течественных СМИ и спустя непродолжительное время с лёгким чувством брезгливости откинул трубку в сторону — доморощенные журналюги, объединившись с такими же аналитиками и политологами, продолжали поливать великого князя Алексея Александровича, его братьев, отца, деда с бабкой и его святейшество Святослава таким обильным потоком словесной патоки, что становилось реально противно. А фотографии, украшавшие статьи!.. Если к изображениям братьев, старших родичей и патриарха я претензий не имел, то вот моя физия на этих фотографиях с явно обработанной на компах белозубой улыбкой, как мне казалось, вид имела несколько придурковатый. Надо будет Аннушке аккуратно свои претензии высказать, но так, чтобы она не обиделась. Хотя… наверняка уже поздно, да и Шереметьевским профессиональным пропагандистам всяко виднее, как именно должен выглядеть настоящий герой…
Проводив братьев и отца, направился на балкон, где по видеосвязи созвонился с младшей сестрой. Елизавета, которой я показал вечерний вид на море из нашего номера, тут же потребовала от меня на летних каникулах поехать вместе с ней в Бочаров ручей — резиденцию Романовых в Сочи — и прихватить с нами на отдых Баюна, чтобы котик накупался в море и нанежился на жарком солнышке. Пообещав подумать над столь заманчивым предложением, я, как порядочный старший брат, поинтересовался Лизиными успехами в учёбе. Она только отмахнулась и принялась мне рассказывать, что ей через Машу и Варю удалось уговорить директора лицея на поход в цирк к Баюну учащихся всей её параллели. Поход намечен был на послезавтра, и как раз сейчас Елизавета была занята тем, что подбирала платье, соответствующее этому торжественному мероприятию. Малая тут же переключила изображение с фронтальной камеры телефона на основную, и мне пришлось битых полчаса принимать участие в выборе наряда, в котором великая княжна Елизавета Александровна должна была явить себя почтенной публике.
Когда, наконец, мне удалось «соскочить» с этого импровизированного показа детских мод и завершить вызов, пожелав напоследок малой больше времени уделять учёбе, а не развлечениям, у нас в номере официанты под присмотром дворцовых как раз начали сервировать стол для ужина. Так что времени на рефлексию по поводу разговора с Алексией у меня не осталось, но я себе твёрдо пообещал: позвоню девушке или завтра, или послезавтра…
С Александровичами у меня получилось увидеться только перед началом приёма у князя Монако — при острой нехватке достойных гостиничных номеров в княжестве глава рода Гримальди был так любезен, что разместил прибывших Романовых у себя во дворце. Именно туда Александровичи и проследовали сразу из аэропорта.
— Совсем же седой! — с ходу потрепал меня по голове Сан Саныч, когда вновь прибывшие Романовы появились в зале. — Но ничего, внучок, тебе идёт! Как сейчас молодёжь выражается — подходит к имиджу.
Примерно таких же комментариев я удостоился и со стороны его брата, Петра Саныча, и их сыновей с невестками. Полноценно пообщаться у родичей со мной не получилось, начиналась официальная часть приёма, и разговор «о моих подвигах» было решено отложить до завтра. Этому обстоятельству я был несказанно рад: и так приходилось постоянно отчитываться о каждом своём шаге царственному деду и отцу, а тут по новой пересказывать Александровичам, да ещё и контролировать свои слова, чтобы не подставить братьев. С Колей и Сашей тоже удалось перекинуться лишь парой слов, и, как я понял, их «долгожданная» встреча с любимыми родителями прошла без особых эксцессов.
К моей немалой радости, в этот раз приём сразу пошёл не по плану: Сан Саныч, отличавшийся и на родине некоторой нагл… простотой нравов, за границей решил себе не изменять и, наплевав на весь процедурный официоз, тут же кинулся обниматься с королями и императорами. Те, что характерно, и не думали возражать, как и не возражали против того, чтобы великий принц заключил в объятья их наследников и внуков. Пётр Саныч с моими дядьками и тётками «под присмотром» государя с государыней двигались следом за Сан Санычем, но подобных «вольностей» себе не позволяли, ограничившись лишь крепкими дружескими рукопожатиями с представителями правящих родов мира.
— Сан Саныч в своём репертуаре, — услышал я сзади голос деда Михаила. — Вот увидишь, Лёшка, к концу вечера тут все перепьются стараниями Саши.
Я чуть повернул голову и негромко спросил:
— Почему ты так думаешь, деда?
— Так здесь собрались приятели, знакомые ещё с юности, и Сан Саныч в той компании молодых людей был одним из главных заводил. И если друг с другом главы родов ещё как-то встречаются по делам своих государств, то вот Саша с Петей давненько на этих саммитах не появлялись. Это же самое можно сказать и про твоих дядьёв: они с большинством наследников находятся в приятельских отношениях. Делай выводы, внучок.
— Будем посмотреть, — кивнул я.
