ь Пожарский Белобородова в своём рабочем кабинете. — И с Вяземской свяжись, пусть тоже приедет. И Сашку Петрова, художника нашего, зови, а то Лёшка совсем хмурый ходит.
— Сделаю, Михаил Николаевич. — кивнул тот.
В районе обеда мне позвонила Инга Юсупова и строгим голосом поинтересовалась:
— Студент Пожарский, почему вы сегодня не явились в Университет? И не предупредили старосту группы о своём отсутствии?
— Приболел, госпожа староста! Виноват! — ответил я.
В трубке раздались какие-то непонятные звуки.
— Лёха, что случилось? — это был уже голос Долгорукого. — Ещё вчера вечером отец деду говорил, что недалеко от Университета какая-то ерунда случилась, полиция по всему городу на ушах стояла. Я думал сегодня в Универе у тебя спросить, а ты вообще не появился. Это… происшествие с тобой никак не связано?
— Да нет… — осторожно ответил я. — Просто действительно неважно себя чувствую.
— Ну, ладно тогда… В выходные увидимся?
— Вряд ли, Андрей. Я к деду в Жуковку до воскресенья поеду. Увидимся в понедельник. Девушкам привет передавай. Пока!
— Пока!
— Я же говорил вам, что у Пожарского что-то случилось! — Андрей Долгорукий показывал Инге, Ане и своей сестре на огороженный участок дороги с работающей техникой и копошащимися рабочими. — Инга, это точно его дом?
— Да. Вон в том ресторане мы с Алексеем и сидели. — она указала рукой на вывеску «Русская изба», под которой как раз в окна вставляли стёкла.
— Не вздумайте Алексею звонить и писать. — строго сказал Долгорукий. — Он обещался в понедельник на учёбе быть. Захочет — сам всё расскажет.
В районе четырёх часов неожиданно, в сопровождении охраны, приставленной дедом, в поместье приехал Сашка Петров.
— А мне Прохор позвонил, и сказал, что Михаил Николаевич меня на выходные к вам в Жуковку приглашает! — сообщил он мне, после того как мы обнялись. — Покажешь?.. — он рукой указал мне на дом и территорию вокруг.
— Конечно! Но сначала, пойдём, с дедом поздороваешься.
Понятно, что я догадался, зачем в имение Прохор с дедом позвали моего школьного друга. Но это нисколько не умоляло того факта, что настроение моё улучшилось — я действительно был рад видеть Сашку.
— Александр! Добро пожаловать! — Главу Рода мы, после долгих поисков, обнаружили в винном погребе. — Давно здесь не был, решил заглянуть. Пойдём, пойдём, Александр, сейчас я тебе всё покажу!
Я с улыбкой наблюдал как дед, на которого опять напали «бегунки», сначала провёл для молодого художника экскурсию по дому, не забыв выделить тому одну из комнат, а потом потащил Петрова на улицу, показывать территорию. Там к нам присоединилась и приехавшая Леся, прослушавшая историю поместья по второму разу. Когда появилась ещё и Вика Вяземская, я, от наплыва чувств, пообещал себе, что найду способ и отблагодарю деда с Прохором за заботу так, чтобы они помнили об этой благодарности до конца своих дней.
Перед началом ужина Глава Рода проследил, чтобы у всех были наполнены бокалы и начал произносить тост:
— Уважаемые гости! Этот бокал я хочу поднять за своего внука и вашего друга Алексея Пожарского! Именно благодаря ему… — у деда зазвонил телефон. — Секундочку… Да. Понял. Распоряжусь. Выезжаем. — он оглядел всех присутствующих за столом невидящим взглядом. — Прошу прощения, но нам, с Алексеем и Прохором, необходимо отъехать. Будем поздно. Дом в вашем полном распоряжении. — натянуто улыбнулся он Александру и девушкам, после чего выпил вино и поставил бокал на стол, мы все последовали его примеру. — Пошли. — сказал он нам с Прохором.
Когда мы разместились в «Чайке», дед снова схватил телефон и начал кому-то звонить:
— Это я. Слушай и не перебивай! Сейчас в особняк прибудут машины Тайной канцелярии. Должен приехать и Великий князь Александр Николаевич. Разместите машины во дворе, наследника престола, с сопровождающими, без лишней помпы проводите в дом. Я еду. Всё понял? — дед выслушал ответ и нажал кнопку отбоя. — Наш особняк решено использовать в качестве базы для захвата особняка Гагариных. Их особняк расположен недалеко, — пояснил мне дед, — на Остоженке, пять минут пешком.
У особняка Пожарских в Пречистенском переулке мы были чуть больше, чем через сорок минут. «Чайку» дед приказал водителю припарковать недалеко от ворот. Когда мы через калитку зашли во двор, то я, в отличие от Главы Рода и Прохора, несколько потерялся — вокруг пяти микроавтобусов «Газель» ходило больше сорока вооружённых бойцов в чёрной форме и в масках. Заметив нас, они быстро построились, и молча отдали деду честь. Он остановился, кивнул, и махнул рукой, отдавая команду «Вольно». Так же, не говоря ни слова, мы прошли в гостевой дом. На втором этаже нас ждал Великий князь Александр Николаевич, которого я даже мысленно пока не мог назвать отцом, и таинственный Виталий Борисович, сотрудник Тайной канцелярии. Поздоровавшись за руку с дедом и Прохором, Великий князь протянул руку и мне. Сделав над собой усилие, я пожал её.
