Род подошел к нему и сочувственно оглядел молодых крестьян. Те постепенно начали осознавать, что кто-то на них смотрит, и успокаивались. Но на их лицах еще сохранялось свирепое выражение.
— Как ваши спины? — спокойно спросил Род.
Они тупо смотрели на него, озадаченные вопросом. Потом переглянулись, увидели кровь и рубцы, и вот тут-то и начался плач.
Полчаса спустя Магнус приканчивал кружку с элем. Перед ним сидел Тимон.
— Пей, прошу тебя. Это самое меньшее, чем я могу тебя отблагодарить: ты спас мою спину и разум.
Магнус поставил кружку и потянулся за новой, но Гвен положила на его руку свою.
— Передохни немного, — мягко сказала она. — Выпьешь еще и запросто станешь игрушкой музыки, которая окружает нас всех.
Магнус содрогнулся и отдернул руку.
— Жаркое, — кинул Род Тимону.
— Я не смогу есть! — возразил Магнус.
— Пусть только понюхает, — заверил Род Тимона, — и к нему вернется аппетит.
— Ты спас их, Магнус, — восхищенно шепнул Грегори. Глаза его сияли гордостью.
— Спас, — согласился Магнус, — но только после того, как папа и Джеффри спасли меня!
— Но, по крайней мере, ты получил ответ на свой вопрос, — указал Род.
Грегори посмотрел на отца.
— На какой вопрос?
— Как на какой? — передразнил Род. — Ты хотел узнать, какая музыка способна прорваться к онемевшему мозгу.
Магнус поднял голову.
— Верно, ты прав. Но что это была за музыка?
— Самая отвратительная, думаю, — вздохнул Род.
— Каждый раз как люди привыкают к определенному типу музыки, создатель камней придумывает что-то еще более немелодичное. И они снова начинают слушать, — он пожал плечами. — Всего лишь догадка.
Но глаза Грегори заполнились слезами.
— Я совсем не хотел…
— Спокойней, братец, — Корделия обняла его.
— Эти люди были околдованы задолго до того, как ты спросил.
— Так оно и было, — подтвердила Гвен. — Ты не виноват.
Но у Джеффри от злости сузились глаза.
— Папа, если пробита стена, значит есть человек, командующий осадными орудиями.
— Несомненно, — подтвердил Род. — Перемена в музыке кажется созданной намеренно.
— Добрый Тимон! — Магнус встал и повернулся к юноше, ожидавшему у двери. — Откуда пришла эта процессия молодых людей?
Парень задумался, потом кивнул.
— Я спрошу, — он исчез за дверью.
— Мы проведем ночь здесь, папа? — спросил Грегори.
Род повернулся к Гвен, она кивнула. Род снова взглянул на сына.
— Хорошо, сын, но я думаю, что мы заночуем у ручья. Мне хочется быть уверенным, что ночью никто не пойдет рыбачить.
Глава двадцать вторая
К середине следующего дня они наконец узнали, куда вел их дирижабль — и не только их, но и процессию танцоров длиной в полмили. Узнали, потому что тот привел их в место, где повсюду блестели тяжелые металлические скалы, заглушавшие своим грохотом даже песни дирижабля. Все удивленно осмотрелись, и Род прижался ртом к уху Гвен.
— Это их родина?
Танцорам же здесь очень понравилось. Они запрыгали по лугу по обе стороны от дороги, кувыркаясь и танцуя от всей души. Учитывая, сколько музыкальных камней валялось на земле, было поразительно, как они сразу же не переломали себе ноги.
— Смотрите! — голос Джеффри едва прорвался сквозь шум. Род повернулся и увидел, что его сын показывает на небо. Он тоже посмотрел вверх и как раз вовремя — дирижабль стал прозрачным, солнце уже просвечивало сквозь него. У всех на глазах дирижабль стал еще прозрачнее, сверкнул и исчез.
Семья ошеломленно застыла.
Потом голос Грегори удивленно произнес:
«Значит, это была иллюзия?» Все подхватили его мысль, пользуясь телепатией, потому что музыка была слишком громкой.
«Мне кажется, он был сделан из ведьмина мха», — предположил Магнус.
«Наверное, это был мысленный конструкт, чисто иллюзорный, — Род нахмурился. — Приманка, чтобы привести сюда. Но зачем?»
«А куда мы пойдем дальше?» — спросил Джеффри.
«Вот именно, — согласилась Гвен. — Музыка распространилась так широко, что мы больше не можем в качестве проводников использовать камни».
«Так не найдешь верного направления», — добавил Род.
Вмешался Фесс.
«Если дирижабль — проекция, ее кто-то должен был спроектировать».
«Конечно! — с энтузиазмом подхватил Джеффри. — Давайте найдем создателя дирижабля! Он должен знать, откуда взялись камни!»
«Но как мы его найдем?» — спросил Магнус.
Грегори показал:
«Смотрите! Молодежь собирается на запад».
И точно, молодые люди снова выстроились в ряд, и группы танцоров двигались в общем направлении на запад.
«Тот, кто привел их сюда, по-прежнему их притягивает, — кивнул Род. — Но дирижабль стал абсолютно бесполезен, потому что его музыку заглушили камни и на него больше никто не обращал внимания».
«Навестим их создателя, — предложила Гвен. — За мной, семья».
И они поспешили за танцорами.
