Тэдди меня вылечил, но я не помню, как он это сделал. Серьгу в своем ухе я нашел в день выздоровления. Тэдди говорил, что в случае неповиновения она меня убьет. Прошло несколько лет, он отдавал приказы, и я выполнял их, как мог. Потом для своих колдовских целей он хотел камень, который называл глазом бога. Мне пришлось специально выследить вас на Скаллшорз и напроситься в команду. Потом я, как мог, поддерживал мятежные настроения Кормика, хотя и не слишком хотел этого. На Тортуге возник соблазн разрезать себе ухо, вытащить проклятую серьгу и удрать, но не получилось преодолеть страх. Обокрасть Баррета мне приказали. Глаз бога следовало отнести в назначенное место и оставить там, но я, к несчастью, не имел четкого представления о тропинках на Эспаньоле. Не знаю, могла ли серьга в ухе меня убить, но я бы не решился ее вырезать, если бы не вы, капитан.
Должно быть, я плыл по течению и преступно затянул время. Сейчас мне очень плохо — так бывает с лунатиком, который во сне ходит где угодно и легко, а очнувшись, обнаруживает себя стоящим на краю карниза. Прямо в лицо веет сквозняком жуткий провал, скользкая опора уходит из-под пяток, а чужая рука уже уперлась в спину…
Вот и все, господа.
Одно могу сказать наверняка — я никому не хотел вредить, все получилось чисто случайно.
Пожалуйста, не причиняйте мне вреда.
Глава 23. Судьба Найджела Форстера
— Что будем делать с Брасье?
— Я, конечно, простой человек, — заявил Смок. — Всякие заумные штучки не по мне. Ролан попросту врет или он испанский шпион.
— Меня бесит другое, — желчно отозвался доктор. — Брасье вовсе не умирал, его только контузило. Контузия вызвала временный паралич, а карлик этим воспользовался ради обмана.
— Все равно предателя надо прикончить, — сердито заявил Смок.
— Раз веревка уже готова, повесим его прямо на дереве, — предложил Джо. — Пусть он по обычаю выберет того, кто исполнит приговор.
— Все-таки мне немного жаль Ролана, — нехотя отозвался Кид. — Он уже достаточно поплатился. Я стою за то, чтобы высадить его на пустынном побережье и предоставить собственной судьбе.
— Ну уж нет! — возмущенно заорал Винд. — Как только мы его отпустим, он начнет пакостить хотя бы из мести. Смерть предателю. Мое слово и слово Тома против мнения врача. У капитана по обычаю два голоса.
Брасье в отчаянии уставился на Баррета, который до сих пор сохранял молчание.
— Покушение на меня в Порт-Ройал — твоя работа?
— Клянусь, что нет. Возможно, стрелял кто-нибудь из людей Тэдди, они все действуют заодно.
— Хочешь остаться на острове? Я дам тебе еды на один день.
— Карлик меня выследит и убьет или сотворит что-нибудь похуже.
— Что-то мне сомнителен твой жалостный вид.
— Решайтесь скорее, капитан Баррет, — нетерпеливо бросил Смок.
— Остынь, Том, ты, я вижу, забыл, кто тут главный.
— Вы собираетесь помиловать и отпустить эту крысу?!
— Нет. Но лучше не спешить. Ролана мы заберем на «Синий цветок». Ты слышишь меня, Брасье? На судне отправишься под замок. За любую попытку удрать ты будешь застрелен на месте. Как только разберемся с Тэдди, устроим суд и определим твою участь. Все, чем поможешь делу, зачтется в твою пользу.
Брасье немного успокоился.
— Спасибо. Я точно буду вам полезен.
— Не торопись благодарить.
— Доктор Кид… Сделайте что-нибудь. Я не смогу идти, у меня вывихнуто плечо.
Ланцетник внимательно ощупал сустав и резким движением поставил кость на место, от чего Брасье вскрикнул.
— Спокойно. Я сделаю хорошую повязку из этой тряпки, только не вздумай ее сдирать или шевелить плечом.
— Чертовски неприятно. У вас найдется бренди?
— Обойдешься, Ролан. Во всяком случае, ноги у тебя целы, значит, сам пойдешь… Следует убираться в сторону французской территории, капитан. Мне не нравятся местные дебри и пустоши — тут по ночам рыщут стаи диких псов.
Они двинулись к берегу уже в сумерках. Где-то вдали хрипло подвывали неизвестные звери.
Брасье обступили со всех сторон, он шел в самой середине компании, старался держаться поближе к Баррету и даже не пытался скрывать страх.
— Господи! Они в конце концов доберутся до меня.
Баррет понял, что француз говорит не о животных.
— Молчи. Иначе первым до тебя доберусь я.
Связанные руки мешали бывшему лейтенанту держать равновесие. Пару раз он сильно споткнулся. Лунный блеск пробивался сквозь месиво зелени. Мертвенные блики падали на лица людей.
— Скалы близко.
Уровень почвы повысился, обломки камней хрустели под ногами, половинка луны исчезла, скрытая высокими камнями. Пальмы шумели под ночным ветром, доктор Кид зашипел, как рассерженный кот, должно быть, уколовшись о шип какого-то растения.
— Что впереди? — снова как завороженный спросил Брасье.
Перед ним колыхалась темнота. За ее завесой молчало что-то, еще более черное и пустое.
— Это бог смерти… — прошептал бывший лейтенант.
