— Алексей, а где ты так хорошо научился играть на бильярде? — спросила она меня, когда мы, прижавшись друг к другу, качались в танце.
— Прохор, воспитатель мой, научил, а потом у «каталы» одного уроки брал… — я почему-то не смог ей ответить неправду.
— За то, что сегодня так красиво проиграл, спасибо. — усмехнулась Великая княжна. — И что Андрея «грузить» не стал, тоже спасибо.
— Мария, я не…
— Я всё видела, все эти твои так называемые «промахи и ошибки». — остановила она меня. — Мне отец, и не только он, все эти приёмы показывали, и объясняли, зачем они нужны. Может как-нибудь ещё раз в «колбасу» сыграем, по уже в полную силу?
— Давай. — отлегло у меня. — Мы как раз с Андреем договорились на неделе потренироваться перед турниром, приезжай, я буду только рад.
— Если получится, обязательно приеду! — пообещала она. — С вами весело! А я вам не помешаю?
— Если готова залезть под стол, то нет. — усмехнулся я.
— Ах ты!..
Когда мы вернулись за стол, Инга Юсупова, как бы между делом, сказала:
— Я смотрю, вы с Машей нашли общий язык!
Долгорукая с Шереметьевой, в свою очередь, сделали вид, что их всё происходящее не особо и волнует, но ответа моего ждали.
— Да. — кивнул я. — На почве любви к бильярду. — и взял бокал с вином.
Девушки переглянулись, и продолжила уже Аня Шереметьева:
— Лёшенька, а подробнее? Если можно…
Я хмыкнул.
— Договорились, что если Мария найдёт время, то снова поиграем все вместе — я, она и Андрей.
— Ну, тогда ладно! — погладила меня по руке Шереметьева. — С Андреем мы тебе разрешаем. Да ведь, девочки?
Девочки дружно кивнули, полностью согласные с Аней.
Дома я был уже под утро, душ проигнорировал, решив помыться когда встану, и завалился спать.
К моему удивлению, когда вышел из спальни в гостиную, Прохора не обнаружил, а увидел записку на журнальном столике: «Буду к двум, уехал по делам. Обед в холодильнике». Время подходило к часу дня, значит воспитателя осталось ждать не так и долго. Разогрев еду, я пообедал, попил чай и включил телевизор. По всем каналам шли какие-то игровые шоу, с помощью которых убил время до прихода Прохора, который не заставил себя долго ждать. Раздевшись, он прошёл в гостиную, и заявил мне:
— Тренировка там же, на территории Университета. Собирайся, гулёна, нас ждут великие дела!
На этот раз я подошёл к тренировке более осторожно, решил всё делать плавно и аккуратно. Реализовать это у меня только отчасти: этап ощупывания я пропустил, а сразу попытался настроится на ментальный доспех Прохора. Получилось это чуть легче, чем в четверг. Сначала преобладали ощущения холодной бетонной стены, но потом доспех потеплел, как бы отзываясь на мой зов. В этот момент для меня защита моего воспитателя стала представлять некое хаотичное переплетение энергетических жгутов. Ощущение того, что я так ярко увидел всё это, вызвало восторг, который несколько заглушил мои неприятные ощущения подташнивания и головокружения. Действуя только на интуиции, я попытался поправить эти жгуты, руководствуясь только мне, непонятно откуда взявшимися понятным преставлением о правильности их расположения. И мне это даже удалось — энергетическая структура ментального доспеха моего воспитателя начала меняться в сторону геометрически правильной решётки. В какой-то момент моральная усталость перекрыла доступ к ментальному доспеху Прохора, и я, с трудом сдерживаясь, сумел остановиться и прекратить тренировку. На лице моего воспитателя блуждала улыбка, он не обращал на меня никакого внимания, погружённый в созерцание каких-то своих ощущений и эмоций.
— Прохор! — позвал я его.
А в ответ была тишина…
— Прохор! — сказал я уже громче.
— А… Это ты Алексей! — мой воспитатель попытался сфокусировать на мне свой взгляд. — Всё хорошо?
— Всё просто обалденно! Как ты себя чувствуешь?
— Готов горы свернуть! — прозвучало это так, что не оставалось сомнений, что это сейчас же будет исполнено.
Прохор, стоящий напротив меня, просто разрывался от энергии, переполняющей его. Слава тебе Богу, что у моего воспитателя хватало мастерства сдерживать эту свою силу. В конце концов, он просто сбросил её излишки в землю, от чего она зашипела и обуглилась.
— Лёшка, заканчиваем на сегодня, иначе за последствия не отвечаю! — Прохор махнул мне рукой в сторону дома.
Пока шли домой, мой воспитатель ещё два раза останавливался и сбрасывал излишки силы.
Поговорить мы с ним смогли только к вечеру, когда я, да и Прохор, несколько пришли в себя.
— Садись! — указал мне мой воспитатель на диван гостиной, опять настроив этот прибор, в конце концов загоревшийся зелёным огоньком. — Что сегодня было?
— Сначала ты мне рассказываешь. — твёрдо сказал я.
— Хорошо. — кивнул он. — Всё было нормально и вполне обыденно, пока, я так понимаю, ты не приступил к более детальному исследованию моего ментального доспеха?
— Было дело… — кивнул я.
— Что ты с ним начал делать? — задал следующий вопрос Прохор и пояснил. — Это необходимо, чтобы всё правильно тебе рассказать.
