— Хорошие мои! Послушные! Соскучились! Будем плохих дядей наказывать? Будем! Обязательно будем! — Алексей выпрямился и посмотрел в сторону одной из скрытых камер. — Дамы и господа, на своих экранах моих маленьких помощников вы вряд ли видите, но поверьте, они у меня есть, и ваши старшие родичи их прекрасно наблюдают и совсем скоро с ними познакомятся поближе. А начнем мы, пожалуй, со ступней его величества и его высочества и будем постепенно подниматься вверх. Не переживайте, дорогие зрители, половые органы у нас останутся на десерт, если к этому времени у ваших старших родичей еще будет биться сердце. Что ж, начнем помолясь. Мальчики, за работу!
Получив приказ, черти разделились: первая тройка поскакала к Тунчжи, вторая к Канси. Как могли наблюдать Бурбоны с Гримальди, император с принцем «мальчиков» прекрасно видели, но продолжали стоять на месте и только пучили от ужаса свои узкие глаза. А черти времени даром не теряли, и под ногами обоих китайцев появилась большая сковорода с непонятным содержимым, которое вдруг ярко вспыхнуло. Маленькие исчадия ада попрыгали в сковороду с противными визгами и принялись буквально купаться в языках пламени, а по гостиной поплыл запах горящей серы.
— Дамы и господа! — Алексей опять смотрел в камеру. — Сейчас ваши родичи, если использовать терминологию христианства, усиленно тренируются перед попаданием в ад, а именно поджариваются в очищающем огне. Несмотря на то что пламени вы на своих экранах не видите, очень скоро пятки его величества и его высочества обуглятся, потеряют нужную чувствительность, и мы перейдем к коленям. Вы же не будете против, если ваши старшие родичи станут похожи на кузнечиков? Это когда ноги сгибаются не вперед, а назад. Впрочем, мне на ваше мнение глубоко наплевать. — Принц опустил взгляд и хлопнул в ладоши. — Мальчики, не отвлекаемся! Работаем!
Пламя вспыхнуло с новой силой, а черти, цепляясь когтистыми лапами за одежду пучивших глаза китайцев, полезли им на шеи и плечи. Бурбоны и Гримальди, не в силах оторвать взглядов от происходящего, не сразу поняли, что в гостиной произошли изменения: практически все Романовы громко разговаривали по телефонам на английском языке. Первое, что, конечно же, пришло в головы короля и князя: Китай все-таки вступил в войну с Россией, — но, судя по отдельным репликам, это было не совсем так.
— Алексей, — окликнул внука Николай, — пока останови своих дружков из преисподней. Китайцы нижайше просят переговоров.
— Не обманут? — с недовольным видом повернулся молодой человек.
— Ты всегда успеешь продолжить, — отмахнулся русский император и кивнул в сторону китайцев. — Ты не перестарался?
— Жить будут, — пожал плечами молодой человек. — И на переговорах не забудь про финансовые интересы Прохора: ему после свадьбы еще семью содержать.
— Не забуду.
Черти растаяли, как и сковорода с адским пламенем. Отмерших и находящихся в полуобморочном состоянии Тунчжи и Канси молодой человек по очереди аккуратно отнес на диван, приказал без нужды не двигаться и пообещал, что, если император с принцем будут себя хорошо вести на переговорах, он позаботится об их здоровье…
Переговоры начались, как только Тунчжи с Канси немного оклемались. Царственный дед, посадивший меня рядом с собой, рассчитал все правильно: оба китайца больше «не выступали», из пентхауса никого не выгоняли и были настроены на конструктивный разговор. В результате долгих торгов и с учетом угрозы полномасштабного военного конфликта высокие договаривающиеся стороны пришли к взаимовыгодному соглашению: правящий род Китая выплачивает полтора миллиарда рублей правящему роду России и сто миллионов франков правящему роду Франции. Кроме этого, правящий род Китая клятвенно обещал больше не устраивать покушения на членов правящего рода России, тем более на территории королевства Франция и княжества Монако. Однако клятвенных обещаний моему деду показалось мало, и он попросил меня озвучить последствия нарушения договоренностей.
— Ваше величество, ваше высочество! — поднялся я со стула. — Ваш покорный слуга прилетит в Пекин под видом обычного туриста и с помощью уже знакомых вам маленьких помощников начнет убивать ваших родичей. Верите мне?
— Верим, — кивнули оба китайца.
И я чуял, что они мне верят, как верят Бурбоны, Гримальди… и некоторые Романовы.
Пока эти самые Бурбоны, Гримальди и Романовы коньяком отмечали удачное завершение переговоров, я выполнял данное Тунчжи и Канси обещание: занялся их подорванным здоровьем. Со слегка подпаленными пятками справился довольно быстро и решил поинтересоваться:
— Чувствуете, как двигательная активность во всем теле проснулась?
— Есть такое.
— К утру отпустит. И постарайтесь больше не вставать на пути у близких мне людей — я весь ваш род вырежу без всякой санкции деда. Учтите — предупреждений больше не будет.
