— Мальчики, на камеры не обращаем внимания, мы с вами просто общаемся. С богом!
Общее приветствие, вопросы про гостеприимство княжества Монако и соседней французской Ниццы, про местные красоты и погоды, про общение с отпрысками других правящих родов и про то, как мы тут с пользой для себя и Российской империи проводим время. Отвечали мы с братьями достаточно бойко, особенно на фоне просмотренных ранее интервью молодых людей из нашей компании, да и Анна свои вопросы строила так, что отвечать на них было достаточно просто. Кроме того, Шереметьева давала нам говорить по очереди, и перекоса по экранному времени в пользу кого-то одного не случилось. Особенно мы повеселились, когда Анна подняла тему провокационных публикаций в иностранной прессе, где Россию выставляли империей зла, а великого принца Алексея Александровича исчадием ада, и под непрекращающийся смех пришли к общему мнению, что собака лает — караван идет.
Интервью подходило к концу, все было хорошо и крайне позитивно, пока Шереметьева не задала мне очередной вопрос:
— Алексей Александрович, теперь я хочу поговорить о недавних печальных событиях. Я уверена, что все наши российские зрители, да и не только они, очень хотят знать, что именно вы почувствовали, когда узнали про нападение на наше посольство в Мадриде?
Теперь напротив нас сидела не Анечка, не Аннушка и тем более не Анюта, а крайне сосредоточенная, волевая и цепкая Анна Кирилловна Шереметьева, княжна из знаменитого и заслуженного рода Шереметьевых, потомственный журналист и просто очень умная девушка. Анна же, видя нашу легкую растерянность, сделала небольшую паузу и продолжила:
— Алексей Александрович, я понимаю, что вам очень трудно сейчас все это вспоминать, но все же, где вы находились, когда узнали про нападение?..
Великие князья с княгинями несколько опешили от того, что спросила Шереметьева — в плане интервью про эту тему разговора никакого не было, — и тут же стали вглядываться в лица Алексея и своих сыновей. Выражения лиц молодых людей были показательны: они превратились в застывшие маски, а от Алексея пошла волна вполне ощутимой угрозы.
— Где мы были в этот момент? — переспросил он. — Было раннее утро. Мы с братьями спали, когда к нам в спальню буквально ворвался мой отец и сообщил первые подробности нападения… Что есть жертвы среди наших мирных дипломатов и сотрудников охраны посольства… Что я почувствовал? — натуральным образом оскалился Алексей. — Сначала неверие, потом недоумение, затем дикую ярость.
— Что было дальше? — ровным тоном продолжила спрашивать Шереметьева.
— Дальше? Дальше мы с братьями спустились в гостиную, где наши старшие родичи по телефонам принимали доклады из России от различных специальных служб, — теперь уже монотонным тоном пересказывал Алексей. — Буквально через десять минут мы выехали в Ниццу, где в одном из госпиталей находился на излечении король Испании, Филипп.
Молодой человек замолчал, но Шереметьева не отставала:
— Алексей Александрович, что было дальше? Можете хотя бы вкратце рассказать о встрече с королем Испании?
— Анна Кирилловна, — Алексей грустно улыбнулся, — при всем уважении, но это закрытая информация.
— Ну хотя бы какие-то итоги встречи?
— Это закрытая информация, — повторил молодой человек.
— Хорошо, — кивнула Анна. — А можно хотя бы пролить свет на подробности расследования нападения? Как именно установили виновных лиц в этом чудовищном злодеянии?
— Могу сказать только одно: расследование нападения и установление виновных лиц происходило при полном взаимодействии испанских и российских спецслужб. Подробности носят закрытый характер и разглашению не подлежат.
Шереметьева опять кивнула.
— Принимается. Но хочется надеяться, что подробности расследования в самое ближайшее время станут достоянием общественности. И последний вопрос, ваши императорские высочества, и адресован он будет сразу вам троим. Что вы чувствовали, когда приводили в исполнение приговор, вынесенный этим троим испанцам, напавшим на наше посольство? Александр Александрович?
Саша нахмурился.
— Глубокое удовлетворение я чувствовал, когда приводил в исполнение приговор этим тварям.
— Николай Викторович?
— Тоже глубокое удовлетворение, — поморщился тот. — И брезгливость — напасть на фактически беззащитное посольство… Это подло и низко, особенно для дворян и офицеров, коими оказались те три твари.
— Алексей Александрович?
— Мои братья верно сказали: удовлетворение и брезгливость. И я вновь готов испытать эти чувства, если в этом возникнет такая необходимость…
— Спасибо за интересный разговор, ваши императорские высочества! — не очень весело улыбнулась Анна.
— Спасибо за интересные вопросы, Анна Кирилловна! — так же невесело улыбнулись мы с братьями.
— Закончили съемки! — скомандовала на французском девушка операторам и звукорежиссеру.
Суета с микрофонами продлилась недолго, и к нашей звезде мировой журналистики тут же «подлетели» старшие Романовы.
— Аннушка, а вот эти последние вопросы было обязательно задавать? Может, их не стоит включать в конечную версию интервью?
Шереметьева засмущалась.