— Начал его настраивать…
— А подробности я могу узнать? Потому что у меня в голове всё смешалось… — попросил меня мой воспитатель.
— Ну, как мне показалось, у тебя энергетические жгуты хаотично были расположены… Я и попытался их поправить, до правильной структуры.
— Да, что-то подобное я и чувствовал. — кивнул Прохор. — Сила сразу свободней пошла, а какое удовольствие я при этом стал испытывать, ты не представляешь! — он аж зажмурился при этих воспоминаниях. — Да и сейчас состояние такое, что чувствую себя на двадцать лет моложе, хочется прыгать и бегать, а уж как хочется на полигон, ты даже себе не представляешь!
Я сделал над собой усилие, перешёл на темп, и на пару мгновений настроился на ментальный доспех Прохора, а потом вновь вернулся в своё обычное состояние. За эти две секунды я успел увидеть, что энергетическая решётка доспеха моего воспитателя продолжает формироваться, становясь упорядочение и сложнее, но до завершения этого процесса ещё далеко. Прохор почувствовал моё прикосновение и уставился на меня вопросительно.
— Мне кажется, — сказал я ему задумчиво, — на полигон тебе пока нельзя. Процесс ещё идёт, и когда он завершится, я даже не представляю. Давай поступим следующим образом, каждый день буду тебя смотреть, да и ты к себе будешь прислушиваться, а там и решим. Договорились?
— Договорились. — кивнул Прохор.
Около семи вечера пришла Алексия, которая попыталась помочь Прохору в приготовлении ужина, однако встретила с его стороны отчаянное сопротивление:
— Да мне итак нечем заняться, а ещё ты тут под руку лезешь! — шутливо отмахнулся он от девушки.
— Чего это он? — спросила меня Леся с улыбкой, присаживаясь на диван рядом со мной.
— Тренировались мы с ним сегодня, до сих пор не отошёл. — прокомментировал я поведение Прохора.
— Понятно. А ты как себя чувствуешь?
— Нормально. — покивал я головой и ухмыльнулся. — Мы сегодня оба не особо напрягались, так что силы остались, если ты про это!
— Да ну тебя! — Леся прижалась ко мне. — У вас, мужиков, только одно на уме!
— Не только! — погладил я её по голове. — Ещё пожрать и поспать!
— Ну, и это тоже…
В понедельник, в Университете, вывесили наше новое расписание на ближайшие недели. Оказалось, что завтра, во вторник, у нас будет военная кафедра. Рядом с расписанием висели списки студентов, разделённых на группы в зависимости от рангов, которые указывались в школьных аттестатах. Свою фамилию я нигде не нашёл, и решил после занятий зайти на кафедру военной подготовки — видимо полковник Орлов ещё не успел отменить свой приказ о том, что я этот день буду проводить в Корпусе. На большой перемене, после семинарского занятия по теории государства и права, к доске вышел Андрей Долгорукий.
— Уважаемые коллеги! — начал он свою речь. — В пятницу вы меня выбрали старостой группы. Спасибо за оказанное доверие! После занятий мы встречались в деканате с другими старостами групп, и меня, уже там, избрали старостой курса. — он замолчал, а группа дружно захлопала. С мест даже раздались отдельные выкрики «Поздравляем!». Андрей кивнул и продолжил. — Место старосты нашей группы оказалось вакантным и я предлагаю кандидатуру Инги Юсуповой на это место! — он с улыбкой указал на девушку и обратился уже к ней. — Инга, встань, пожалуйста. — та неохотно поднялась, зло сверкая глазами в сторону Долгорукого. — В представлении Инга, я думаю, не нуждается? — группа дружно ответила: «Нет!». — Ещё кандидатуры будут? Отлично! Голосуем за кандидатуру Юсуповой! Единогласно! — он тоже не обратил внимания на не поднятую руку девушки. — Поздравляю, Инга, с должностью старосты нашей группы! — его слова потонули в аплодисментах.
Весь обед Инга дулась на Андрея, он же лишь улыбался ей в ответ, и, в конце концов, сказал:
— Нам с тобой после занятий надо в деканат зайти, познакомлю тебя с Василием Ивановичем, нашим деканом.
— Зайдём. — буркнула девушка.
Наташа Долгорукая хмыкнула и обратилась ко мне:
— А мы, Алексей, наших уважаемых старост в кафе подождём.
— Да уж, подождите! — бросила Юсупова. — Есть один вопросик, который надо обсудить!
Отсидев ещё один семинар и лекцию, мы с Долгорукой пошли в кафе, где нас уже ждала Шереметьева.
— А где Андрей с Ингой? — спросила у нас последняя.
— Анька! Что я тебе сейчас расскажу! — с горящими глазами ответила ей Наталья, и в красках принялась описывать ситуацию с назначением Юсуповой старостой группы.
Шереметьева с огромным интересом выслушала эту занимательную историю, и в конце с улыбкой прокомментировала:
— Молодец, Андрюшка! Уел Юсупову! Но, Ингу всё равно жалко!
— Не рой яму другому! Особенно, если это Долгорукий! — с пафосом заявила Наталья.
В этот момент подошёл вышеупомянутый Долгорукий в сопровождении Юсуповой. Инга уже не выглядела злой, а была серьёзна и собрана. Аня не удержалась, и за место приветствия, очаровательно улыбнувшись, сказала: