Уполномоченный смотрит на краснолицего; его глаза уже привыкли к полумраку, и он видит, как двигаются мышцы на лице пророка и на горле, как пульсирует небольшой сосудик у того под носом, а ещё Горохову не нравятся жёлтые пятна подкожного жира на его щеках. Они, мягко говоря, неприятны. К тому же, слушая пророка внимательно, он нет-нет, да и подумает, что все эти слова про удивительные возможности новых тел могут быть болтовнёй. А потом окажется, что не так всё и радостно у тех, кто получил новое тело. Хотя…
«Айна Кривонос родила ребёнка, а Вероника зарабатывает на этом своём новом корпусе деньги. И, кажется, их всё устраивает. Но всё равно нужно будет с кем-нибудь из них побеседовать, иначе придётся полагаться только на байки этого краснолицего».
Ну и, естественно, все обещаемые краснолицым блага имели цену.
Но все эти привычные его сомнения, всё его недоверие сразу отошли на второй план. А на первом плане, пока неярко, вспыхнула малюсенькая звёздочка надежды: а может, и вправду… Если от грибка, от этой тяжкой болезни не избавиться, может, и вправду следует поменять тело. Корпус, как называет его краснолицый.
И от этой нереальной на первый взгляд мысли на душе становилось посветлее. Как быть с Натальей, с работой… Это всё потом, потом… Он что-нибудь придумает. Может быть, с новым телом он вообще сможет перебраться на север. Но тут же новые мысли начинали рождаться у него в голове.
«Ну ладно… Предлагает он то, что мне сейчас необходимо, а что же нужно ему взамен?».
Но пока сам пророк об этом говорить не спешил, он всё продолжал расхваливать то, что у него было, объяснять все преимущества нового корпуса, рассказывал что-то про хрусталики, и когда всё-таки сделал паузу, уполномоченный спросил:
- Новые ткани, новые хрусталики в глазах, опять же эрекция неугасимая – это всё понятно, а что вам нужно от меня? – Горохов невесело усмехнулся. – Думаю, что обратились вы ко мне исходя из моих, так сказать, профессиональных навыков.
- Что? – краснолицый «подросток» его не понял.
- Вам надо кого-то убить? – уточнил уполномоченный.
- Убить? – на сей раз пророк уже удивлялся. - Кого?
- Ну, не знаю, вашего начальника, например… Как его там называют, Пробуждённый, кажется.
- Нет, я о таком не прошу никогда, - на сей раз слова этого «подростка» звучали весьма твёрдо; уполномоченный подозревал в нём необходимую внутреннюю силу – не мог пророк, руководитель большой организации, быть всё время мягким – и вот теперь эта твёрдость как раз и звучала в его словах. – Пробуждённый – это мой учитель, мой духовный отец. Он последняя надежда человечества. Мы все, и вы в том числе, должны быть заинтересованы в его существовании.
- Ну раз так, то что вам нужно от меня? – уже напрямую интересуется Андрей Николаевич.
Пророк ответил почти сразу, он как будто весь их разговор ждал этого вопроса:
- Нам нужно вещество.
«Вещество».
Простое слово. Что угодно может быть веществом. Но пояснений уполномоченному не требовалось. Он сразу понял, о чём идёт речь.
Понял и сразу помрачнел, а потом спросил:
- Откуда вам известно про вещество?
И пророк ответил на этот вопрос так:
- Вы скоро узнаете, вам без меня об этом расскажут, - сказал, как отмахнулся, а сам стал развивать тему о веществе: – Оно… Это реликтовая биоплазма, протобиом, основа основ всех форм известной нам жизни, называйте его как хотите, это первозданная живая материя. Первый шаг от вещества к жизни. Это конструкция, на которую для получения чего-то можно нанизать всё что угодно и любой конфигурации. Причём беря это «что угодно» из самого же, - тут он поднял свой палец с розовыми костями, - вещества. Это как белковый конструктор. И сначала мы даже не поняли, что это такое. Это моя самая крупная ошибка. Когда оно попало ко мне, я не до конца оценил его, не постиг его глубины. Я был просто заворожён его возможностью самоорганизовываться. Это меня поразило, и я не увидел главного. Растратил его бездумно, ну… В оправдание я могу сказать, что я, да и все мои помощники тоже, не понимали тогда его сути. И никто бы не понял, кроме Пробуждённого. Но он тогда был занят. Конечно, потом Пробуждённый мне всё объяснил. И попросил найти ещё хоть немного реликта.
Пророк говорил так вдохновенно, так живо, что Горохов сразу понял: «Ожил, обезболивающее подействовало». Но сам он, наоборот мрачнел с каждым словом краснолицего, и когда тот в пятый, наверное, раз, повторил: «Нам очень нужно это вещество», Горохов ответил ему весьма холодно:
- Это невозможно. Оно досталось мне случайно, понимаете? Случайно. Я не знаю, где взять его. Не знаю даже, где его искать.
И тут пророк удивил его в который уже раз, сообщив ему почти радостно:
- А мы знаем, где его взять. Вернее, знаем, как его найти.
- Знаете? – тут уполномоченный, который уже было начал терять всякую надежду, снова ожил.