— Это была не моя инициатива, ваши императорские высочества, цесаревич попросил… А еще Александр Николаевич просил об этом никому не говорить, чтобы избежать эффекта наигранности. — Девушка засмущалась еще больше. — При всем уважении, ваши императорские высочества, как по мне, реакция мальчиков на последние заданные вопросы была очень естественной, а ответы вполне искренними. Зрители точно оценят! — Она окончательно смутилась. — Но если вы настаиваете, то я, конечно же, последнюю часть вырежу.
Первым решил высказаться Александр Александрович:
— Такая провокация действительно в духе Николаевичей и в особенности Саши-цесаревича. Но мне показалось, что в этих вопросах и ответах что-то есть… Аннушка, а ты можешь перед отправкой в Россию этой видеозаписи ее нам показать?
— Конечно, Александр Александрович, — кивнула девушка. — Я и сама хотела вам предложить этот вариант.
Дождавшись согласных кивков от Виктора Петровича, Натальи Николаевны и Екатерины Васильевны, Александр Александрович кивнул в свою очередь.
— Договорились. — Он заулыбался. — Аннушка, отличная работа! Тебя, без всяких сомнений, ждет блестящее будущее!
— Спасибо, Александр Александрович!
После того как Шереметьева разобралась с родителями моих братьев, она осторожно подошла к нам и еле слышно спросила:
— Мальчики, вы на меня не обижаетесь?
Наши дружные уверения в том, что Аня сделала все правильно, продлились, наверное, больше пяти минут, а итог подвел Саша:
— Анюта, лично я не прощу тебе только одного: если некий великий князь Александр Александрович не будет смотреться на записи настоящим мачо! — Он горделиво выпрямился и нарочито небрежным движением поправил волосы. — Подруга, делай что хочешь, хоть компьютерную графику применяй, но от моего мужественного образа девчонки должны падать в обморок, а молодые люди — сгорать от зависти!
Журналистка хихикнула, шлепнула Шурку по руке ладошкой и бросила:
— Дурак!
Десять минут гримерам потребовалось на снятие макияжа с наших физиономий, а потом последовала команда со стороны Виктора Петровича:
— Закругляйтесь, молодые люди! Нас срочно ожидают на пляже. — Дядька повернулся к журналистке. — Аннушка, твое присутствие на пляже не обязательно, так что можешь спокойно заниматься своими делами, а к нам присоединишься чуть позже.
Пляж для проведения ответственного мероприятия подготовили в лучших традициях высшего света: вместо шезлонгов стояли мягкие раскладные стулья, количество зонтиков от солнца увеличилось, между стульями поставили столики с легкой закуской и прохладительными напитками, на заднем фоне дежурили официанты, а представители правящих родов мира и родов «поплоше» в ожидании начала действа тусили в теньке у бара.
— Все прям как на рыцарских турнирах, — высказал свое мнение Николай. — Трибуна со зрителями, поле для ристалища и сами рыцари. Только герольдов не хватает.
— Точно! — хмыкнул Александр. — Сейчас выберут королеву турнира, и все начнется. — Он опять хмыкнул. — Интересно, а допинг в виде алкоголя на этом турнире не запрещен? А то у меня после безалкогольной ночи и заключительной части интервью желание промочить горло растет с каждой минутой.
Николай кивнул.
— Такая же ерунда…
Хоть на тренировку по действиям в условиях ментального воздействия высокой интенсивности и явились практически все присутствующие в Монако главы правящих родов мира со своими наследниками, наши взаимные приветствия не заняли долгое время — всем им уже не терпелось начать. А вот молодежь, судя по моим ощущениям, момент начала тренировки хотела оттянуть на попозже. И я их в этом желании вполне понимал: все-таки колдуны и ведьмы по всему миру были чем-то экзотическим, непонятным и очень опасным, и ничего хорошего обычные люди от них не ждали. Свою роль играли и национальные легенды с преданиями, и сказки, и обрывки слухов. Даже те правящие роды, у которых на службе были подобные уникумы, до конца колдунам и колдуньям не доверяли, а те, в свою очередь, в этом вопросе своим правителям отвечали полной взаимностью.
Друзья нас заждались и тут же начали расспрашивать про интервью. Заверив их, что Анна, как и всегда, была на высоте, мы «по секрету» поделились информацией о скорой отправке записей в Москву на окончательный монтаж. Больше всего этому факту обрадовались наши девушки: как же, русских красавиц во всем их ослепительном великолепии скоро увидит весь мир! А вот молодые люди отнеслись к услышанному подчеркнуто равнодушно и заявили, что когда интервью выйдет — тогда выйдет.
К супружеским парам Михеевых и Петровых я подошел отдельно, чтобы засвидетельствовать свое почтение. А после обмена приветствиями отвел подполковника и его супругу в сторонку и поставил в известность, что они сегодня вечером идут в ресторан. Если Владимир Иванович информацию воспринял спокойно, то вот Маргарита Викторовна не на шутку возбудилась, но поблагодарить меня все-таки не забыла. Покидал я чету Михеевых с большим облегчением: Маргарита Викторовна уже при мне начала выедать мозг супругу по поводу другой прически, того изумрудного платья с зелеными же туфлями и украшений, которые она собиралась выгулять в Ницце.