Он отводит её руку от своего живота, не до того ему сейчас; конечно, она женщина без всяких натяжек интересная, голая, живот ему моет, но сейчас она его немного раздражала: ему не хотелось верить, что эта баба его так просто раскусила.
- Ты по оружию поняла, что это я?
- Ну, ещё и по поведению, по одежде, – рассказывает Вероника. – Люди в город въезжают – расслабляются. А ты остановился, сидишь, с мотоцикла не слазишь, мотор не выключаешь, смотришь по сторонам целую минуту. А сам ружьё под рукой держишь. Такой у тебя вид, словно ты готов стрелять… Или уехать тут же.
- Да? А ещё что? – Горохов её внимательно слушает.
- Ну, оружие, а ещё обмотки, такие носят только степняки, охотники и казаки; а ещё перед тем, как в гостиницу войти, ты оглядываешься.
«Мотоцикл, обмотки, оружие, поведение! Обмотки убрать; нет ничего лучше против клещей, но они и вправду бросаются в глаза. Один ствол спрятать в чехол. И вести себя более раскованно. И при этом не терять бдительности, – но всё-таки ему не давал покоя тот факт, что кто-то смог так точно его описать. Настолько точно, что эта бабёнка смогла его вычислить. – Или это случайность? Цеплялась ко всем мотоциклистам и наткнулась на меня».
- Так кто тебе дал информацию обо мне? Ну, про мотоцикл, про моё оружие?
- Мой наставник, отец Сергей.
- Я хочу с ним встретиться, - говорит уполномоченный, всё так же пристально глядя на женщину.
- Конечно, он ждёт тебя, - неожиданно для него соглашается та. – Если ты готов, то я могу отвести тебя к нему сегодня.
- А зачем он меня ждёт?
- Ну как же, ведь это именно он отведёт тебя к пророку, – опять в её голосе появились нотки благоговения. – Я завидую тебе.
- А он тут живёт? – интересуется уполномоченный.
- Кто? Пророк? – она удивлена. – Нет, конечно, пророк живёт где-то в пустыне. Вдали от людей.
- А ты видела его?
- Я? Я нет. К пророку могут прийти только достойнейшие.
«Пророк. Она тает от одного этого слова».
И вправду, Вероника даже улыбается немного, когда говорит об этом. И тут же её взгляд делается изумлённым после того, как Андрей Николаевич вдруг сообщает ей:
- Не знаю, может, я не буду встречаться с вашим пророком, у меня не так много времени. Мне нужно ехать дальше.
Женщина даже открыла рот от удивления: да как же можно отказываться от встречи с пророком?
И тут Горохов заметил в ней то, что вызвало у него интерес. Он схватил её одной рукой за нижнюю челюсть, схватил сильно и бесцеремонно, запрокинул ей голову и чуть сжал пальцы, чтобы открыть ей рот. И после заглянул в него, а потом пальцами другой руки ещё и оттянул ей правую щёку. Теперь у него не осталось сомнений: за правым верхним клыком у Вероники был только один зуб, дальше зубов не было. Так же, как и у Айны Кривонос. А ещё все задние правые зубы снизу срослись в один длинный зуб. В этом было что-то уродливое. Даже нечеловеческое.
Уполномоченный, не выпуская лица женщины из своих сильных пальцев, немного отстранился от неё. Он внимательно изучал её лицо, вертел её голову и вправо, и влево, вглядывался в каждую черту, затем в её глаза, потом разглядывал её профиль. Женщина всё это терпеливо сносила. И ждала, пока он закончит. А Андрей Николаевич ещё раз заглянул ей в рот и лишь после этого отпустил: Нет… Она, конечно, была очень, очень похожа на свою «сестру-не-сестру» Айну Кривонос. Но всё-таки это была не Айна.
«А зубы?». Он несколько секунд думал об их поразительном сходстве, вернее, о поразительном отсутствии верхних зубов у обеих женщин, и ничего дельного надумать не смог.
- У тебя всегда были такие зубы или тебе что-то вырвали?
- Всегда были такие… Я с ними очнулась. Зубы очень хорошие. Раньше я мучилась с зубами, а с этими… Я ни разу не обращалась к врачу. Ни разу.
«Всегда были такие. И у Айны нет верхних правых зубов. Наверное, это общий дефект этой модели».
- Как ты получила это тело? – наконец спросил уполномоченный, поворачиваясь к ней спиной и жестом показывая: мой спину.
- Прошла первую ступень, - сразу ответила она и начала натирать ему мочалкой шею сзади, потом опускаясь к лопаткам.
- Расскажи, – коротко скорее потребовал, чем попросил Горохов.
- Ну, однажды мой прошлый наставник отец Леонид позвал меня к себе, спросил меня, готова ли я отречься от прошлого. Готова ли встать на первую ступень на пути преломления… Первая ступень на пути преломления – это…
- Я уже слышал об этом. Расскажи, как проходит сам процесс.
- Отец Леонид, - она продолжала мыть его. Старалась, – разговаривал со мной целый час. И спросил, готова ли я сделать первый шаг. Я сказала, что я готова. Что у меня всё для этого есть.
- Что это значит? Что для этого нужно?
- Да ничего особенного, - ответила Вероника и тут он почувствовал, что женщина ему врёт. Она не хочет ему об этом говорить. Она пропускает что-то важное. И рассказывает дальше: – И тогда он сказал мне: «Собирайся. Ты готова, а твоя биология соответствует первой ступени преломления. Твой переход одобрен наставниками и самим пророком».
