— Были какие-то сны…
Царевич нахмурился:
— А голоса что-нибудь в этих снах говорили?
— Нет…
— А люди в рясах снились?
— Нет…
— Ясно, — кивнул молодой человек. — Теперь ты. — Он указал на старшего индийца. — Тебе что-нибудь снилось этой ночью?
— Ничего не снилось… Я на дежурстве не сплю…
Царевич переместил взгляд на Кузьмина, и тот кивнул:
— Подтверждаю. Дежурил он… и Володя ещё…
Молодой человек вновь посмотрел на старшего индийца.
— Тревогу какую-нибудь почувствовал?
— От вас тревога шла, больше ничего…
— А ты? — Царевич опять указал на младшего индийца. — Тревогу чувствовал?
— Да, от вас тревога шла…
Допрос японца и батюшек Владимира с Василием дал аналогичную информацию: ничего особенного не снилось, включая монахов в рясах, никто никаких странных слов во сне не слышал, а тревога была, и шла она конкретно от великого князя.
— Ясно… — разочарованно выдохнул царевич, упал обратно в кресло и глянул в сторону Кузьмина: — Ваня, мы с тобой эту тему отдельно обсудим, тем более по твоей реакции я понял, что тебе есть что мне рассказать.
— Поговорим, — кивнул Кузьмин. — И давай уже клиентов из коматоза выводи, а то потом французы при просмотре записи… Короче, заканчивай, а мы с тобой на улице беседу продолжим.
— Как скажете, ваше превосходительство… — Молодой человек взял со стола глушилку и спрятал её в карман.
Напряжение в воздухе резко сошло на нет, в глазах пятерых коматозных клиентов появилась осмысленность, и тут же прозвучал полный разочарования упрёк царевича:
— Устали вы, господа! Совсем заработались! Пропустили элементарную атаку со стороны условного противника! Один только господин Кузьмин кое-как выстоял, но и он, увы, не сумел сохранить жизни охраняемых лиц!
Видимое хладнокровие после таких обвинений сумел сохранить только японец — даже индийцы переглянулись между собой и опустили головы. Сам Кузьмин, как и батюшки, просто «попытался» избежать взгляда царевича, который продолжил с таким же напором:
— Слушайте мой приказ. Даю вам сутки отдыха. Будете спать, гулять, разрешаю даже выпить, но немного. Охрану Монако беру на себя. Приказ понятен?
Все присутствующие колдуны вскочили.
— Понятен, ваше императорское высочество!
— После отдыха проведём дополнительные тренировки, ответственные — господин Кузьмин и я. Иностранные подданные желают принять участие в тренировках?
Самурай и два брахмана глубоко поклонились.
— Это огромная честь для нас, ваше императорское высочество!
— Замечательно! На этом всё, господа, можете быть свободны, а вот господина Кузьмина попрошу задержаться для решения неотложных административных вопросов…
Помимо Ванюши Кузьмина, решили задержаться батюшки Владимир и Василий, которые стали о чём-то перешёптываться. Наконец, они решились озвучить волновавший их вопрос.
— Алексей Александрович, — начал Владимир, — а можно нам сегодня после обеда в Ниццу съездить? Просто там храм реставрируют, мы бы хотели взглянуть… Да и его святейшество там постоянно бывает…
— Не имею ничего против, — кивнул я. — Машину возьмите у дворцовых. Скажите им, что я разрешил.
Батюшки посветлели лицами, но слова благодарности произнести не успели — в разговор влез Кузьмин:
— «Гелик» мой возьмёте, вот ключи. — Он кинул связку Владимиру. — Мою машину лягушатники уже знают и с проверками лезть не будут. И ещё, мужчины, будет к вам огромная просьба: после посещения храма и общения с его святейшеством устройте себе променад по Английской набережной. — Ванюша хмыкнул. — Погуляйте, развейтесь, в каком-нибудь модном ресторанчике предайтесь греху чревоугодия… Короче, можете гулять хоть до утра! Но завтра… — Колдун опять хмыкнул. — Снова в бой!
Батюшки вежливо поблагодарили Кузьмина и пообещали выполнить все его предписания, и только они собрались уходить, как Владимир, видимо, что-то для себя решив, вновь обратился ко мне:
— Алексей Александрович, при всём уважении, но это ведь не была учебная атака? Вы же нас… допрашивали?
Да, не зря у церковных колдунов в лидерах обосновался Владимир Смирнов, ой не зря! Соображает, подлец! И Ванюша Кузьмин к нему вроде как нормально относится, что само по себе говорит очень и очень о многом. Что ж…
— Допрашивал, — улыбнулся я. — Как говорится, ничего личного, просто бизнес, батюшка. Мне нужна была объективная картина произошедшего, а не ваши домыслы с фантазиями. Чтобы вас успокоить… — Я вздохнул. — Вернее, чтобы вам не было так обидно, сообщаю, что в первую очередь такими аморальными методами я воспользовался для скорости дознания и необходимости получения информации ещё и у японца с индийцами. А во вторую очередь… Короче, есть проблемы, но в эти проблемы я вас пока посвящать не хочу. Такое объяснение вам подойдёт, господа?
— Алексей Александрович, — Владимир поклонился, — вы не обязаны перед нами отчитываться, скорее, наоборот… Особенно в свете недавних московских событий… Просто мне подумалось, что нам с Василием всё-таки не стоит расслабляться до такой степени, какой хочет от нас уважаемый Иван Олегович, и имеет смысл сразу после вечерней службы в храме вернуться в Монако.
