— У нее никого не было, — пожала Джоан плечами, кусая губу. Мысль о том, что беременная женщина совсем одна, приводила ее в ужас. — По крайней мере, она ни разу не говорила о своих близких. Она расспрашивала о моей семье, но никогда не упоминала о людях из своего прошлого.
— На Рождество все обычно вспоминают приятные моменты, — сказал Ник, успокаивая скорее себя, чем экономку. — Даже если Мэл не свяжется со мной или с отцом, она может прислать тебе открытку. Ты ведь сообщишь мне, если это произойдет?
Затем он спустился в гостиную своего отца.
— Как у нас сегодня дела, мистер Осборн?
Магнус сидел за столом в инвалидном кресле и смотрел на разложенные пазлы, на носу были очки.
— Хорошо, как и предсказывали, — ответил он со смехом в голосе. — Но будет еще лучше, если вы перестанете обо мне беспокоиться.
Ник привык видеть своего отца в больнице в пижаме и халате, но здесь, в его комнате, они, казалось, подчеркивали его возраст и слабость. На предположение Ника о том, что отцу, возможно, будет удобнее в обычной одежде, медсестра, которую они наняли, сказала, что переодеть его будет большой проблемой. Ник решил оставить ее на пару дней, чтобы посмотреть, как она будет работать. Если она и дальше не будет считаться с его пожеланиями, он сам переоденет Магнуса и наймет другую медсестру, которая не будет относиться к отцу как к старому бесчувственному бревну.
— Я и не беспокоюсь, — заверил его Ник, вытаскивая из-под свитера папку. — Я нашел более интересную головоломку, чем твои пазлы. Хочешь посмотреть?
Лицо Магнуса загорелось, глаза заблестели.
— Ты что-то нашел в комнате Мэл?
Он заметно шел на поправку. Левая сторона все еще была парализована, из-за чего он не мог поднимать левую руку и пока не ходил. Но его речь почти нормализовалась, в памяти не было провалов. Врачи надеялись, что с помощью физиотерапии он скоро сможет шевелить рукой и ходить.
— Это письма. Большинство из них написал ты, но есть послания и от других мужчин. Там есть и фотографии, — сказал Ник, собирая пазлы и передавая папку отцу. — Я еще не читал их. Ты не против, если я прочитаю твои письма?
— Нет, вовсе нет, — неуверенно ответил Магнус, покраснев. Он снял очки и, поддерживая их больной рукой, вытер о халат.
Ник заметил, как часто отец пытался использовать больную руку. Даже глядя в телевизор, он сжимал в руке резиновый мячик, чтобы разработать мышцы.
— Мы оставим твои письма напоследок, — предложил Ник, — в конце концов, мы знаем, о чем они.
Они не проронили ни слова, читая письма от Джека Истона. Сначала их просмотрел Ник, а потом передал отцу. К удивлению Ника, Магнус никак не отреагировал на сообщение Бонни о том, что Джек — отец Мэл.
— Ты знал о нем? — спросил Ник, когда Магнус пытался соединить письма скрепкой.
— Да, Бонни часто вспоминала о парне по имени Джек, который был ее первой любовью, — проговорил Магнус мрачно. — Его эвакуировали из Лондона, как и Бонни, они дружили с самого детства. Бонни посылала ему открытки, когда он служил в армии, и подписывала их «Дорогому Джеку». Но это было до того, как она встретила меня. Похоже, она не рассталась с ним окончательно.
Ник взял фотографию, на которой были дети.
— Она когда-нибудь показывала тебе этот снимок?
Магнус улыбнулся.
— Да, показывала. Эта фотография всегда лежала у нее в сумочке. Вот это она, конечно же, — показал он на маленькую блондинку с двумя хвостиками. — Этот худощавый парень, который обнял ее за плечо, и есть Джек. Во время эвакуации он жил в семье автомеханика, Бонни поселили у преподавателя танцев, которую она звала тетя Лидия. Других детей Бонни называла «моя банда».
— Джек говорит в письме: «Такие волосы, как у меня, передаются по наследству», — процитировал Ник. — Бонни когда-нибудь рассказывала о том, какого цвета у него волосы?
— Ярко-рыжие, — усмехнулся Магнус. — Она говорила, что Джек был некрасив. Но, несмотря на это, он был ее лучшим другом. Она очень живо его описала, и он мне понравился. Такой решительный парень, отчаянный и безрассудно храбрый.
— Разве тебе не больно узнать, что Бонни продолжала с ним встречаться? — спросил Ник с ненавистью в голосе. — Почему ты не был с ней так же груб, как и он, когда Бонни сообщила тебе, что Мэл — твоя дочь?
Магнус пожал плечами.
— Сейчас уже не имеет смысла об этом говорить, Ник.
— А что с этой тетей Лидией? Как ты думаешь, Бонни поддерживала с ней связь? Могла ли Мэл к ней пойти?
— Стоит попробовать это выяснить, — согласился Магнус, рассказывая сыну о том, что он знал о Лидии. — Ты должен запомнить, Ник: Бонни лгала направо и налево. Она утверждала, что ее родители умерли, а я уверен, что тогда это было не так. Она всегда говорила мне, что тетя Лидия была красивой и благородной, но может оказаться, что это нищая и злобная женщина.
Они вместе прочитали письмо от Маелза. Ник смотрел через плечо отца.
— Вот это поворот событий! — удивился Магнус.
— Почему? Ты его знаешь?
— Ты тоже его знаешь, но только по фамилии, — ответил Магнус. — Это сэр Маелз Гамильтон!
