— Царевич, ты не расстраивайся так, — устроился рядом Ванюша. — Лиха беда начало… А с этой невидимой херней мы рано или поздно все равно разберемся. И еще, царевич… — Колдун сделал паузу. — Ты не будешь против, если я святых отцов, после того как они отдохнут, использую для тренировки уже своего круга?
— Не против, — вздохнул я. — Может, тогда дуэль устроим? Я против твоего круга?
Ванюша резко вскочил и состроил страшное лицо.
— Я порву тебя, царевич! — зашипел он. — Как в старые добрые времена!..
В кабинете кардинала Римской католической церкви находились трое: сам хозяин кабинета и два его доверенных помощника.
— Де Вилье отказался исполнять заказ, несмотря на все наши посулы, — это раз! — начал с раздражением перечислять кардинал. — Наемники попрятались по углам после попытки молодого принца через Савойских привлечь их на службу — это два! У нас проблема с подготовленными в должной мере кадрами — это три! В самом Ватикане развернулась ожесточенная борьба за власть, отнимающая у меня самый ценный ресурс — время! Это четыре! А вот молодой принц время использует грамотно: он тренируется, развивается, набирает необходимый опыт и становится только сильнее. Это пять! — Хозяин кабинета хлопнул ладонью по столу. — Счет не в нашу пользу, братья! Остается одно: собирать большой круг и с помощью этого круга разом решать все наши накопившиеся проблемы.
Один из помощников откашлялся и решил уточнить:
— Для большого круга придется вызывать в Ватикан наших братьев со всего мира. Боюсь, подавляющее большинство епископов воспротивится отъезду своих ближайших доверенных лиц.
— Повод для вызова — учеба, — поморщился хозяин кабинета. — Тема учебы обязательно с грифом для служебного пользования… — Он задумался на пару секунд и продолжил: — Что-нибудь из разряда: работа с массовым сознанием верующих в условиях чего-то там… Короче, сами идею докру́тите и программу учебы составите, да так составите, чтобы братья сами епископов умоляли отпустить их на недельку в Ватикан для повышения квалификации. А уж мы их тут…
Помощники кивнули, встали из-за стола, поклонились кардиналу и покинули кабинет…
Глава 8
Еще на подъезде к марине, в которой стояла «Звезда», я почуял, что на яхте присутствуют много сильных людей. Чуть напрягшись, определил: к нам в гости пожаловали практически все Романовы, находящиеся сейчас в Монако. Помимо Романовых я еще чуял присутствие князя Пожарского, Святослава, генерала Нарышкина и графа Петрова-Врачинского со старшим сыном Александром, моим лучшим другом. Мои ощущения подтвердил и Ванюша Кузьмин:
— Не было печали, да черти накачали! — буркнул он. — Начальство в полном составе в гости пожаловало! Я вам ответственно заявляю, господа: они, пока нормально после вчерашнего не опохмелятся, все жилы из нас вытянут! Святые отцы, — он глянул в зеркало заднего вида, — вам на «Звезде» лучше не появляться… от греха. Считайте, что у вас увольнительная до вечера. Если что — я вас наберу.
Поднявшись на борт и пройдя на нос яхты, служивший нам, по традиции, офисом под открытым воздухом, первым делом мы поздоровались с присутствующими и тут же услышали со стороны императора ожидаемый вопрос:
— Как результаты, бойцы?
Мы с Ванюшей переглянулись и одновременно помотали головами.
— Результат отрицательный, государь.
— Ясно, — разочарованно кивнул он и махнул рукой в сторону противоположного от него конца стола. — Присаживайтесь и включайтесь в беседу.
Как оказалось, под пиво и рыбную закуску старшие Романовы под видом беседы устроили графу Петрову-Врачинскому настоящий допрос на предмет его вчерашнего тесного общения с Вильгельмом Гогенцоллерном.
Явно волнующийся под суровыми взглядами членов правящего рода дядька Вова на вопросы моего отца отвечал с запинками, часто сбивался и вспоминал совсем уж мелкие подробности, но родитель раз за разом возвращал графа в нужное Романовым русло, и картина вечера глазами Петрова-старшего в конце концов обрела вполне четкие очертания. Все было до банального просто: свежеиспеченный русско-польский граф и наследный немецкий принц неожиданно сошлись на почве пламенной любви к самогоноварению. А началось все с обсуждения тех или иных достоинств представленных на помолвках алкогольных напитков; слово за слово, и уже «нарядный» граф Петров-Врачинский с гордостью заявил присутствующим о том, что у него в поместье есть своя собственная небольшая винокурня по изготовлению водки, домашнего вина и различных ягодных настоек и что он лично разрабатывал весь технологический процесс производства каждого отдельного продукта. Удивить представителей правящих родов собственной винокурней графу не удалось: у них самих этих винокурен с собственными виноградниками было без счета, — а вот обширными знаниями из области соответствующих технологических процессов — очень даже. Тут и выяснилось, что Вильгельм Гогенцоллерн на досуге тоже любит экспериментировать в области приготовления спиртосодержащих напитков. Русский и немецкий специалисты углубились в обсуждение близкой им темы, успевая с профессиональным рвением дегустировать представленную на столах соответствующую алкогольную продукцию, обсуждая достоинства и недостатки каждого сорта, ну и додегустировались до того, что торжественно пообещали в самое ближайшее время нанести друг другу официальные визиты с целью обмена опытом.
