андра III, — именно она в конце XIX века выступила инициатором постройки храма Христа Спасителя и подарила Сан-Ремо редкие пальмы. Прогулявшись по набережной и в достаточной степени напитавшись духом великих предков, мы дружно решили, что в городской музей и в знаменитую Пинакотеку Рамбальди не успеваем и обязательно посетим их в другой раз, а сейчас пришло самое время вдумчиво обозреть улицу Маттеотти с ее бутиками и сувенирными лавками. Больше всех расстроились по поводу невозможности посещения музея и галереи Шурка Петров с Кристиной Гримальди, но не так чтобы сильно: они оба, являясь профессионалами в мире изобразительного искусства, прекрасно понимали, что даже для беглого осмотра той же самой Пинакотеки не хватит и дня…
Собравшиеся в экстренном порядке на очередной совет рода Романовы с недоумением переводили взгляды с императора на цесаревича: если первый не спешил присоединяться к родичам и с индифферентным видом продолжал сидеть в кресле возле журнального столика, то вот второй, напротив, занял место председательствующего и вид имел напряженно-решительный. На третьего персонажа — князя Пожарского, занятого у бара заваркой чая, — никто не обращал внимания, потому что Михаил Николаевич был давным-давно «облечен доверием», «имел доступ» и считался неофициальным советником по разным делам не только у императора, но и у других членов правящего рода Российской империи.
Первым решил нарушить молчание Владимир Николаевич.
— Коля, чего вы нас так срочно собрали? — обратился он к старшему брату. — И чего ты там нахохлился, как воробей на жердочке? Что-то серьезное случилось?
Император поморщился.
— Все вопросы к Александру: он у нас сегодня за главного.
— Ладно, — кивнул Владимир и повернулся к цесаревичу. — Племяш, какая повестка будет?
Александр вздохнул.
— Повестка будет следующая…
И он доложил в подробностях о сложившейся непростой ситуации вокруг Алексии Пафнутьевой-Кузьминой. Первым свое отношение к услышанному выразил Сан Саныч:
— А-хе-реть! — воскликнул он, вскочив. — Не было печали!.. Племяш, твою дивизию, а от нас-то ты чего хочешь? Зачем ты совет рода собрал? Если хотел просто доложить о скором счастливом пополнении в нашей дружной семье, то мог бы это сделать не так пафосно и срочно! Хочешь праздник какой грандиозный устроить — так наше разрешение тебе не требуется! Валяй! А если вздумал с любимыми родичами ответственность в этой мутной ситуации разделить, то вот хрен тебе на воротник! — Великий князь показал цесаревичу кукиш. — И тебе, Коля, хрен! — Теперь кукиш был показан императору. — Лучше следить надо было за внучком! И за его бабами! А лично я с Лешкой отношения портить не собираюсь! Я все сказал! И в этом балагане участия принимать не буду!
Сан Саныч, опрокинув стул, направился в сторону бара, а следующим поднялся Петр Саныч.
— Полностью согласен с Шурой! Племяш, это ваши с отцом проблемы.
Вслед за старшими родичами к бару отправились Сан Саныч-младший и Виктор Петрович, озвучив то же самое, что и их отцы, а последним из-за стола поднялся Владимир Николаевич.
— Родичи правы, Шура, — вздохнул великий князь. — Пока это только ваши проблемы. Но у меня есть, как мне кажется, разумное предложение: давай мы совет рода по этому поводу соберем чуть позже, когда пол ребеночка будет известен? Что думаешь?
Цесаревич кивнул.
— Думаю, что это действительно разумное предложение, дядька Вова. — Он повернулся в сторону бара. — Что скажете, родичи?
— Согласны, — последовал дружный ответ, а Сан Саныч добавил: — Но на многое, Шура, не рассчитывай — общая ситуация к нашему вмешательству даже на поздней стадии совсем не располагает.
— И на том спасибо… — Цесаревич медленно встал из-за стола.
И поймал на себе довольный взгляд князя Пожарского, который еще после утреннего доклада императору предсказал ему и императрице именно такой сценарий развития сложных внутриродовых отношений…
Обратно в Монако мы засобирались уже в седьмом часу вечера: посещение улицы Маттеотти с ее бутиками и сувенирными лавками несколько затянулось. После моего напоминания о том, что завтра у нас по плану целых две помолвки, а значит, и выглядеть мы должны прилично, наша дружная компания решила ужинать в Ницце — в ресторане отеля «Негреску», — чтобы и время с кальянами весело провести, и с алкоголем не переборщить. Когда с организационными вопросами было покончено, загрузили покупки в микроавтобус и тронулись в путь.
Несмотря на наступление темноты, высокородные байкеры все же решили придерживаться средней скорости в районе ста пятидесяти километров в час, и наши с дворцовыми экипажи очень быстро от них отстали: на участках с двухсторонним движением даже на «Ренже» и «Мерседесе» особо не пообгоняешь. В конце концов драйвер Ванюша плюнул и выбрал вполне безопасную для движения крейсерскую скорость в районе девяноста километров, тем более трасса, соединяющая Италию и Францию, была достаточно загружена.