— Виталий Борисович, начинай! — приказал наследник престола.
Тот, дождавшись, когда мы усядемся, вставил в плазменную панель флешку и начал отчитываться:
— Установлено, что перед самым нападением на князя Пожарского… — он запнулся и посмотрел на меня. — Прошу прощения, Ваше Императорское высочество, на Великого князя Алексея Александровича…
— Виталий Борисович, голубчик, — хмыкнул князь Пожарский, — Великий князь Алексей Александрович ещё сам не привык к новому титулованию, так что не извиняйтесь.
— Хорошо, Михаил Николаевич. — кивнул сотрудник Тайной канцелярии, и глянул на наследника престола, который сделал ему знак продолжать. — Установлено, что перед самым нападением на Алексея Александровича, во всём квартале сотрудниками службы безопасности Рода Гагариных были выведены из строя все камеры видеонаблюдения. Нападавшими были двое — Руслан Хисматуллин и Фёдор Печорский, оба ветераны боевых действий в ранге «воевода», жители города Мытищи. — он вывел на панель фотографии двух мужчин в военной форме. — Как установили жандармы, и подтвердили наши сотрудники, служба безопасности Гагариных просто взяла в заложники семьи этих воевод, после чего им, под угрозой расправы над родными, было приказано устранить Алексея Александровича. Когда Руслан Хисматуллин, с трупом своего друга, вернулся в Мытищи, его заставили выпить яд, пообещав отпустить как его родичей, так и родичей Печорского. Обещание своё СБ Гагариных не выполнило. — Виталий Борисович начал переключать фотографии на плазменной панели в подтверждение своих слов.
Меня чуть не вывернуло наизнанку от увиденного — везде кровища, трупы женщин, детей и стариков вповалку, все с перерезанным горлом, неестественно вывернутыми конечностями, вспоротыми животами, с кишками, вывалившимися наружу…
— Мясники! — охарактеризовал всё это дед. — Дальше!
— Кроме того, достоверно установлено, что именно поручик Гагарин распространял слухи о молодом князе Пожарском в Измайловском полку. Подводя итог, с уверенностью можно сказать, что основных фигурантов трое — сам князь Гагарин, наследник и его старший сын, тот самый поручик. В СБ Гагариных — начальник, и около десятка подчинённых. Сейчас все находятся под наблюдением в фамильном особняке Гагариных. И если мне будет позволено высказать своё скромное мнение, они смирились со своей участью, и ждут, когда за ними придут…
— Ты не ошибаешься, Виталий? — впился в него глазами дед, а мой отец лишь усмехнулся.
— Думаю, что нет, Ваше Высокопревосходительство! — вытянулся тот.
— И что мы тогда здесь сидим? Надо, наконец, подать к крыльцу особняка Гагариных чёрную решётчатую карету! Как в старые добрые времена! Сашка, — дед наклонился из любимого кресла к наследнику престола, — а давай он сопротивление при задержании окажет, или там при попытке к бегству…
— Экий вы, Михаил Николаевич, милосердный! — оскалился Великий князь. — Этой мрази так быстро соскочить не получится! Уж я-то об этом позабочусь! — он глянул на меня. — Сдохнет, как собака! Особенно после тех картинок из Мытищ. — он указал на плазменную панель, а меня снова замутило. — По коням!
Когда вы вышли во двор, мой отец просто махнул рукой. Этого оказалось достаточно, чтобы «чёрные» загрузились в «Газели» и выехали из двора.
— Каждый знает свой манёвр… — прокомментировал он происходящее деду.
— Кто бы сомневался… — не остался в долгу князь Пожарский. — Я тебя, Александр, на совесть учил. А мы пешком пройдёмся. Вперёд! — он показал пример и вышел в переулок, повернув налево, в сторону Остоженки.
И действительно, шли мы не больше пяти минут, в конце концов оказавшись перед литыми воротами с гербами Гагариных. Ещё на подходе я настроил себя на некое подобие темпа, и был готов к любым неожиданностям. Сам особняк Гагариных мной ощущался как некое единое целое, окружённое вкраплением каверн чужого внимания, но я это списал на рассредоточившихся по всему периметру сотрудников Тайной канцелярии. Однако, с северной стороны, с Волхонки, приближался источник серьёзного беспокойства.
— Стоим! — глухо сказал я, и указал дальше по безлюдной улице. — Мы не одни!
Краем глаза я заметил, как переглянулись дед с отцом, и Прохор с Виталием, но все встали. Секунд через тридцать показалась обычная «Газель», которая встала посреди улицы, перегородив её, и из неё начали выходить мужчины в строгих деловых костюмах и при галстуках. Первыми вышли Великие князья Николай Владимирович, Александр Владимирович и Константин Владимирович. За ними вышел их отец — Великий князь Владимир Николаевич, брат Императора. Следующим, кто покинул машину, был Великий князь Николай Николаевич, младший брат отца. Последним на брусчатку вступил сам Император, Николай Третий.
— Доклад! Быстро! — рявкнул он отцу.
Надо было отдать должное Александру Николаевичу, — к Императору он подошёл, блюдя чувство собственного достоинства.