Несколько секунд стояла тишина.
— Объяснишь? — наконец, спросил он.
— Не телефонный разговор. Поясни мне ещё один вопрос. Правильно ли я понимаю, что имущество Гагариных сейчас фактически является имуществом Романовых, но не до конца? Ведь когда Император мне его отдал, я ещё формально Романовым не был, а был князем Пожарским.
— Можно на это и под этим углом посмотреть… — осторожно ответил он. — Ты чего удумал, Лёшка?
— Очень хочу иметь со своим новым Родом как можно меньше общего. — хмыкнул я.
— Ты сейчас где? — так же осторожно спросил дед.
— Около Университета гуляю. Скоро домой собираюсь.
— Выезжаю. — услышал я, и вызов прервался.
«Лучше уж сразу всё решить, и дальше не мучиться…» — подумал я, и почувствовал, что меня начинает «отпускать».
— Он это серьёзно? — поднял глаза на Императора Цесаревич после прослушивания аудиозаписи.
— Мне кажется, вполне. — нахмурившись, ответил тот. — Переборщили мы, похоже, со всеми этими «заходами». Да и ты, откровенно-то говоря, папаша хреновый! «Почему не позвонил?» — Император изобразил интонации Цесаревича. — Ему семнадцать лет, ночью его оскорбили, он ответил как настоящий мужчина! И после этого ты ждёшь, что он кинется тебе звонить? А что ты сделал, сынок, чтобы Лёшка вообще помнил о твоём существовании? Ты с ним хоть раз вдвоём посидел, выпил, по душам поговорил? — на Александра стало жалко смотреть. — Молчишь? Да и я хорош! Не уследил! Только и умеем, что спрашивать «почему не доложил?», да «почему не сделал?». А ведь мы Алексею, по сути, чужие люди. Ты замечал, как он от нас всё время дистанцируется? Если он тебя-то с трудом отцом называет, а меня дедом только после напоминания! Не с того мы общение с ним начали, не с того…
Повисла пауза.
— Что делать будем? — не выдержал Цесаревич.
— Ничего. — вздохнул Император. — Ждать, пока твой сын и мой внук отойдёт.
— А если не отойдёт?
— Вот и сделай так, чтобы он отошёл! Но не сразу, а чуть погодя… Мы не можем потерять лояльность Алексея, слишком уж он много чего… умеет! Да и сына другого у тебя всё равно нет, тем более такого. Все свои действия согласовываешь со мной. Свободен, папаша!
Добравшись до своей квартиры, я окончательно успокоился. Встретили меня настороженные взгляды Прохора, Николая, Александра и, особенно, Вики.
— Всё нормально, я в норме. — попытался я успокоить их.
— Точно? — поинтересовался за всех Прохор.
— Точно. — улыбнулся я. — Время десятый час, мы в графике. Но, скоро заедет князь Пожарский, мне надо с ним переговорить. Недолго. О, Николай, Александр, вам вещи привезли? — заметил я две сумки.
— Ага. — кивнули они с опаской.
— Понятно. Вика, можно с тобой переговорить?
Девушка обречённо кивнула и, как побитая собачонка, вышла за мной на лифтовую площадку.
— Слушай меня внимательно, Вика! — я прижал её к себе. — Императрице ты на меня будешь старательно стучать! — она дёрнулась, но я продолжал прижимать её к себе. — Абсолютно ничего не скрывая! Поняла?
— Но почему?
— Так будет безопасней для тебя, а мне на бабку наплевать! И извини за «гнев», Романовы довели…
И тут я почувствовал, что Вика сотрясается всем телом, и услышал, как она начала всхлипывать.
— Спасибо, Лёша! Только я тебя очень прошу, никому не говори! Императрица страшная женщина! Если она узнает, мне не жить!
— Хорошо, Вика! Обещаю! — я погладил её по голове. — Пойдём, всё будет хорошо.