Ник присвистнул и опустился на стул. Сэр Маелз Гамильтон был известным меценатом, театральным продюсером и членом жюри нескольких кинокомпаний. Ник читал о нем много статей в журнале «Сцена». Несмотря на то что сэру Маелзу было уже восемьдесят с лишним лет и он давно ушел на пенсию, он все равно появлялся на многих премьерах и церемониях награждения.
— Думаешь, Маелз тоже был ее любовником? — спросил Ник. Сэр Гамильтон годился Бонни в дедушки.
— Не могу себе этого представить, — нахмурился Магнус. — Маелз не был моим другом, но однажды я вращался в тех же кругах, что и он. Он показался мне порядочным человеком, и, насколько я знаю, он был предан своей жене, Мэри. Странно, но я посодействовал тому, чтобы Бонни познакомилась и с Маелзом, и с Джоном Нортоном. Я сделал Бонни и ее подруге Элли небольшой номер-кабаре на благотворительном балу в «Савое». Там оказались и эти джентльмены.
— Ты тоже там был? — спросил Ник.
Магнус прикусил губу и отвернулся.
— Продолжай, — настаивал Ник. — Сейчас уже нет смысла скрывать.
— Это был ужасный вечер, — вздохнул Магнус. — Я пожалел, что рекомендовал этих девушек в комитете. Но я знал, что на балу должны присутствовать бизнесмены, которые могли предложить работу девушкам. Вместе девушки были неповторимы: Бонни великолепно танцевала, а у Элли был прекрасный голос и выдающиеся актерские способности. Если бы ты их только видел! Они были просто сногсшибательны!
Ник присел на край стула. Отец впервые намекнул ему на то, что в свое время мир развлечений был ему не чужд.
— Во-первых, твоя мать была на том вечере, — мрачно продолжал Магнус. — Я предупредил девушек, чтобы они сделали вид, что незнакомы со мной. Они так и поступили, но мне все равно было не по себе. В первой части вечера девушки вели себя пристойно. Выглядели они просто великолепно! Когда они исполнили свой номер, зал взорвался аплодисментами. После концерта начался банкет. Рут, увидев, как Бонни с подругой высматривают свободное место, по доброте душевной пригласила их за наш столик.
Ник присвистнул. Он сам несколько раз попадал в неловкие ситуации с женщинами и мог представить, каково было отцу, когда его жена и любовница встретились за одним столом.
— Меня спасла Элли, — снова заговорил Магнус. — Она утащила Бонни к Джону Нортону, подходившему к ним раньше. К счастью, Рут ничего не заподозрила. Но позже пришел мужчина, у которого не было приглашения. К моему ужасу, он пьяной походкой подошел к девушкам и устроил скандал.
— Кто это был? Еще один любовник?
— Вряд ли. Это был известный гомосексуалист по имени Амброуз Дингл. Когда-то он был импресарио и директором сцены, на которой выступали девушки, пока не познакомились со мной. Как бы то ни было, Маелз вмешался. В следующее мгновение Дингл собирался опрокинуть пунш на сэра Гамильтона. Все сбежались, чтобы посмотреть, что происходит. Рут была напугана. Она думала, что такое бывает только в деревнях Йоркшира. А я боялся, что Бонни подбежит ко мне! Но сэр Маелз очень быстро со всем разобрался, выгнал Дингла и взял девушек под свою опеку. Бонни, маленькая ломака, была в восторге! Она села рядом с леди Гамильтон, положила голову ей на плечо, чтобы вызвать у нее жалость, и строила глазки сэру Гамильтону. Она уж точно знала, как воспользоваться положением маленькой обиженной девочки!
Ник попытался во всем этом разобраться.
— Могли они встретиться после этого случая?
Магнус вздохнул.
— Все возможно. Я уверен, что Бонни не обратила внимания на возраст сэра Маелза, отдав предпочтение его титулу и богатству. Но сэр Маелз не походил на похотливого кобеля. Позже девушки все же прошли в его агентство. Кстати, сэр Маелз был продюсером того шоу, после которого я сказал Бонни, что между нами все кончено. Но когда через год Элли получила главную роль в спектакле «Оклахома», который тоже был одним из его проектов, а Бонни не попала даже в хор, я понял, что сэр Маелз заинтересовался только Элли.
— Это она? — Ник поднял фотографию, на которой Магнус в смокинге стоял между Бонни и другой танцовщицей. Девушки были в сценических костюмах и в шляпах с перьями.
— Да, это Элли. Фото было сделано за кулисами театра в Уэмбли. Я не могу вспомнить точное название представления. Это был 1947 год — незадолго до того, как мы с Бонни расстались. Мне нравилась Элли. Я был очень рад ее успеху. Она заслужила его больше, чем кто-либо другой.
— Как ее полное имя? — спросил Ник, нахмурившись и разглядывая фотографию. — Она кажется мне очень знакомой.
Он удивился, когда услышал, что Магнус рассмеялся.
— «Кажется мне очень знакомой», — повторил он. — Еще бы! Это Хелен Фостер. Ты с ума от нее сходил.
— Не может быть! — Ник открыл рот от удивления. Хелен Фостер была известной голливудской звездой. В пятидесятых и шестидесятых годах ее имя знали в каждом доме. В детстве Ник видел все мюзиклы с ее участием. — Почему ты ни разу не сказал мне, что знал ее? — спросил Ник сердито. — Как ты мог молчать об этом? Я же собирал ее фотографии и читал все статьи о ней.