Вилли переглянулся с младшим братом и кивнул.
— Не проблема, Алекс! Может, тебя еще и Luger P08 заинтересует?
Я не стал выдумывать ничего нового и повторил вслед за братьями:
— Беру! Заверните! Сколько стоит?..
Закончив с хотелками наших курсантов, мы перескочили на обсуждение подарков для одногруппников и в конце концов пришли к общему знаменателю — подарить швейцарские наручные часы. Ответственную миссию по приобретению модных аксессуаров поручили Инге Юсуповой и Наталье Долгорукой, им же доверили и покупку парфюма.
За всеми этими разговорами и планами мы как-то упустили из вида нашу журналистку — Анечку Шереметьеву, которой тоже надо было порадовать не только своих одногруппников, но и преподавателей с работниками деканата. А еще неохваченным остался наш художник — Александр Петров-Врачинский. С последним все решилось очень просто: Стефания Бурбон пообещала моему другу пятьдесят экземпляров иллюстрированного каталога самых известных произведений живописи, выставленных в Лувре, с дарственной подписью ее царственного деда. Шурка от такого предложения был в полном восторге! А вот Аннушка откровенно грустила, но ровно до тех пор, пока мы волевым решением не включили ее одногруппников в список претендентов и на импортный алкоголь, и на гламурный парфюм, и на модные швейцарские часы.
Ближе к вечеру мне на телефон пришло сообщение от великого магистра мальтийского ордена, господина де Вилье: «Ваше высочество, по непроверенной информации, некая группа лиц в Ватикане готовит против вас что-то серьезное. Ничего конкретного сообщить возможности не имею. Будьте очень осторожны! С уважением!»
После прочтения данного сообщения у меня невольно похолодело в груди, настроение упало, и только усилием воли я заставил себя собраться и откинуть в сторону панические мысли. Когда немного успокоился, переслал сообщение Ванюше и батюшкам Владимиру и Василию. Последние ответили незатейливо: «Принято», — а вот Кузьмин был в своем репертуаре: «Ты, главное, сам, царевич, клювом не щелкай! А с этими тварями мы разберемся!..»
К приходу господ офицеров на яхте было все готово: столы ломились от закусок и выпивки, а фигуристые морячки в чепчиках и передничках радовали глаз гостей. Формальный повод для встречи, коим являлось получение Нарышкиным и Панцулаем очередных званий, мы отпраздновали довольно быстро, и цесаревич предложил перейти к обсуждению следующих вопросов повестки дня.
— Держите! — Отец раздал сотрудникам СБ именные конверты. — Внутри банковские карты с солидными подъемными. Это вам дополнение к тем деньгам, которые вы получили в Москве. Средства потратите на свой гардероб. И не стесняйтесь, господа, — родитель улыбался, — берите только лучшие шмотки! Все-таки Российскую империю представляете!
Сотрудники СБ тоже заулыбались, а генерал Сазонов протянул:
— Вот кто бы отказался, а мы не будем…
— Замечательно! — кивнул отец. — Идем дальше. Питаться вам следует тоже только в лучших ресторанах Монако и Ниццы. Про светскую жизнь вас в Москве проинструктировали?
— Да, Александр Николаевич, — ответил Сазонов. — По возможности принимаем все приглашения на званые вечера. Культурные мероприятия посещаем в обязательном порядке. И не обходим стороной казино: специальные средства для этих визитов будут заложены в бюджет службы безопасности.
— Все правильно, — опять кивнул отец. — Когда холдинг начнет работать в нормальном режиме, подумаем о создании русской школы в Монако. Пока же приглашать к себе жен с детьми запрещаю. Даже на выходные. Соскучитесь по родным — сами прилетите в Москву на денек-другой. Приказ понятен?
— Так точно!
— Лазурный берег не покидать. Исключение составляет только Париж с обязательной отметкой в нашем посольстве, к которому вы, как дипломаты, и так приписаны. Вопросы? Нет вопросов. — Родитель повернулся к нам с братьями. — Молодые люди, у вас к господам офицерам вопросы имеются? — Мы отрицательно помотали головами, и отец перевел взгляд на Прохора с Ваней. — А у вас, ваши превосходительства?
Одним этим своим обращением цесаревич сумел обозначить высокий статус помощников председателя правления холдинга. Вышеупомянутые превосходительства переглянулись, и господин Белобородов произнес:
— Имеются, Александр Николаевич. Но не вопросы, а просьба. А именно: мы бы с Иваном Олеговичем хотели получать от главы СБ холдинга еженедельный подробный рапорт о проделанной работе. — Воспитатель повернулся к Сазонову. — Андрей Алексеевич, вы же не откажете нам с Иваном Олеговичем в подобной мелочи?
Генерал под ласковым взглядом Прохора и не подумал смущаться, а просто кивнул.
— Конечно, Прохор Петрович.
Воспитатель глянул в сторону колдуна:
— Коллега, есть что добавить?
— А как же! — с важным видом заявил Ванюша. — Андрей Алексеевич, мы с коллегой хотели бы быть в курсе всех ваших текущих операций, так что вместе с рапортом о проделанной работе, будьте так любезны, присылайте нам еще и планы текущих мероприятий.
Вот тут Сазонова проняло — он поморщился и с кислой миной повернулся к моему отцу.