С этими словами он развернулся и пустился бежать назад, не обращая внимания на свои связанные руки и на то, что шипы и сучья царапают ему лицо.
— Чертов паникер.
Пленника догнали и сшибли на землю. Придавленный Брасье не сопротивлялся. Он стоически вынес несколько затрещин, прежде чем взмолился:
— Хватит, капитан, я просто не справился с собой.
— И вправду, что же там чернеет?
— Это черная скала, — веско сказал Смок.
— Заброшенный дом, — предположил Винд.
— Это пещера, сеньоры, — вдруг подал голос негр с испанского корабля.
Пятно и вправду оказалось трещиной в скалах. Проход имел вытянутую форму, ползучие растения почти закрыли его.
— Внутри можно переночевать. По крайней мере костер не будет видно на расстоянии.
Джо повозился, добыл огонь и подпалил обломок свечного дерева. Импровизированный факел неровным полыханием разгонял чернильную темноту.
— Заднюю стену я не разглядел, но звериных следов нет.
Они по одному втиснулись в пролом. Винд принес ветвей потоньше и подпалил костер. Баррет устало опустился на землю, снова проголодавшийся Смок тоскливо озирался по сторонам.
— Тут глухо и мрачно, словно в могиле.
— Бред.
Брасье, кажется, совершенно потерял и волю к сопротивлению, и последние надежды на благополучный исход. Он попытался что-то сказать, но, видимо, от отчаяния.
— Здесь кто-то есть, — вдруг убежденно заорал Смок.
Джо поднял повыше самодельный факел, у задней стенки пещеры обрисовались угловатые контуры двух высохших, как пергамент, тел.
— Кто это?
— Мертвые индейцы. Сколько их ни тряси, они не ответят.
У людей, прижавшихся спинами к каменной стене, сквозь истончившуюся кожу проглядывали кости черепа. Сохранились обрывки одежды и остатки длинных волос, то, что истлело, пылью осело на пол.
— Надо бы их убрать.
— Сам убирай, а я к ним и не притронусь. Черт знает, каким богам они поклонялись, тут и порчу подхватить недолго.
Винд сложно выругался. Лицо Брасье перекосилось.
— Я не хочу умирать, — внезапно заявил он.
— Никто не хочет.
Минуты ночи тянулись бесконечно. Баррет попытался устроиться на камнях, но сон не шел — левый бок слегка обдавало жаром костра, правый холодило сквозняком из пролома. Крупная ночная бабочка задела пламя костра и беспорядочно крутилась, умирая, — лапки слиплись, усики отломились, Баррет щелчком сбил опаленное насекомое с рукава.
Через некоторое время тишину прорезал истошный визг. Звуки борьбы раздавались в ночи. Животное, терзаемое заживо, визжало — крики твари постепенно стихали, а рычание хищников сделалось размеренным и удовлетворенным. Где-то там, под мутным светом лунной половинки, шел дележ еще теплой добычи.
Баррет бесшумно поднялся, перешагнул через Ланцетника и протиснулся сквозь устье пещеры наружу.
Мириады светляков усеивали траву. Их крошечные тела источали яркий, пронзительный и холодный свет.
«Камаштли… Бог звезд, войны, охоты и удачи… Зачем ты отдал свой глаз мне?»
Баррет наклонился и взял светлячка — в ладони тот погас и сделался обычным невзрачным червяком. Слабая возня раздалась возле самых сапог. Прорытый лаз уходил под поваленное дерево, там копошились щенки лесной собаки. Баррет по очереди вытащил щенков за шкирку и выбрал самого крупного — пегого, с темной мордочкой и крепкими лапами.
— Возьму на «Синий цветок».
— Капитан! — завопили совсем рядом.
— Ты зря ушел в ночь один, Питер, — недовольно попенял появившийся доктор Кид.
К морщинистому лбу доктора приклеился кусок грязной паутины.
— Случаем, не нашел Форстера?
— Нет. А Брасье не сбежит?
— Он хорошо связан. К тому же боится Тэдди больше, чем сатану. Даже больше, чем тебя, Питер.
Они вернулись к пещере вдвоем. Помятые лица кое-как выспавшихся моряков выражали тревогу. Брасье сидел на полу, Баррет развязал своему лейтенанту щиколотки и рывком помог ему встать.
Негр, ни слова не говоря, пошарил в карманах, отыскал там свечной огарок и, затеплив огонек от костра, пристроил рядом с двумя мумиями.
— Пусть души умиротворятся и не идут за нами вслед.
— Откуда тут покойники?
— Спрятались и погибли от истощения, сеньоры. Испанцы из первопоселенцев охотились на язычников с собаками…
— Нужно вернуться и узнать, как там дела у Бертрана…
Неподалеку от домика буканьеров они остановились. Сильно тянуло дымом — горелыми дровами и опаленным мясом, мясом, пожалуй, больше, чем обычно. Трудноопределимая аура запустения витала над поляной. Баррет не мог уловить ее сути, пока не прислушался как следует — звенели мухи. Их облако собралось возле построек. Пальмовые листья на крыше хижины завалились вовнутрь, уцелели стены, но и они носили явные следы огня.
Смок взял ружье наизготовку. Винд нехорошо улыбнулся, Кид покачал головой и тронул Баррета за рукав.
— Пахнет не копченостями, Питер.
Брасье побледнел так, что под красивыми карими глазами бывшего лейтенанта проступила покойницкая синева.