- Есть один человек. У него есть метод обнаружения появления реликта на поверхности. Он рассказывал, что оно обитает…, - пророк так и сказал про вещество: «обитает»; видно, считал его живым, - … обитает под землёй, но в определённых условиях поднимается на поверхность по специальным полым трубам.
«Полым трубам? Это он имеет в виду чёрные деревья».
- Вот как? – Горохов всё ещё был насторожён, но уже не так мрачен, как десять минут назад. – А чего же он сам не сходит за этим вашим реликтом, раз знает, как его найти?
И тут пыл краснолицего «подростка» немного поутих:
- Тот человек говорит, что это небезопасно.
- Небезопасно? – с усмешкой перепросил уполномоченный. «Небезопасно!». Тут он даже засмеялся, смехом не очень-то весёлым, и повторил: - Небезопасно…, - и, ещё раз усмехнувшись, заговорил: - Чтобы вы поняли, насколько это небезопасно, я вам рассажу про то дело. А дело было такое: к выходу – то есть, как вы выражаетесь, к трубам, – на который я набрёл случайно, я вернулся с двумя десятками отличных солдат на отличной технике и с отличным оружием… И с сумасшедшей северной бабой, которая всеми нами командовала. Она тоже во что бы то ни стало хотела получить это ваше вещество. И несмотря на все мои просьбы и предупреждения, пёрла вперёд, пока не угробила всех. Оттуда живым выбрался только я и ещё один солдат. Не знаю, как это удалось солдату, но у меня это получилось лишь потому, что я сбежал вовремя, а ещё заранее припрятал там неподалёку мотоцикл.
- М-м… А… эта баба была такая высокая, худощавая? - интересуется краснолицый.
- Она была биотом, если вы это имеете в виду, – догадался Горохов.
- Да, это я и имел в виду, - согласился пророк. – Биоты – женщины удивительные… - он на пару секунд замолчал, подбирая слово, и всё-таки произнёс: – Люди… необыкновенно, можно сказать патологически, целеустремлённые.
- Необыкновенно тупые… люди…, - зло перефразировал его уполномоченный.
Кажется, пророк был с ним не согласен, но спорить с Гороховым не стал и продолжил:
- Может быть, вам всё-таки встретиться с тем человеком? Может быть, вы найдёте какое-то решение? Он, как и вы, большой специалист по пребыванию в пустыне. Он хорошо её знает, всю жизнь охотился. Был во многих уголках.
Он так просяще это говорил, как будто уговаривал Андрея Николаевича, как будто у того был большой выбор, и он теперь сидел тут и решал: что же ему делать? Но с грибком в лёгких у него особо не из чего было выбирать. Уполномоченный вздохнул.
«За спрос и разговор этот охотник, думаю, денег не возьмёт».
- Ну а почему бы не поговорить? – после паузы произнёс Горохов. – Поговорить… это можно. Где его искать?
Глава 37
- Вам всё сообщат, – произнёс пророк. То ли он был доволен результатом беседы, то ли вправду болеутоляющие подействовали, но уполномоченному показалось, что он радуется. А ещё показалось, что краснолицый хочет закончить разговор. Ну а что? Дело сделано. Вот только Андрей Николаевич с этим был не согласен.
- Значит, новое, здоровое тело за пробирку вещества…, - он сделал паузу. – После вы обещаете мне пятнадцать лет юности и молодости с неугасимой эрекцией… Ну а дальше?
- Как и положено, - умерив воодушевление, продолжал краснолицый. – Старость… Пять лет общей деградации тканей и органов.
- Итого двадцать лет? – уточняет уполномоченный.
Тут почему-то пророк вернулся в то своё состояние, в котором Горохов его увидел. В нём угас огонь, который только что разгорелся, и он произнёс:
- Всё-таки лучше говорить о пятнадцати годах; после этого срока клетки уходят в «терминал».
- Куда уходят? – не понял Андрей Николаевич.
- Приходят в терминальное состояние, - пояснил пророк. – Это долго объяснять.
- Если можно, то объясните, - просит уполномоченный.
- А вы что-то знаете из биологии?
- Практически ничего; только то, что в клетках есть цитоплазма, и то, что они делятся.
- Да, делятся… Делятся…, - как-то невесело соглашается пророк. – Могут делиться семьдесят раз, но после реконструкции, что мы проводим, они делятся не больше двадцати восьми раз.
- То есть в теле, которое я получу, клетки поделятся всего двадцать восемь раз? – уточнил уполномоченный.
- Да, двадцать восемь, а потом наступает терминальное состоянии клетки, она перестаёт делиться и просто начинает деградировать. А вы начнёте стареть. Быстро стареть.
- То есть после пятнадцати лет мне нужно будет опять менять тело?
- Да…, - согласился пророк.
- Но это нужно будет как-то заслужить? – предположил Горохов.
- Разумеется. Служение общему делу – наша первая и главная обязанность, все мы идём по пути преломления. И каждый обязан вносить свою лепту в общее движение. Каждая новая ступень на этом пути должна быть обусловлена заслугами.
- Это понятно, понятно…, - все эти пафосные глупости уполномоченный слушать не хотел, ему нужна была суть. – И как же заслужить эти новые ступени? Допустим, вещество я вам найду, но дальше что? Вы ведь, кажется, говорили, что хотели со мной сотрудничать ещё до того, как я привёз вещество.