После того, как девушка чуть успокоилась, мы вернулись обратно в квартиру, я достал припасённый подарок и тожественно вручил Вике:
— Носи с удовольствием, и помни, что счастливые часов не наблюдают!
Видимо, этот подарок совсем добил расшатанные нервы девушки — открыв коробку, она с минуту смотрела на часы, а потом кинулась мне на шею и разрыдалась уже в голос. Минут через пять мне удалось усадить её на диван, где она принялась примерять подарок, а я подошёл к своему воспитателю.
— Прохор, узнаешь сколько стоят эти часы? Я Романовым деньги перечислю.
— Всё настолько серьёзно? — вздохнул он.
— Да. Карточку мне дай. — он молча достал из кармана кредитку и протянул мне, а я сжал её в руке и бросил мятый кусок пластика на стол. — Попроси выписку по счёту, все затраты я компенсирую.
— Хорошо. — кивнул он.
— Прохор, ты из Рода Романовых, к которому я не хочу иметь ни какого отношения. Я пойму, если ты от меня уйдёшь.
— Лёшка, ты что несёшь? — зашипел он. — Ну-ка пошли! — он потащил меня в кабинет. — Ты совсем дурак? Ты же мне как сын, Лёшка! Как я от тебя уйду? — на его глазах выступили слёзы.
— Но ты же всё равно будешь приказы Романовых выполнять! — меня тоже начали душить слёзы. — А я больше никому подчиняться и отчитываться не хочу! Надоело! Особенно чужим для меня Романовым!
— Но это же твои родичи, Лёшка! — возразил Прохор.
— Только по крови! У меня ты за место отца, а за место деда — князь Пожарский.
— Вот и давай я пока при тебе останусь, а потом посмотрим? — обнял он меня.
— Давай. И без всяких там потом! — ответил я, понимая уже, что Прохора никуда не отпущу, и пусть он вынужден докладывать о каждом моём шаге, пусть… — Прохор, прости меня, дурака, пожалуйста!
— Ничего страшного, Лёшка! — начал он меня успокаивать. — Ты с какой ноги сегодня встал?
— Которую мне Романовы оттоптали! — не удержался я от шпильки.
— Тебе, после сегодняшнего, за место Камня знаешь какое прозвище надо давать? — усмехнулся мой воспитатель.
— Какое?
— Злобырь! Оно тебе больше подходит!
— Это точно! — кивнул я. — Всё, собираемся и идём в ресторан. Перекусим перед дорожкой, пока дед едет.
Персонал «Русской избы» в очередной раз обалдел — Великих князей они узнали и даже попытались сказать что-то приличествующее такому случаю, но Николай с Александром очень вежливо попросили ничего такого не делать. Уже в конце нашего лёгкого завтрака в ресторан зашёл дед, раскланялся с Романовыми и поприветствовал нас.
— Деда, нас время поджимает, может по дороге поговорим?
— Поехали. — кивнул он.
Так и получилось, что во «Внуково-3» я добирался с дедом на его «Чайке», а Вика, Николай и Александр с Прохором на его «Ниве».
— Рассказывай! — скомандовал мне дед, нажимая на кнопку управления стеклом, разделявшим пассажиров с водителем.
Что характерно, меня его «рассказывай» совершенно не покоробило! Как мог, передал свои мысли и чувства. Об Императрице не сказал ни слова.
— Да… — протянул дед. — Надо было тебя в военное училище запихнуть, Лёшка! Там быстро бы научили сапоги чистить с вечера и утром надевать на свежую голову! Хотя, Ванька Орлов вон попытался тебя в чувство привести… Махом в ухо получил! — усмехнулся он. — Насчёт Куракина и Юсупова понял, решаю всё только с тобой. Романовым попытаюсь объяснить, в чём они не правы. А ты спокойно отдыхай, если что — звони, всегда рад тебя слышать!
— Спасибо, деда! — искренне поблагодарил я.
В на трапе ЯК-40, помимо двух пилотов и миловидной стюардессы по имени Жанна, нас встретил Сашка Петров, который опять выпал в осадок, когда я представил его Великим князьям. Выручила Вика:
— Поднимайся уже, Рембрандт. И челюсть на трапе не забудь.
Салон самолёта был роскошен в своём минимализме — кресла и диваны из кожи цвета «кофе с молоком», обивка тоже, вставки дерева и столики в тон из явно ценных пород. Редкие металлические детали были покрыты матовым хромом.
— Красиво жить не запретишь… — оглядываясь, заявил Великий князь Александр. — А нам самолёты пока не положены…
— Ты, Сашка, что несёшь? — вызверился на него Николай. — Знаешь ведь, как Лёшке это всё досталось!
— Ладно, ладно… — Александр поднял руки в защитном жесте. — Я совсем не это имел ввиду.
Что характерно, Вяземская с Петровым обратились в слух, и я поспешил перевести разговор на другую тему, обратившись к стюардессе:
— Жанночка, быть может вы покажете нам, что к чему?..
Понятно, что у всех был опыт полётов на частных самолётах, даже у Сашки Петрова, с которым мы последние три года летали в Сочи летом на отдых в поместье Пожарских на одном из дедовских ЯКов. Пока Жанна знакомила нас с холодильниками, душевой комнатой, туалетом и баром, пилоты прогрели двигатели и объявили о необходимости занять места и пристегнуться. Пока взлетали, оба моих брата успели сомлеть, так что когда самолёт набрал высоту, мы разложили кресла в диваны и они улеглись спать, мотивируя это тем, что силы сегодня им ещё определённо понадобятся, чем вызвали у меня определённого рода опасения за судьбу сегодняшнего вечера. Прохор, пользуясь спутниковой связью, принялся организовывать нам достойную встречу в аэропорту Сочи. Сашка Петров устроился у одного из иллюминаторов и делал в альбоме наброски открывшихся пейзажей. Вика села рядом со мной.
— Лёш, ты не обижаешься на меня? — наконец, после продолжительного молчания поинтересовалась она.
— Забудь. — отмахнулся я, пытаясь в этом жесте выразить всё то презрение, которое испытывал сейчас к Романовым. — Ещё раз повторю, будешь старательно на меня стучать! Мне это точно никак не повредит. На наши отношения это никоим образом не повлияет.
— Слава богу! — выдохнула она. — Мало ли… Я вообще думала, что ты меня после того, как тебе всё расскажу, выкинешь… Как кошку драную…
— Да ты-то тут причём? — хмыкнул я. — Такая вот у меня жизнь намечается, никому доверять нельзя… Даже себе. Сподобился же заиметь себе родичей…
— Лёшка, глянь на этих. — Вика указала на моих братьев. — Живут же. И не заморачиваются.
— Так они так с детства к такому привычные. — хмыкнул я. — Другой жизни не видели. Для них поездка с Прохором на его «Нивке» приключение, о котором они будут помнить ближайший месяц! Скажешь, не так?
— Так. — кивнула Вика и усмехнулась. — А ты сам-то далеко ушёл, твоё сиятельство князь Пожарский? Что ты знаешь о жизни? И я не говорю о жизни простого люда, а имею ввиду жизнь обычных дворян. Сашку вон возьми. — она указала на Петрова. — Ему этот Высший Свет никуда не упирается, все эти Великие князья, княгини и прочие Главные Рода Империи! Он просто хочет рисовать! Возьми меня. Мне эта мишура тоже по барабану, в Валькириях насмотрелась на это лицемерие! Поэтому и ушла в Корпус, подальше от дворцовых интриг. А тебе от этого всего деваться некуда, твоё Императорское высочество, по праву рождения деваться некуда! Так что соберись, Камень, и тяни лямку! И психи свои оставь при себе! — Вика опять завелась по своему обыкновению.