Когда дядька Вова замолчал, мой отец повернулся к генералу Нарышкину:
— Алексей Петрович, вы же при всем этом присутствовали. Есть что добавить?
— Так точно, Александр Николаевич, — кивнул тот. — Ренье Гримальди, тоже присутствующий при этом разговоре, в ультимативной форме заявил, что Владимир Александрович теперь его родственник и он тоже желает принять участие в этих увлекательных экскурсиях по русским и немецким винокурням. — Генерал поморщился. — А потом Ренье зачем-то приплел ко всему этому меня, заявив, что я обязательно должен к ним присоединиться. Вильгельм и Владимир Александрович инициативу Ренье с восторгом поддержали, и я совсем не удивлюсь, если вскорости среди наследников появятся и другие желающие поучаствовать в этом своеобразном алкопутешествии.
Родитель перевел взгляд на совсем погрустневшего графа:
— Припоминаете, Владимир Александрович?
— С трудом, Александр Николаевич…
— Ладно, вам простительно: не каждый день сына на целой принцессе женить собираетесь. На свадьбе, я надеюсь, вы себя будете хорошо вести?
Граф вскочил со стула.
— Обещаю, ваше императорское высочество!
— Присаживайтесь, Владимир Александрович. — Отец опять перевел взгляд на Нарышкина. — Больше эксцессов не было?
— Не было, — помотал головой тот. — Владимир Александрович, как я уже докладывал, вообще не страдает излишней болтливостью. Как и Александр Владимирович. — Генерал повернулся в сторону Шурки. — И вообще, Александр Николаевич… — Нарышкин вновь смотрел на цесаревича. — Приятельские отношения Петровых-Врачинских с представителями правящих родов мира открывают для нас просто море возможностей.
Отец ничего не ответил, лишь демонстративно повернулся к царственному отцу. Император хмыкнул и обратился к Святославу:
— Твое святейшество, ты, насколько мне помнится, поблизости с упомянутой компанией отдыхал. Что скажешь? Я имею в виду профессиональный взгляд со стороны.
Патриарх пожал плечами.
— Алексей прав: Вова практически сумел влиться в компанию глав правящих родов и их наследников, а после свадьбы сына станет хоть и дальним, но родственником большинства из них, а это, как ни крути, уже совсем другой статус. В обществе граф вести себя умеет, под алкоголем сильно не дуреет и лишнего не болтает. Кроме того, имеет особое влияние на Алексея Александровича. — Святослав указал на меня. — О чем представители правящих родов прекрасно осведомлены. Одним словом, граф для нас — прекрасная во всех отношениях фигура влияния, в чем я полностью согласен с Алексеем Петровичем. Подучить графа, натаскать по спецдисциплинам, разъяснить цели, поставить задачи — и в бой, на защиту интересов богоспасаемой Родины.
— Принимается, — кивнул царственный дед. — Михаил Николаевич, твое мнение?
Другой мой дед, сидевший по своей привычке чуть в стороне, отпил из запотевшего бокала пива и улыбнулся.
— А я, пожалуй, присоединюсь к предыдущим ораторам. Единственное, хочу внести дополнение: Владимира Александровича следует официально принять на службу в Отдельный корпус жандармов. И не на внештатную должность, а в действующий состав. Со специальным званием, окладом и выслугой лет. — Князь хмыкнул. — Круг предполагаемых к решению задач к этому обязывает.
Император хмыкнул в ответ:
— Очень ценное замечание, Михаил Николаевич! — И перевел взгляд на совсем потерявшегося от всех этих разговоров графа. — Владимир Александрович, а вы у нас по воинской специальности кто?
— Корнет инженерных войск, государь… — выдавил из себя Петров-старший. — По крайней мере, так записано в военном билете…
— Ладно, будем думать… — пробормотал царственный дед. — И у меня остался к вам последний вопрос, граф: раз вы у нас такой ярый энтузиаст винокурения, почему мы до сих пор ни разу не попробовали ничего из ваших напитков?
Граф сбивчиво начал объяснять, что занимается винокурением чисто для себя и в очень небольших объемах, на продажу ничего не делает и соперничать с заводской продукцией не собирается. Царственный дед на это понятливо покивал.
— Стесняетесь, значит? Это и понятно, особенно учитывая тот факт, что в наших кругах этикетка на бутылке иногда ценится гораздо больше, чем ее содержимое. Порой такую бормотуху приходится пить, что… — Он поморщился и повернулся к моему воспитателю. — Прохор Петрович, вы же с графом соседями были? Уверен, ты не раз дегустировал упомянутые настойки. Что скажешь? А то приедут к нам Гогенцоллерны всякие с Гримальди, а потом ославят Россию на весь мир: мол, мы, сиволапые, в нормальном алкоголе ничего не понимаем!