— Александр Николаевич, при всем уважении, но работать-то нам когда? Все время уйдет на написание рапортов! А вероятность утечки сверхсекретной информации при передаче данных?
Родитель только отмахнулся.
— Не драматизируйте, Андрей Алексеевич! Возможность утечки информации мы сведем к минимуму, а подробные рапорты и планы мероприятий составите один раз — потом будете просто вносить изменения, чтобы была видна положительная или отрицательная динамика. Еще просьбы? Вот и славно! А теперь предлагаю выпить за взаимопонимание.
Спустя полчаса и несколько тостов за столом царила уже довольно-таки дружеская атмосфера, а настроение всем поднимал его превосходительство господин Кузьмин своими рассказами о посещении местного элитного борделя.
В какой-то момент меня в сторонку отозвал генерал Нарышкин.
— Слушай, Алексей, — замялся он, — мне бы моих дипкурьеров на какие-нибудь невысокие должностишки в холдинг по совместительству пристроить… Мальчишки они надежные, проверенные, исполнительные, облеченные доверием… Пусть им дополнительная денежка потихоньку капает, а уж они отработают… В том числе и в неофициальном порядке…
— Заботливый вы, Алексей Петрович! — улыбнулся я.
— Своих не бросаем! — кивнул генерал. — Так что, расстараешься?
— Оформлю их к себе советниками на хорошую зарплату. Такой вариант вас устроит?
— Более чем! — Нарышкин был явно доволен. — А уж какая у них запись будет роскошная в личном деле: «Служба советниками при великом князе Алексее Александровиче»! — Он мне подмигнул. — Карьера у мальчишек попрет с новой силой!
Ближе к десяти часам вечера мне на телефон поступил вызов с незнакомого номера. Пискнувшая чуйка тут же предупредила, что ничего хорошего от предстоящего разговора ждать не стоит.
— Слушаю, — произнес я на французском.
— Добрый вечер, ваше высочество! — поприветствовал меня мужской голос на том же лягушачьем наречии, но с ярко выраженным славянским акцентом. — Слушайте меня внимательно и не перебивайте. Прямо сейчас в аэропорту Ниццы приземлился рейс из Москвы с более чем двумястами вашими соотечественниками. Если вы не явитесь в аэропорт в течение следующих сорока минут, я взорву ваших соотечественников, среди которых много женщин и детей. Опоздаете хоть на минуту — будет взрыв. Возьмете с собой господина Кузьмина — будет взрыв. Возьмете с собой двух других колдунов — будет взрыв. Попробуете создать круг — будет взрыв. Сообщите о бомбе в службу безопасности аэропорта — будет взрыв. Убьете меня — не сможете остановить таймер. Будет взрыв.
Голос собеседника был спокоен, ровен и требователен, и это пугало меня больше всего. А еще эта тварь была прекрасно осведомлена о моих возможностях…
— Ваше высочество, и не пытайтесь хитрить — при любой провокации с вашей стороны группа прикрытия дистанционно подорвет заряды. Как меня поняли?
— Чего вы хотите? — проскрежетал я зубами.
— Узнаете на месте. А теперь, ваше высочество, я предлагаю вам поторопиться: таймер на сорок минут запущен. Конец связи.
Темп!..
Все внимание на аэропорт Ниццы!
Глубже в темп!
Есть колдун! Но какой-то странный…
Ладно, разберемся потом, а теперь ищем группу прикрытия…
Как я ни напрягался, никого, кто бы подходил под нужные параметры, обнаружить так и не сумел…
Вынырнув из темпа, первым делом включил у себя на телефоне таймер с обратным отсчетом на тридцать пять минут и только потом заметил, какими глазами на меня смотрят собравшиеся на носу яхты.
— Господа, — я вздохнул, — у нас серьезные проблемы…
Внезапная волна самого натурального ужаса заставила господ офицеров резко повернуться в сторону великого князя Алексея Александровича. Спецэффекты на этом не закончились: стоявший с телефоном в руке молодой человек стал мерцать, то полностью исчезая, то появляясь вновь. Наконец, мерцание прекратилось, и великий князь, быстро совершив какие-то манипуляции с телефоном, обвел присутствующих прищуренным взглядом.
— Господа, у нас серьезные проблемы. В аэропорту Ниццы находится колдун со взрывчаткой. Он угрожает взорвать пассажиров, только что прилетевших из Москвы, если я через… тридцать пять минут не явлюсь в аэропорт. Явиться я должен один, без всякой поддержки, иначе он угрожает привести взрывное устройство в действие.
— Это ловушка, сынок! — срывающимся голосом заявил цесаревич. — Ты никуда не едешь!
— Отец, — на лице молодого человека появилась напряженная улыбка, — я знаю, что это ловушка, но все равно поеду. В конце концов, сколько можно бегать от смерти?
— Не поедешь! Это приказ!
Цесаревич сделал шаг вперед и замер… Дернулись вперед и Белобородов с Кузьминым, но, как и цесаревич, замерли на месте.
— Времени на препирательства совсем не осталось. — Алексей Александрович продолжал напряженно улыбаться. — Хочу вам сказать, что я вас очень люблю! Отец, позаботься о Прохоре и Ване! Прохор, назови сына Алексеем в память обо мне. Ваня, передай Алексии, что я ее очень-очень люблю! И деда Мишу Пожарского тоже. И сестренок… особенно Лизоньку…