- А дальше?
- Он дал мне выпить эликсир, и мы с ним поехали в пустыню.
- Вы поехали вдвоём? – уточнил уполномоченный. Он хотел знать, был ли с ними проводник или охрана.
- Угу, одни, - она опять врала. В этом уполномоченный был уверен. Вот только зачем она врала, он понять не мог. Впрочем, возможно, внутренний регламент секты не позволял ей раскрывать какие-то секреты. Но, с другой стороны, она в таком случае могла сказать, что не может об этом говорить. Нет же, Вероника предпочла ему соврать. – А там есть такое место, где меня подготовили, и я легла в ванну. А потом, через пять с половиной месяцев, я была… новая… А ещё через месяц медитаций и процедур меня распределили сюда. Библиотекарем.
- А долго вы ехали к тому месту?
- Не знаю, я же приняла эликсир, я почти всю дорогу медитировала.
После этого её рассказа количество вопросов у него вовсе не уменьшилось. Скорее увеличилось, но Вероника не очень хотела говорить с ним на те темы, что его интересовали.
- Лучше тебе спросить об этом у отца Сергея, когда вы встретитесь.
Ладно, хоть вымыла его всего как следует. Тут женщина, конечно, постаралась. Угодила ему.
Глава 31
А вот насчёт еды… Нет, в этом ей нужно было ещё много работать над собой. Каша из крахмала, поджаренная с луком на жире из саранчи, кусок плохо испечённой тыквы, уже увядшие побеги колючки, которые по идее должны быть чуть сладкие, отвратительный, переваренный чай и чёрствый кукурузный хлеб вообще не впечатлили уполномоченного.
Он бы не стал есть это, но возвращаться к грязному мотоциклу ему не хотелось. Не хотелось вообще вставать со стула. Он устал, дорога была тяжёлой, и ему было лень. А после мотоцикла ему опять пришлось бы мыть руки. Так что, глядя, как женщина ест всю эту еду, он тоже ел, нехотя.
«Мужички, что ночуют у неё, видно, совсем нетребовательны. Хотя она рассказывает, что у неё останавливаются торговцы и заходят в гости офицеры. Но скорее ночуют тут водилы грузовиков. И всякий простой люд типа охотников, рыбарей, собирателей саранчи, - а вот сама Вероника, так и не одевшись после душа, всё это ела с удовольствием. – И аппетит у неё отличный».
Горохов и сам не одевался – его одежду она постирала, – он так и сел за стол. Из всей одежды только пистолет на столе. Но, даже несмотря на плохую еду, ему тут нравилось. Во-первых, после стольких дней в грязи у этой странной женщины было чисто. И внешне она была приятна. А ещё достаточно образованна, Галине не чета, не зря её назначили библиотекарем. А во-вторых, тут и вправду был отличный кондиционер. Поэтому в малюсенькой комнатушке было свежо и прохладно.
Когда они поели, Вероника стала вдруг одеваться.
- Собралась куда-то? – спросил у неё уполномоченный.
- Пойду схожу к отцу Сергею, скажу, что нашла тебя. Я быстро, я вернусь через пятнадцать минут. Наш Дом тут недалеко.
- Нет, – коротко произнёс Горохов. Он указал на рацию, что осталась лежать на столе. – Лучше поставь её на зарядку.
- Но наши продолжат тебя искать. Ищут по всей дороге от самой Губахи, – объяснила женщина, а рацию взяла и подключила к сети.
Он только покачал головой: нет.
- Нужно сказать людям, чтобы они пошли домой.
- Пока никто не должен знать, что ты меня нашла. Мне нужно отдохнуть, а через шесть часов я встану и с тобой пойду к отцу Сергею, – твёрдо произнёс Андрей Николаевич.
Горохов и сам хотел увидеть этого попа, у него была к нему пару вопросов. Вероника кинула одежду на пол, поняв, что уполномоченного она всё равно убедить не сможет. Кажется, она побаивалась его. И это Горохова устраивало. Он взял в руки пистолет, прошёл к двери и убедился, что она заперта на ключ и на засов, после этого пошёл, взял винтовку и дробовик, взял свой патронташ, уложил всё это на кровать, к стене, а потом и сам улёгся. Ему действительно нужно было поспать. Дорога от Губахи до Новой Ляли его неплохо так вымотала. Андрей Николаевич устал. Может, это от дождей? Но он и раньше по мокрой пустыне проходил большие расстояния. А может, оттого что он был уже немолод? Когда-то он мог сидеть за рулём мотоцикла целые сутки.
«Сутки? Я? - он невесело усмехается и вздыхает. - Сейчас это невозможно. Я уже готов упасть. Сил просто нет. Даже покурить. Откуда это утомление? Возраст? Три месяца назад я был практически в аду, где температура переваливала за семьдесят, но даже там, кажется, я был посвежее. Неужели и вправду возраст?».
- Мне с тобой лечь? – спросила Вероника, подойдя к кровати. – Я аккуратно сплю, могу спать на самом краешке.
Он никакой неприязни к ней не испытывал, скорее наоборот, ему нравились её бёдра, его привлекали чёрные волосы на лобке, красивый зад, но он не хотел, чтобы она ложилась рядом. Чтобы женщина поняла, что соблазнительные бёдра и красивый зад не гарантируют ей близости с любым, перед кем она оголится.
- Ложись на полу, - почти холодно произнёс уполномоченный. – И имей в виду, я очень чутко сплю, - он показал ей пистолет. – Не вздумай подходить ко мне.