— Ну что, коллеги, — обратился к нам Кузьмин, готовясь к очередному обгону фуры, — новые мысли после наших ночных приключений у кого-нибудь появились?
Я помотал головой.
— Не-а…
Меня с заднего сиденья поддержал батюшка Владимир:
— Ни одной! И вопросы остались те же самые.
Ванюша ухмыльнулся:
— И это печально, коллеги! А вот у меня кое-какие мыслишки появились! — Он замолчал.
И нажал на педаль акселератора, да так, что меня вдавило в кресло. Закончив обгон фуры, Кузьмин продолжил:
— Царевич, вот скажи мне, родной: что мы с вами вчера не попробовали из доступных нам колдунских практик?
Я быстро вспомнил все наши ночные «колдунские практики», но никаких исключений так и не обнаружил, о чем Ванюше и сообщил.
— Плохо, царевич! — поморщился он. — Садись, два! — И глянул в зеркало заднего вида. — Падре, а у тебя ответ на этот вопрос есть?
— Может, круг? — не очень уверенно ответил Смирнов.
Кузьмин кивнул.
— В точку, святой отец! — Колдун хлопнул ладонью по рулевому колесу.
Я тут же возразил:
— Но мы же сами решили, что против великого магистра круг использовать не будем! Ты передумал?
Ванюша изобразил улыбку и обратился к батюшке Владимиру:
— Святой отец, объясни неразумному отроку…
Из объяснений батюшки следовало, что Иван Олегович предлагал использовать круг не для нападения на де Вилье, а для исследований в области невидимости великого магистра. В конце концов до меня дошла идея колдуна, я согласился, что этот вариант нами действительно еще не рассматривался, и предложил сегодня же вечером организовать соответствующие исследования. Однако Кузьмин мой научный энтузиазм быстро пресек:
— Царевич, тебе батя что сегодня утром поручил? Обойтись без приключений! Вот и не выеживайся! Мало ли как наши опыты пойдут? — Он осклабился. — Мне, может, тоже хочется на фотках с завтрашних помолвок нормально выглядеть, а не… — Ванюша помахал рукой в неопределенном жесте. — Короче, ты понял. А эксперименты с кругом предлагаю перенести на послезавтра — как опохмелимся, так и приступим помолясь…
За выкладками в области «Теории круга» время в дороге пролетело незаметно, и очень скоро мы уже выбирали в меню ресторана «Негреску» блюда для полноценного ужина. Однако Прохор и Ваня своих заказанных морепродуктов так и не дождались: мне позвонил отец и в срочном порядке приказал отправить воспитателя с колдуном в Монако под предлогом срочных дел. Еще отец попросил меня сразу после ужина отправить в княжество Колю Романова и Сашку Петрова — их с нетерпением ожидали родители для подготовки к завтрашним помолвкам, — и не задерживаться самому: мол, у него есть для меня поручение.
— Что за поручение? — решил поинтересоваться я.
— Информация здесь кое-какая появилась, — нейтральным тоном ответил родитель. — И она требует твоей экспертной оценки.
— Хорошо, — согласился я. — Постараюсь не задерживаться.
Оказалось, что сестер Гримальди старшие родичи тоже попросили приехать пораньше, а с ними засобиралась и Стефания Бурбон, и наш ужин получился несколько «скомканным». Но ситуацию исправили братья Гогенцоллерны, заявившие, что подготовка к такому торжеству — дело святое, но это никак не должно мешать остальным с пользой проводить время. В результате заказ на кальяны решено было не отменять, а большая часть нашей компании решила задержаться в Ницце еще на пару часиков…
Еще на подходе к пентхаусу Кузьмин предупредил Белобородова:
— Петрович, чую, что государь с цесаревичем злые… И что-то мне подсказывает: нас не для награждения так срочно с ужина выдернули.
— Может, Шура государю о беременности Леськи доложил? — поежился воспитатель великого князя.
— Если доложил, то нам пиzда! — протянул колдун. — Похоже, на завтрашний праздник мы с тобой не попадаем по причине множественных травм и увечий.
— Сплюнь, Ванюша! — поморщился Белобородов.
Кузьмин поплевал за левое плечо и продолжил:
— Ты это, Петрович, больше молчи, а когда государь нас с тобой пиzдить начнет — ребра руками прикрывай.
— Не учи отца!
Когда они подошли к дверям, колдун натянул вежливую улыбку и поинтересовался у дежуривших дворцовых:
— Как там обстановка?
Дворцовые переглянулись, и один из них ответил:
— С самого утра все злые ходят… Мы стараемся на глаза не попадаться.
— Понятно… — протянул Кузьмин.
Они с Белобородовым перекрестились и зашли в номер.
И тут же попали под тяжелый взгляд императора, не предвещающий ничего хорошего. Взгляд цесаревича, стоявшего рядом с отцом, тоже не отличался благодушием.
Сделав три шага вперед, Белобородов с Кузьминым вытянулись и гаркнули:
— Здравия желаем, ваше императорское величество! По вашему приказанию прибыли!
— Явились, оба-двое? — рявкнул Николай. — Отдыхать не устали, туристы хреновы?
«Оба-двое» предпочли отмолчаться и продолжили тянуться с туповато уставными лицами. Император же продолжил: