- Не можете? – в принципе, Андрей Николаевич был готов ехать. Он уже понимал, что эта секта тут, за Уральской грядой, имеет большие возможности, и о ней обязательно нужно доложить комиссарам; но чем больше он препирался и делал вид, что сомневается в необходимости поездки, тем больше он понимал, что за люди перед ним. Насколько умны, насколько опасны. И ещё он хотел знать причины интереса к себе высокопоставленной персоны этого культа. И поэтому продолжал изображать сомнение. – Но почему?
- Пророк сам хочет вам их сообщить…
- Тебе бы лучше поехать, - снова забубнила баба. Несомненно, она привыкла распоряжаться, привыкла давить и привыкла, что ей подчиняются. И теперь в этих её словах послышались нотки угрозы.
- А иначе? – поинтересовался Горохов и взглянул на двоих молодых, кареглазых, у каждого из которых на поясе висела кобура с оружием, но ни один из них свою кобуру даже не открыл.
- Андрей Николаевич, - заговорил вместо бабы отец Сергей, он, кажется, боялся, что Горохов может вспылить или отказаться от поездки, - эта поездка в ваших интересах. Я вас уверяю.
- Но сообщить мне, в чём мой интерес, вы не хотите? – усмехается уполномоченный.
- Нет, не то чтобы я не хотел… Просто пророк сам собирается вам всё объяснить. Да и сделает это он лучше, чем я.
Андрей Николаевич теперь смотрит на неприятную бабу: ну, может у тебя есть что добавить? Но у женщины хватило ума промолчать, зато вдруг заговорила Вероника:
- Если хочешь, я поеду с тобой.
Горохов взглянул на неё. Это было очень трогательно… Ну, или она просто хотела попасть куда-нибудь к пророку поближе.
- Ладно, - после паузы наконец произносит уполномоченный. И тут же добавляет: – Но оружие я не отдам.
Те двое молодых смотрят на бабу: и что делать будем? Но та, кажется, рада, что Горохов вообще согласился, и машет рукой: пусть едет с оружием. И двое молодцов начинают собираться в дорогу.
Прежде чем уполномоченный что-то сказал, отец Сергей произнёс:
- Насчёт мотоцикла не волнуйтесь, мы за ним присмотрим.
- Так мы поедем на вашем транспорте? – Андрей Николаевич уже хотел отменить своё решение.
Но стоявшая сзади Вероника сказала негромко:
- По-другому к пророку попасть нельзя, только в закрытом фургоне, – он обернулся на неё. И она продолжила, стараясь убедить его: - Это такое правило, оно для всех, никто не должен знать, где обитель пророка. Никто и не знает, только избранный круг его ближних.
Если бы они хотели его убить, наверное, уже попытались бы; во всяком случае, эта самая Вероника могла его просто отравить… Или завести в засаду. А ещё им зачем-то могло понадобиться его тело, кто их знает, может, оно им подходило для их чёртовых опытов; но и в этом случае, эта «сестра-не-сестра» Айны Кривонос из Березняков могла уронить пару капель какого-то вещества ему в его еду. Усыпить его чем-то. А потом уже спокойно отвезти куда нужно. Тем не менее они просили его приехать к их пророку.
«Хотят кого-то убрать моими руками? Хотят через меня наладить контакт с Трибуналом? Ищут защиты от кого-то?».
У него могло быть ещё несколько версий, но пока он не приедет к пророку, он ничего не узнает. Это было ему понятно.
- Туалет там, сходи сейчас, останавливаться будем редко, - чуть смягчив тон, проговорила толстая баба.
- Вероника, - он снова обернулся к своей знакомой. – За мотоцикл и всё, что в нём есть, отвечаешь ты.
***
Как понял Андрей Николаевич, ехать они должны были вчетвером: два кареглазых парня, седая толстуха и он. Парни проводили его к небольшому грузовичку, что был припаркован недалеко от молельного дома. У грузовичка за кабиной была небольшая будка из пластика, обитая тонкой жестью. Горохов сразу заметил, что на двери будки засов. Она закрывалась снаружи. Один из парней открыл дверь, включил в будке свет и показал уполномоченному:
- На сиденьях можно лежать, там удобно; если читаете, тут есть пара книг, кондиционер, вода хорошая… Вон там немного еды. Если нужно будет остановиться, стучите.
«Книги. Удобные сиденья, кондиционер, вода. Путешествие с комфортом. Я тут явно не первый».
Но, помимо этого, он смотрит на стены будки, на крышу, на дверь.
Андрей Николаевич сразу прикинул: дверь в будке – ерунда. Два выстрела из дробовика в петли, и она слетит. Если возникнет необходимость, то можно положить всех, кто сидит в кабине. Стены и кабины, и будки не представляют для пуль никакого препятствия. Уполномоченный даже прикинул расположение кресел в кабине, место в будке и угол, с которого будет удобно вести огонь. И лишь потом спросил у парней:
- И сколько нам ехать?
- К вечеру приедем, – ответил старший из них и добавил: - ну, если всё пойдёт нормально.
- А может не пойти? – интересуется Горохов.
Но они не отвечают ему, только переглядываются, а потом тот, что показывал ему будку, и говорит:
- Можно ваши часы и компас?
«А, вот как…»
- Это обязательно? – Горохов спрашивает это для вида, сам он уже расстёгивает ремешок часов, в которые вмонтирован и компас.
- Обязательно, - подтверждает старший из них. – Мы потом отдадим их вам.
- Очень на то надеюсь, - чуть игриво произносит уполномоченный и вручает младшему свои часы, предварительно взглянув на циферблат и отметив: без семи четыре.
- А рация у вас есть? – снова интересуется старший.
- О, ну конечно, - Андрей Николаевич лезет во внутренний карман пыльника и достаёт оттуда рацию. Отдаёт и её.
- Я обыщу вас? - скорее спрашивает, чем констатирует младший.
- Валяйте, - соглашается Горохов и поднимает руки.
Главы 33
Дилетанты. Они не нашли пистолет у него в рукаве – правда, нашли нож за поясом. И их больше заинтересовали гранаты в карманах его пыльника, чем его старая, потёртая фляга. В общем, он был доволен тем, как закончился обыск. Он бы обыскивал по-другому. Впрочем, он почти всю сознательную жизнь работал с хитрой и очень опасной сволочью, с кончеными отморозками, с калиброванными и жестокими убийцами, руководителями серьёзных банд, с которыми нельзя было и на секунду расслабиться. Эти два кареглазых брата не могли, естественно, иметь такого опыта, какой имел уполномоченный. Откуда им его взять?
Горохов влез в будку, и братья захлопнули за ним дверь. Лязгнул засов. Казалось бы, завалиться бы ему на мягкие сиденья и валяться, пока грузовик не доберётся до пункта назначения, но опять же, его опыт не позволил ему расслабиться. Он поглядел емкость для воды, понюхал и попробовал воду, потом занялся настройкой кондиционера, вернее, сделал вид, что занимается настройкой, на самом деле он внимательно оглядывал все заметные неровности в отведённом ему помещении. И, конечно же, он нашёл то, что искал.
Камера. Она была за регулируемыми шторками кондиционера. Придумано всё было умно: если хочешь лежать на сиденье и чтобы тебя охлаждала прохладная струя, будь добр, подними шторки. Но Горохов опустил шторки вниз. В пол. Нечего толстой бабе с нечёсаной башкой таращиться на него. И уже после этого, усевшись на пол, Андрей Николаевич открывает тайник во фляге.
Небольшой компас и маленький, редкий и дорогой электронный хронометр. Карта района на тонкой пластикой плёнке. Компас работал нормально. Всё это он положил в карман пыльника и закрыл тайник. После засёк время и прилёг на сиденья.
Вскоре характер движения изменился. Он понял, что грузовик покинул город и выехал в степь. Снова взглянул на часы. А потом и на компас. Понял: машина идёт на восток. Вернее, на юго-восток.
Уполномоченный вспомнил карту. Сам он там не бывал, но перед поездкой, как у него водилось, он внимательно изучил подробную карту района.
«Что там от Новой Ляли на юго-востоке? Верхотурье…, - да; он снова вспоминает: - Оазис «жив», людьми не покинут. Вода там артезианская, хорошая. Хорошие пески с большим количеством саранчи. В принципе удобно. Оазис на отшибе, от большой дороги в стороне, лишних глаз нет. Дарги так высоко на север забираются редко. Пока редко. Вполне вероятно, что именно там, в Верхотурье – резиденция пророка».
Но после этого прошло два часа езды, а грузовик всё не останавливался. Мало того, он сменил направление и сейчас шёл почти ровно на восток, при этом увеличив скорость. И тогда уполномоченный снова лезет в карман, достаёт карту.
«Неужели Восточный?».
Пометки на карте гласят, что Восточный почти заброшен. Там всего несколько обитаемых жилищ, хотя вокруг, в долине реки Туры, и прекрасные заросли съедобных кактусов, и отличные барханы для ловли саранчи. Вода имеется. Но это край карты, дальше на восток ничего нет, кроме песков. Пустота… Тишина… А может, это им и нужно?
Было уже девять часов. И тут машина остановилась. Кто-то прошёл вдоль машины, а Андрей Николаевич спрятал карту в карман и снял винтовку с предохранителя. Ну, так… На всякий случай.
Лязгнул засов и дверь открылась; это был один из кареглазых.
- Привал. Выходить будете?
- Буду, – отвечает уполномоченный.
А снаружи свет. В разрывах облаков всё больше синего неба. И солнца. Цикады… Цикады орут всё громче, всё призывнее… Пустыня цветёт, куда ни взглянешь, везде целые поля зелени, кактусы, цветущая колючка, а меж ними чёрные, тяжёлые и неподвижные от влаги барханы, но это всё очень скоро закончится.
Время воды почти прошло.
И снова его заперли в будке, и сразу после этого машина поменяла направление движения и пошла в почти противоположную сторону.
Пошла на юго-запад.
Это было странно, и Андрей Николаевич продолжил наблюдение, а потом грузовик снова вернулся на юго-восточный курс. И там, в той стороне, было всего одно место, куда они могли ехать.
Дальше ни на юг, ни на восток никаких «живых» селений не было. Заброшенное много лет назад Махнёво – и всё. Настоящая пустыня. На юго-западе находилась знаменитая точка притяжения – Нижний Тагил. Туда шёл известный Южный Шлях, на котором в оазисах Кушва и Верхняя Салда обитали сотни ватаг старателей. Отчаянных людей, что «ходили за медяхой на Тагил», который, по уверениям знающих людей, был богаче самой Перми.