Китайцы переглянулись и сделали вид, что ничего не слышали…
Глава 12
Покинув пентхаус китайского императора, мы спустились вниз на парковку и достаточно долго прощались с Бурбонами и Гримальди, которые были крайне довольны тем, что Тунчжи с Канси не только остались живы, но и обещали заплатить много денег. После того как король Франции и князь Монако убыли, старшими Романовыми было принято волевое решение ехать в гостиницу, чтобы уже там в спокойной обстановке продолжить решать возникшие проблемы. Под проблемами мои родичи имели в виду объявленную боевую тревогу в воинских частях, расположенных на границе с Китаем. Моя робкая попытка отговориться от этой поездки не увенчалась успехом: мне объяснили, что, помимо всего прочего, хотят обсудить подробности сегодняшнего покушения на Прохора, потому что мы явно что-то недоговаривали при французах. Кроме этого, Александровичи очень хотели узнать, что же именно они такое сегодня видели в пентхаусе китайского императора.
Добравшись до номера, мои старшие родичи первым делом решили выпить за здоровье «виновника торжества» — Прохора Петровича Белобородова. Смущенный всеобщим вниманием Прохор поблагодарил Романовых за добрые слова в свой адрес и торжественно заявил, что все, чем он всегда руководствовался и будет руководствоваться, — это долг перед Родиной и государем. Тут же последовало алаверды от упомянутого государя, который торжественно пообещал воспитателю денежное вспоможение после поступления китайских денег на счета казначейства, причем сумму обозначил в пятьдесят миллионов рублей.
— И это не считая тех тридцати пяти миллионов, которые на твой счет переведет Людовик Бурбон, — продолжил царственный дед.
После озвученных фантастических сумм лицо Прохора вытянулось.
— Государь, при всем уважении, но куда мне такие деньжищи? Как говорится, не жили богато — нечего и начинать!
Дед Николай нахмурился.
— Отставить разговорчики, господин Белобородов! Как говорится, дают — бери, бьют — беги! А деньги вложишь в какое-нибудь прибыльное дело, мы тебе с этим поможем. Апартаменты достойные в Москве купишь и дом в Подмосковье. Короче, разберешься! — Дед ухмыльнулся. — Главное, будущей супруге ни под каким предлогом про свои капиталы не говори, иначе без штанов останешься!
Присутствующее, понятно, посмеялись над этой нехитрой шуткой, а царственный дед продолжил «раздачу слонов»:
— Теперь что касается уважаемого господина Кузьмина. Ивану Олеговичу с китайских денег достается пять миллионов рублей. Мужчина он у нас, конечно, состоятельный, но указанная сумма и для него лишней явно не будет.
Ванюша, в отличие от Прохора, бессеребренником не был и от лишних денег отказываться не стал:
— Благодарю, государь! — обозначил он поклон. — Отработаю!
— Куда ты денешься! — отмахнулся император. — А теперь мы перейдем к подполковнику Михееву. Владимир Иванович, покажись!
Дворцовый слез с барного стула и чуть ли не строевым шагом приблизился к императору.
— Я здесь, государь!
— Владимир Иванович, за постоянное и неусыпное осуществление контроля за вверенным подразделением, а также за личный вклад в дело обеспечения безопасности рода Романовых, тоже получаешь пять миллионов рублей. Володя, согласись, очень солидная прибавка к денежному содержанию?
— Так точно, государь! — Владимир Иванович, как и Прохор, был смущен размером премии, но ответил по примеру Ванюши: — Отработаю! И у меня есть просьба, государь.
— Говори.
— Государь, у нас за последние полгода сложилась достаточно дружная компания из Прохора Петровича, Ивана Олеговича, меня и несущего в данный момент службу в Москве Виталия Борисовича Пафнутьева. Могу ли я испросить вашего разрешения на перечисление трети полученной мной премии Виталию Борисовичу? Он ведь тоже вносит огромный вклад в обеспечение безопасности как империи, так и рода Романовых.
Дед опять нахмурился.
— Вы посмотрите на него! Рыцарь в сверкающих доспехах! В благородство играешь, Вова? Или меня хочешь выставить бессовестной скотиной? Этому дала, этому дала, а этому не дала? Получит ваш дружок Пафнутьев свои пять лямов! Теперь ты доволен?
Михеев заулыбался:
— Спасибо, дядька Коля!
— Иди уже с глаз моих, племянничек!
Тут в аттракцион невиданной щедрости решил вмешаться и я:
— Государь, а мне что-нибудь от щедрот полагается?
Дед медленно ко мне повернулся и бросил:
— Сколько хочешь, внучок?
— Пятьсот миллионов рублей, — на ходу придумал сумму я.
— Хорошо, — пожал плечами император. — Будет тебе пятьсот лямов. Заработал.
Я несколько опешил.
— Э, деда, я же пошутил! Не надо мне никаких денег!
— Пошутил? — Император поднялся из кресла. — Пошутил? — уже рявкнул он. — Значит, мы тут шутки шутим! Ерундой всякой занимаемся! У нас тут чуть полномасштабная война не случилась, а ты…
Договорить он не успел — с лестницы послышался недовольный голос моей царственной бабули:
— Дорогой, ты чего опять буянишь? Еще и в четвертом часу утра? И какая, к черту, полномасштабная война у нас чуть не случилась? — Старушка, обряженная в домашний халат и тапки, начала спускаться по ступенькам. — И что за пятьсот лямов? Так и знала, что без присмотра вас оставлять нельзя! Сынок, сделай мне кофе.