Твою же бога душу мать!!! Вот это цаца!!! Нордическая цаца! Являвшаяся практически точной копией Соньки! Ее старшей сестрой! Те же блондинистые волосы, большие красивые глаза и отменная фигура! Если моя будущая жена будет так выглядеть через двадцать с лишним лет, то мне крупно повезло!
Вдоволь и с удовольствием налюбовавшись на «повзрослевшую» Соньку, я не удержался от ухмылки: а что я из себя буду представлять через двадцать лет, если у меня уже сейчас волосы седые? Ладно, это все лирика. Пора приниматься за работу.
Но начать работать не получилось: в каюту зашли Прохор с Ваней.
— Господа, вы как раз вовремя! — заулыбался я. — Коллега Кузьмин, мне просто необходимо услышать ваше ценное мнение по одному щекотливому вопросу…
Прохор Белобородов обратил внимание, как после этих слов насторожился Ваня Кузьмин.
— Что за щекотливый вопрос, коллега царевич? — прищурив глаза, поинтересовался он.
— Секундочку… — Алексей махнул рукой в сторону бара.
И там, куда он указывал, начал формироваться сгусток белесого тумана, приобретший через пару мгновений форму человеческой фигуры.
Белобородов хоть и привык с юности к разным там колдунским штучкам, но вот эти клятые фантомы, напоминающие привидения, были для него чем-то из ряда вон… Он перекрестился и стал ждать дальнейшего развития событий. И они последовали.
— Итак, коллега, — Алексей продолжал улыбаться, — что можете нам сообщить об этом облике?
Кузьмин присмотрелся и хмыкнул:
— Коллега, не хотите ли вы сказать, что ваша будущая теща тоже знахарка?
— Ага, ты заметил! — Воспитанник хлопнул себя рукой по колену. — А силу ты ее как оценишь?
Ванюша вновь присмотрелся к фантому и ответил:
— Навскидку: сильнее моей Наталки, но гораздо слабее твоей Соньки.
— Все верно, коллега! А теперь мы с тобой привлечем к обсуждению коллегу Белобородова. — Алексей повернулся к Прохору. — А то он у нас не в своей тарелке от созерцания фантома. Папка, а как ты думаешь, какое у Виктории Ольденбургской образование?
— Неужели медицинское? — Воспитатель покосился в сторону фантома и поморщился. — Угадал?
— Не угадал, а установил причинно-следственные связи! — кивнул воспитанник. — А как мы можем воспользоваться в своих целях тем, что моя будущая теща знахарка с медицинским образованием?
Белобородов вздохнул:
— Подсадить на возможность обмена уникальным опытом?
— Так точно, папка! Кого назначим троянским конем в этой многоходовой и крайне сложной спецоперации?
И Белобородов вместе с воспитанником одновременно повернулись к Кузьмину. Тот нахмурился и поднял руки в защитном жесте.
— Э-э-э, я не хочу быть конем! Даже троянским! И вообще, по принцессам — вернее, по будущим королевам — я еще не работал!
Прохор отмахнулся:
— И чем принцессы и будущие королевы отличаются, по-твоему, от остальных баб? А ты у нас известный дамский угодник и сердцеед! Даже вон в местном борделе некоторую популярность снискал, а это, как ни крути, уровень! Короче, коллега Кузьмин, сейчас мы с тобой изучаем досье на твою очередную жертву, а потом идем с планом операции к Саше-цесаревичу на окончательное утверждение.
— Николаич ваши влажные фантазии не утвердит! — буркнул Ванюша, впрочем, без всякой уверенности.
— Еще как утвердит! — опять отмахнулся Белобородов.
Тут в перепалку вмешался Алексей — он протянул Кузьмину телефон и, еле сдерживая смех, заявил:
— Оцени, коллега, экстерьер своей будущей жертвы и сделай правильный выбор!
Колдун, глянув на экран телефона, изменился в лице и пробормотал:
— Чего не сделаешь ради интересов любимой Родины… Коллега царевич, где там, говоришь, досье на твою будущую тещу?..
Обед прошел крайне весело — мировые СМИ наконец-таки разродились сенсационными статейками о прошедших помолвках. И вновь обильным потоком на страницы сайтов полились особо ценные прогнозы разных там экспертов и политологов, не имеющие под собой никакой реальной основы. Зато конспирологических теорий было хоть отбавляй, и, что характерно, некоторые из этих сюжетов были настолько лихо закручены и приводили в конце к таким приятным для Российской империи результатам, что царственный дед на полном серьезе приказал моему отцу передать опубликованные сценарии развития событий нашим аналитикам для глубокого анализа и подготовки в самые кратчайшие сроки соответствующих справок о возможности воплощения предложенных шагов в жизнь. Родитель, естественно, взял под козырек и тут же предложил вдумчиво перешерстить вообще всю иностранную прессу за последние полгода — с момента появления в роду Романовых наследного великого князя Алексея Александровича. Вместо благодарности за хорошую идею отец нарвался на царственный рык:
— Сынок, ты хочешь сказать, что это до сих пор не делается? — хмурился император.
Цесаревич, однако, не смутился.
— Делается, государь, но в рабочем режиме и не в таком русле. Никто внешней разведке, ГРУ и МИДу под таким углом задачу не ставил.
