я упускаю, пытаясь сбежать от своего титула.
— Они мне не родители. Я — не принцесса. Да, теперь я знаю, и верю тебе, в моих венах и правда течет королевская кровь. Но, очевидно, мало родиться принцессой. Ей нужно стать. И последние десять лет своей жизни я делала все что угодно — от мойки сараев до вспахивания земли, но уж точно не управляла страной. Значит так тому и быть.
— Но…я не понимаю, почему… не понимаю.
— Я и не надеялась на то, что ты поймешь. Последние месяцы изменили меня, Гас…я уже не тот ангел, на которого ты смотрел с открытым ртом. Хотя нет, ты по-прежнему продолжаешь это делать! — я вдруг встала с кровати, глядя на него, как на червя. И он глотал мой взгляд, он уменьшался под ним, будто я была всесильна.
Вот что чувствовал Брэндан, когда был с другими девушками. Скуку. Жалость. И ни капли уважения к объекту своих издевательств. Я откровенно давала Гаспару шанс – я выжидала. Что он что-нибудь скажет в свою защиту, что настоящий мужчина не станет позволять в свою сторону таких слов и попытается угомонить мой разбушевавшийся нрав, но нет.
Он проглатывал обидные слова, в то время как Брэндан уже давно бы пригвоздил меня к ближайшей стене и очень доходчивым образом бы объяснил, кто я такая и где мое место.
А мое место – рядом с ним. С сильным мужчиной, чья холодность разбивает мне сердце, но от того нежность и ласка в сотни крат слаще.
— Кенна… — я заметила, как его веко задергалось, но он все равно ничего не ответил на мою колкость. — Конечно, я сделаю для тебя все, что попросишь. Если твой приказ не будет заключаться в том, чтобы ты покинула страну.
— Повторюсь, я хочу обратно, на ферму. К завтрашней ночи ты должен придумать план, как мы выберемся отсюда. Хотя… наверное, им будет на меня все равно. Как и десять лет назад. Не так ли?
— Ты…Боже, да что с тобой, Кенна? В кого ты превратилась?
Я скрестила руки на груди и посмотрела на Гаспара с вызовом.
— Я всегда была такой, Гаспар. И если мой настоящий образ режет тебе глаза — не смотри. Только прежде доставь меня домой. — я вскинула подбородок, слегка поёжившись от холода. Мне не было холодно физически, нет. Этот лед был глубже — с каждым днем мое сердце покрывалось плотной коркой этого льда, защищая от боли, которую я испытала, когда потеряла Брэндана.
Которую я испытываю.
И у меня такое чувство, что она никогда не уйдет.
Такое чувство, что он живет там, в моей груди, и отчаянно царапает по моему сердцу, не собираясь отпускать. Как он делал это и при жизни.
На мои слова «Я прошу никогда не покидать меня…» Брэндан будто бы отвечал только сейчас.
Я тебя никогда и не покину. Ты же часть меня.
ГЛАВА 3
POV БРЭНДАН. FLASHBACK
— Ну что, бастард? Тебе нравится? — один из служителей Адинбурга наотмашь ударил меня по лицу. Про себя я называл его Вонючкой, потому что от него вечно несло потом, гарью и чем-то прогнившим. Может быть его душой? — Чувствуешь боль?!
— Нет, — я сохранял на своем лице выражение полнейшего равнодушия, но знал, что на щеке синели синяки и ссадины. — Это все на что ты способен?
Я ухмыльнулся и получил за это еще более сильный удар, чем прежде. В последнее время я так привык к их диким ударам, что мне действительно уже стало плевать. Неужели они думают, что после того, как почти вся моя семья умерла в один день, а меня прилюдно унизили, я буду бояться их жалких ударов? Они бессильны передо мной. Я по-прежнему остаюсь королем в то время, как они остаются жалкими бессердечными тварями.
И они хотят сделать меня таким же.
— Это прекрасно. Из тебя бы получился отличный служитель Адинбурга. Равнодушие — это почти бессердечие. А в тебе это есть. — на этот раз он заехал кастетом мне в челюсть. Я крепче сжал кулаки на ручках стула, вцепившись в них. Я ничего не чувствую. Я ничего не чувствую. — Скоро от твоего сладкого личика и следа не останется.
Я безжизненно кивнул, стараясь в своих мыслях уходить куда-нибудь далеко-далеко. Где служителя нет. Где я сбегаю с уроков, чтобы навестить своего льва, Арсалана, перед тем, как отправить его в Африку.
Я вспоминаю, как зарываюсь в его мягкую гриву лицом и чувствую его благодарность.
— Знаешь, зачем мы это делаем? Думаешь, в этой тюрьме всех так мучают? — я проигнорировал его вопросы, уставившись в одну точку. — Адинбургу нужны служители всегда. Твой отец был против этой тюрьмы, но каждый раз люди продолжали совершать настолько жестокие преступления, что наша работа просто необходима. Так стал служителем и я. Они разглядели во мне это и развили. Жестокость, которая всегда жила во мне. Которая живет в тебе. Убить короля и своего брата…знаешь, сопляк, нужно быть действительно бессердечной тварью.
Я молчу, продолжая вспоминать все самое хорошее, что когда-либо происходило в моей жизни. Я помню, как навещал детский дом, и обратил внимание на маленькую девочку — она была очень молчаливой, в отличие от всех остальных детей, и загадочно улыбалась. Корона украшала ее изящную головку и темно-каштановые волосы. Маленькая, детская корона из пластика, которая для нее была всем. Когда я собирался уходить, пообщавшись с детьми, она подошла ко мне и потянула за край пиджака.
Помню, как опустился на одно колено, чтобы ей не пришлось смотреть на меня снизу-вверх. Ее карие глаза были полны слез, хоть на губах и играла та самая волшебная улыбка.
— Сегодня моя мечта сбылась. Я встретила прекрасного принца, —прошептала она и тут же покрылась румянцем, закрывая лицо руками.