А про себя прикинул: если дед окажется прав, я могу рассчитывать на то, что завтра похмельные Александровичи физически не смогут меня «допросить». С другой же стороны, мои пьющие братья уже который месяц своим примером доказывали стойкость этой ветви рода Романовых к алкоголю, и слишком уж сильно надеяться на «похмельную амнистюху» мне не стоит…
Предсказания деда Михаила вскоре начали сбываться: в зале зазвучали тосты и звон коньячных бокалов. В роли главного виночерпия выступал Сан Саныч, его помощниками являлись остальные Александровичи мужеского пола. Как подсказывала мне чуйка, короли с императорами и их наследники никакого дискомфорта по поводу подобного времяпрепровождения не испытывали и в большинстве своём появлению в Монако новых членов рода Романовых были только рады. Примерно через час в зале сами собой образовались три больших компании: первая — старшее поколение правящих родов; вторая — наследники; и третья — состоящая из молодёжи. Отдельной группой «тусовались» Прохор, Ваня и Владимир Иванович Михеев с супругой.
Наше с Колей и Сашей «долгожданное воссоединение» с друзьями прошло не без «накладок»: на вопрос Джузеппе Медичи «Вы вообще как?..» за нас троих ответить в своей привычной манере решил Александр:
— Пили мы три дня! Вот мы как!
Озабоченное выражение лиц молодых людей сменилось на сочувственное, а Наталья Долгорукая трагическим тоном прошептала на русском:
— Бедненькие!..
Несколько секунд стояла тишина, прервать которую решил тот же самый Александр:
— Вы чего, поверили? — хохотнул он. — Да мы один день всего выпивали, а потом просто отдыхали на яхте!
Долгорукая подскочила к Саше и ткнула его кулачком в грудь:
— Дурак! — с обидой заявила она теперь уже на французском. — Мы за вас тут переживаем, места себе не находим, а они даже позвонить и успокоить нас не удосужились!
К Долгорукой тут же присоединились практически все девушки, и нас с братьями стали засыпать упрёками…
Наблюдавший со стороны за искренним выражением девчачьих чувств Каранеев повернул голову к Багратиону и Нарышкину:
— С Алексеем всё давно понятно, — негромко, но так, чтобы его слышали друзья, начал говорить Айдар. — Он, похоже, с детства приучен людишек убивать, как будущему императору и положено… Но вот Коля с Сашей… Вы посмотрите — во время онлайн-трансляции на весь мир завалили кучу народа, и хоть бы хны! Сдаётся мне, что это после Афганистана братья перестали особо ценить человеческую жизнь, да и ордена даже Романовым просто так на грудь не вешают. Вы как хотите, а я попробую через отца на летних каникулах пробить себе командировку в Таджикистан. Если у отца не получится, Алексею в ноги упаду, но на границу с Афганистаном всё равно поеду.
Багратион переглянулся с Нарышкиным и кивнул:
— Идея, Айдар, конечно, хорошая, но, боюсь, неосуществимая. Я почему-то уверен, что отец тебя никуда не отпустит, а Алексей тем более. И не забывай: Романовы самые настоящие монстры! Мы по сравнению с ними просто дети! И если уж Коле с Сашей пришлось в Афганистане хорошенько по горам побегать, а не тупо лупить стихиями по площадям, то уж нам с тобой с нашей-то начальной военной подготовкой и рангом «Витязь» там точно пока делать нечего.
Каранеев поджал губы:
— Витя, а ты что думаешь?
Нарышкин вздохнул:
— Я согласен с Сандро. Кроме того, у меня вообще без шансов: даже если я с тобой сбегу на границу с Афганистаном, любимый дедушка для моих поисков поднимет такие силы, что… Меня же из-под земли достанут… Я даже уверен, что брать меня будут жёстко, как самого настоящего государственного преступника, связанного доставят в Москву, кинут во внутреннюю тюрьму Корпуса, из еды оставят только хлеб и воду, а признательные показания станет выбивать лично генерал-полковник Нарышкин. Самое же страшное, что до конца каникул я просижу под домашним арестом — любимый дедушка мне это легко обеспечит. Но есть один вариант, — хмыкнул Виктор. — Было бы неплохо, если бы в Таджикистан собрались великие князья и по старой памяти взяли бы нас с собой. Тогда и дедушка мой любимый точно возражать не станет, как и ваши родичи.
Каранеев с Багратионом расплылись в довольных улыбках, и последний протянул:
— Ой, не зря у тебя, Витя, все старшие родичи в спецслужбах лямки тянут, ой, не зря! Вот ты у нас и будешь ответственным за проведение операции под кодовым названием… «Попутчики»…
Когда девушки путём высказывания всех накопившихся претензий закончили показывать нам свою заботу, тот же самый Александр очень грамотно перевёл разговор на тему интервью. Тут же всеобщее внимание переключилось на Анну Шереметьеву, а к бурному обсуждению отдельных эпизодов подтянулись и молодые люди. Закончилось всё тем, что Гогенцоллерны, Медичи и Виндзор прозрачно намекнули нашей акуле пера, что если наше общее интервью «зайдёт» аудитории, то в кресле напротив юной, но очень талантливой журналистки из России могут оказаться император Германии, король Италии и король Британии. Если реакция Анны была достаточно спокойной, то вот её подружки: Наталья Долгорукая и Инга Юсупова, — наоборот, прореагировали бурно и, перебивая друг друга, во всеуслышание заявили, что после