Найти ведьму оказалось нетрудно, как только они приблизились к голове колонны. Нетрудно, потому что она была там единственным человеком средних лет. К тому же толстой. Должно быть, она уловила след мыслей Гэллоугласов, потому что сразу посмотрела на них, едва они показались, и рот ее раскрылся в неслышном крике. Она показала на них пальцем, и обжигающий цветок пламени расцвел в их сознании. Но тут же завял под ледяным вихрем, посланным Гвен. Тогда перед Гэллоугласами выросла огромная свирепая женщина, одетая в кожу и металл, с перевязанными узлом длинными волосами. Она размахивала серьгами и потрясала копьем.
Иллюзия! Гвен легко это определила, и они с Корделией пристально посмотрели на изображение, которое тут же стало растворяться в воздухе. Но его место заняло другое — женщина с длинными прямыми черными волосами, одетая в короткое облегающее платье и размахивающая бичом. Мальчики смотрели во все глаза, пораженные сочетанием красоты и жестокости, но Род по опыту знал опасность такой смеси. Вспыхнуло пламя его гнева и превратило изображение в угли и пепел, но их загасил дождь и из-под земли вырос маньяк-вампир, за его раздвинутыми кроваво-красными губами виднелись юшки, волосы развевались, как знамя. А одежда у него была такая тесная, словно он вырос вместе с нею.
Все почувствовали дрожь отвращения, потрясшую Джеффри. Его тошнило от одной мысли, что такая тварь приняла форму мужчины. Под мысленным ударом, произведенным Джеффри и его братьями, иллюзия разорвалась и разлетелась в клочья.
Ведьма сдалась и схватилась за метлу.
Однако Корделия оказалась быстрее, она вихрем взвилась в воздух и отрезала женщине путь к отступлению. Та чуть-чуть промедлила, и этого времени вполне хватило, чтобы мальчики схватили ее платье. Резко дернули вниз, и злодейка свалилась с метлы. Не выпуская ткань из рук, они расступились, платье порвалось, но ведьма приземлилась довольно мягко. От нее изливался целый поток гнева и страха, который быстро утих под действием успокаивающего прилива мыслей Гвен. Ведьма уснула. Все семейство принялось поспешно обшаривать ее мысли, и Род задал вопрос (не в словесной форме), откуда взялись музыкальные камни. Но перед тем, как ведьма лишилась сознания, они услышали только:
«…человек, который нигде…»
Корделия раздраженно посмотрела на спящую ведьму.
«Как это? Что она имела в виду?»
«Как может существовать человек нигде?» — спросил Джеффри.
«Ну, по крайней мере, где-то такой человек есть, — мысль Гвен подействовала на их воспламененное воображение, как ушат холодной воды. — Поищем в толпе».
Гэллоугласы оглянулись на обширную волнующуюся толпу молодежи.
«Сколько их здесь, мама?» — пришла растерянная мысль Грегори.
«Не менее нескольких тысяч», — ответила она, а Фесс — тоже мысленно — уточнил:
«Пять тысяч триста семьдесят один, Грегори».
«Кто-то из них должен знать человека, творящего из ведьмина мха! — настаивал Род. — Прислушайтесь к их мыслям, но оставайтесь вместе!»
И вся семья отважно принялась за дело. С полчаса они тщетно вслушивались в мысли. Наконец Грегори утомленно опустился на траву, а Гвен короткой мыслью созвала всех на совещание.
«Никто не знает», — озадаченно помыслил Магнус.
«Я уловил смутное изображение человека, разбрасывающего камни», — добавила усталая мысль Джеффри.
«Я тоже, — подхватила Корделия, — но никто не знает, где он живет».
«Только то, что он существует, — согласилась Гвен. — Как это возможно, супруг?»
«Собственно, это твоя область, — медленно проговорил Род, — но, по моему мнению, тут постгипнотическое внушение».
Гвен удивленно посмотрела на него.
«Ну, конечно! У тех немногих, кто его знал, воспоминания стерты из сознания!»
Магнус нахмурился.
«Да… это не так трудно сделать, нужно только повысить сопротивление нескольких синапсов…»
«Сама простота, — гнев заполнял мысли Гвен. — Этот человек хочет сохранить свое пребывание в тайне».
«Но почему?» — удивилась Корделия.
«Разгневанные крестьяне… — мысли Рода тоже не были спокойными. — Ну, хорошо, семья! Как можно найти человека, которого никто не помнит?»
Все молча задумались. Фесс ждал, и так как все молчали, он предложил:
«Память имеет целостную структуру. Сознательные воспоминания устранить нетрудно, но они обязательно дублируются в мозжечке».
Грегори резко поднял голову.
«Прекрасно, но как нам воспользоваться этим?»
«Это не так уж трудно, — Гвен выпрямилась, и в каждой линии ее тела читалась решимость. — Приведите мне кого-нибудь, у кого сохранились воспоминания о человеке нигде, мальчики».
Полчаса спустя они оставили крестьянского юношу отдыхать — он спокойно спал, положив голову наг пучок травы, — и направились к отдаленным холмам и ручью у их подножия.
«Мы не причинили ему вреда, мама?» — беспокойно помыслила Корделия.
«Нисколько, — заверила ее Гвен. — Проснувшись, он обнаружит, что выспался, как никогда в жизни. Пошли, дети. Мы на охоте».