Решено: после возвращения на любимую родину пристрою Владимира к нормальному делу с хорошими финансовыми перспективами. Должность простого охранника, хоть и с уникальными навыками, для батюшки точно не подходит. А там и остальных церковных колдунов и их детей «на вшивость» протестирую…
— Вы Испанию хорошо помните? — спросил я, на что Владимир кивнул. — А круг? — Вновь кивок. — А Ницца гораздо ближе к Монако, чем Испания, и до вас я точно дотянусь. Вот и отдыхайте спокойно, не забывая о том, что вы мне для круга, если в нём возникнет необходимость, нужны бодрые, свежие и полные сил. Договорились?
— Договорились, Алексей Александрович.
— С батюшкой Василием вы информацией о своих похождениях в Испании уже поделились? Как и о наших с вами и Иваном Олеговичем последующих выводах?
— Конечно, — кивнул Владимир. — С меня же подписку о неразглашении никто не брал, да и Василию всё это… в силу специфики работы знать необходимо.
— Вы всё правильно сделали, — махнул я рукой. — Это наше с Иваном Олеговичем упущение, что мы забыли и сами с батюшкой Василием инструктаж не провели. Ладно, у вас всё?
— Да, Алексей Александрович.
— Тогда не смею задерживать, господа… — Я проводил глазами церковных колдунов и повернулся к Кузьмину: — Иван Олегович, а не прогуляться ли нам до марины? Подышать, так сказать, свежим утренним воздухом?
— С большим нашим удовольствием, Ляксей Ляксандрович…
Уже на Золотой площади, помня про включённую глушилку, я без опасений обратился к колдуну:
— Рассказывай давай, что во сне видел.
Ванюша нахмурился.
— Херню я всякую видел, царевич, а когда в ужасе проснулся, первым делом подумал, что это у меня на фоне католической угрозы уже крыша начинает ехать…
Как выяснилось, наши с Ванюшей так называемые сны различались, и различались очень серьёзно, так что ни о каком наведённом мною на Кузьмина кошмаре говорить не приходилось.
— Сначала я летал в каком-то вязком сумраке с ощущением полной беспомощности, — описывал свои чувства он. — Ещё противный такой взгляд предательский в спину был. Потом я заметил какую-то лежащую фигуру внизу, вокруг которой стали появляться монахи.
— Монахи? — решил переспросить я.
— Монахи, — кивнул Ванюша. — Они были в рясах с капюшонами.
— Ясно. Продолжай.
— И эти монахи начали бубнить: Deus noster omnipotens, Deus noster omnipotens, Deus noster omnipotens… — Кузьмин потряс головой. — У меня от этих слов, царевич, в сознании сразу всё помутилось, а когда я пришёл в себя, эти же твари в рясах и капюшонах окружали уже меня и продолжали бубнить и бубнить это своё Deus noster omnipotens… И так эта их считалочка мне по мозгам била, что предохранители в черепушке сгорели, а очухался я в койке, мокрый, с трясущимися руками, ногами и губами, но с сухими труселями. — Ванюша вздохнул и хмыкнул. — Когда закончил проверку исподнего на чистоту и свежесть, почуял, как от тебя, царевич, откровенно так разит тревогой, но это ощущение быстро пропало. А тут, судя по всему, из-за выплеска твоих эмоций всполошились уже наши с тобой коллеги, включая двух загорелых и одного узкоглазого. Доклад закончил. Что скажешь, Ляксандрыч?
— Скажу, что всё становится как в сказке: чем дальше, тем страшнее… — буркнул я.
И поведал Кузьмину историю своих ярких и запоминающихся сновидений.
— Вот такая вот херня, Ванюша, — закончил я и перешёл к предварительным выводам: — Похоже, это ни хрена не наши с тобой общие галлюцинации, а наведённое кем-то извне… воздействие. И это меня ты там наблюдал, когда видел неизвестную фигуру внизу… Ещё монахи эти в капюшонах со своей считалочкой Deus noster omnipotens. А знаешь примерный перевод считалочки с латыни?
— Бомби… — насторожился Ванюша.
— «Бог велик» или «Всемогущий Бог»! Чуешь, Ванюша, как католиками завоняло? Потому что я не могу себе представить, чтобы у двух русских людей, которые к католицизму не имеют никакого отношения и никогда в Италии не были, кроме того краткого визита в Геную, в одно и то же время во сне какие-то ряженые в рясы мудаки бубнили на латыни цитаты из… хрен знает из чего! — Я поморщился. — Сука! Похоже на какой-то стрёмный ритуал из мрачного европейского Средневековья! Прикинь, Ванюша, если нас с тобой каким-то подлым образом прокляли или сглазили, если пользоваться терминологией родных осин? И нам теперь с тобой, если пользоваться той же терминологией, придёт медленный, но верный пиzдец? По крайней мере, мне хочется верить именно в медленный пиzдец, иначе дело труба…
Ванюша натянуто улыбнулся, перекрестился, поплевал себе за левое плечо и заявил:
— Не нагнетай, царевич! Что-то у меня картинка не бьётся… — Кузьмин задумался на несколько секунд и продолжил: — Если бы эти католические твари могли тебя проклясть или сглазить, то есть оставить фатальный пробой в ментальном доспехе, они бы этой веками проверенной технологией давно воспользовались, а не городили весь этот огород с Тагильцевым, Бирюковым, Контролёром и бандой Западловского. Мысль улавливаешь?