— Очень плохо, что не ставили! — Дед нахмурился еще сильнее и обратился к генералу Нарышкину: — Алексей Петрович, как думаешь, будет толк от этой затеи?
Дипломат под прикрытием ответил не сразу:
— Какой-то толк, государь, будет в любом случае, надо пробовать… Но я категорически против участия МИДа в… эксперименте: слишком велика вероятность утечки информации.
Все Романовы не сговариваясь повернулись в сторону князя Пожарского, который, ничуть не смущаясь, спокойно продолжил аккуратно разделывать ножом и вилкой рыбу. Тишина за столом долго не продлилась — император откашлялся и заявил:
— Да, похоже, кризис все-таки назрел, если наша внешняя разведка нашим же дипломатам не доверяет от слова совсем… Докатились! Так, Прохор Петрович, Иван Олегович и Алексей Александрович, слушай мою команду! По возвращении на родину первым делом займетесь чисткой нашего МИДа — как и предлагал уважаемый Михаил Николаевич. Делайте что хотите, полномочия у вас будут самые широкие, но вычистите мне эти авгиевы конюшни! Силовую поддержку возлагаю на подполковника Михеева. При необходимости можете привлечь Тайную канцелярию. План мероприятий у Александра Николаевича должен быть на столе в течение двух дней! Задача понятна?
Мы вскочили, выпрямились и гаркнули:
— Так точно, государь!
— Присаживайтесь. — Дед махнул рукой.
Уселись все, кроме Ванюши Кузьмина, который продолжал тянуться.
— Государь, разрешите задать вопрос? — глядя перед собой, поинтересовался он.
— Валяй.
— Государь, при всем уважении, но вами ранее было назначено нам наказание в виде тридцати суток гауптвахты. И это неотмененное наказание не только входит в прямое противоречие с отданным прямо сейчас приказом, но и ставит его выполнение под большое сомнение. Как быть, государь?
Царственный дед начал багроветь под улыбками присутствующих, но быстро взял себя в руки и даже обозначил на лице кривую ухмылку.
— Как быть? Ты бы еще, Иван Олегович, добавил: «Куда податься бедному крестьянину?» А поступим мы по опробованной на твоем любимом царевиче схеме: служба службой, а ночевать вы будете на губе. Теперь ты никаких противоречий не наблюдаешь?
— Никак нет, государь! — гаркнул Ванюша. — Я всегда знал, государь, что вы мудрый командир и заботливый начальник!
— Так точно! — не стал жеманиться дед. — Забота о своих подданных у меня всегда была в приоритете. За то, что вовремя указал на… незначительные промахи командования, выношу тебе устную благодарность и награждаю еще дополнительными десятью сутками ареста.
— Рад стараться, ваше императорское величество! — Ванюша прямо-таки излучал полное удовлетворение полученной наградой.
— Присаживайся…
В конце обеда нас вновь повеселили польские СМИ, все как один вышедшие с громкими заголовками типа «Шляхтич из знатной семьи берет в жены принцессу из рода Гримальди» и «У Польши появился еще один союзник в Европе». Прочитав весь этот бред, царственный дедушка не удержался от циничного комментария:
— Мне вот интересно, они это под чем пишут? Полная же ахинея!
Ему ответил Сан Саныч:
— Ахинея ахинеей, а рядовые поляки верят! Тем более и повод отличный: шляхтич берет в жены целую принцессу! Чем не сюжет для очередного великого польского эпоса? Вот увидишь, Коляшка, они этот сюжет еще месяц в своей прессе мусолить будут, а на венчание Шурки и Кристины аккредитацию всем своим журналистским кагалом у нас потребуют. И ведь придется им эту аккредитацию выдать. — Сан Саныч ухмыльнулся. — А также дать разрешение на интервью польским СМИ как самому графу Петрову-Врачинскому, так и счастливому молодожену. Иначе простые поляки нас не поймут.
— Твоя правда! — хмыкнул дед в ответ. — Шура, — он повернулся к сыну, — помнится, ты мне говорил, что вы собирались нашего художника по спецпрограмме с привлечением преподавателей из Корпуса обучать?
— Да, государь, — кивнул отец.
— Не затягивайте. И вот еще что: надо бы нашего художественного гения зачислить по секретным спискам в родную альма-матер, как мы с Лешкой сделали. Восемнадцать ему исполнится — лично у парнишки присягу приму. И парадную курсантскую форму ему пошейте, и чтобы он в ней по возможности на спецзанятия ходил — пусть сразу начинает понимать, что детство закончилось и пришло время родину защищать.
— Сделаем, государь.
Тут в разговор вмешался Святослав:
— Коля, у меня на художника тоже свои планы были, а вы его, похоже, по полной загрузить собираетесь. Как делить будем будущую звезду имперской разведки?
— Что за планы? — изогнул бровь император.
— Грандиозные! — фыркнул патриарх. — Начнем с того, что нам просто необходимо Чудо в храме Христа Спасителя. Это раз! Еще Александр должен прочитать курс лекций на факультете иконописи в Суриковке. Это два! И мой портрет — это три! Коляшка, — Святослав прищурил глаза, — это я тебе перечислил только срочные дела с участием Петрова, а есть еще долговременные планы.