Две знакомых мне Валькирии уже заняли стол недалеко от нас и общались с официантом.
— Кристина, как вам Россия? — осведомилась Маша, севшая рядом с Андреем Долгоруким.
— Всё замечательно, Ваше Императорское высочество!
— Мария. Для тебя Маша. — кивнула моя сестра.
— Я в восторге, Маша!
И Кристина начала описывать свои впечатления от Москвы, Санкт-Петербурга, Нижнего Новгорода и других городов, где она успела побывать за два с лишним года. Потом разговор плавно перешёл на тему учёбы Гримальди в Суриковке и закончился её словами:
— Вот, с Александром познакомилась. Надеюсь, и он меня ещё чему-нибудь научит.
— Ага, научит… — хмыкнула Шереметьева. — Наш Александр портрет князя Пожарского с понедельника писать начинает. Так что ему точно не до тебя, Кристинка, будет.
Обе Романовы посмотрели на меня с лёгкой завистью.
— Да не этого, а Михаила Николаевича. — пояснила Аня. — Маша, ты же сама должна помнить, дед Алексея ещё тогда, в галерее, это говорил.
— Теперь вспомнила. — кивнула Великая княжна.
Тут ко мне обратилась Варя:
— Алексей, а помнишь, Маша с тобой и Михаилом Николаевичем на выставку Хмельницкого у нас, в Кремле, договаривалась? И Александра хотели пригласить. Так всё и заглохло?
— Не знаю, Варя… — пожал плечами я. — Думаю, Александру Николаевичу надо сделать один звонок моему деду, и вопрос будет решён.
— Хорошо, я напомню папе. — важно кивнула сестра.
Постепенно все за столом как сидели, так и разбились по интересам — Мария с Андреем, я с Аней и Ксенией, Кристина с Сашкой. Скучала одна Варя, которая слушала разговор своей сестры с Долгоруким, с неприязнью поглядывая на Гримальди.
— Девушки, прошу прощения. — сказал я Шереметьевой с Голицыной, и встал. — Я на секундочку. — и направился к средней сестре. — Варя, если тебе скучно, можешь к нам пересесть. — наклонился я к ней.
— Лёша, я к Александру хочу сесть. — тихонько сказала она мне и покраснела.
Ничего себе! Неужели? Да быть такого не может!
— Сейчас всё устрою. — кивнул я, даже не подумав улыбаться — не дай бог сестра ещё обидится.
Обошёл стол и поинтересовался у Саши с Кристиной возможностью взять в их компанию Варю. Петров с готовностью кивнул, а вот Гримальди сделала это с едва заметной досадой. Я поставил ещё один стул между своим другом и Голицыной, вернулся к Варе и торжественно проводил её на новое место. Подскочивший официант быстренько поставил перед ней чистый комплект тарелок и столовых приборов.
— Молодец, Пожарский! — одобрила мои действия Аня Шереметьева, когда я вернулся. — А то Варя заскучала. Про Юсуповых, наконец, что-нибудь расскажешь? — Голицына же превратилась в слух.
— Анечка, ты всё у Инги можешь узнать. — усмехнулся я.
— У неё телефон отобрали. Она же под домашним арестом. Бедная девочка… — тяжело вздохнула та. — Ксюшка, твой же отец с дедом посредники, может они чего рассказывали?
— Кроме того, что князь Юсупов вчера в Бутырку с переломами и пьянущий приехал, вообще ничего. — с готовностью ответила Голицына. — У Куракиных, говорили, переговоры насчёт виры приостановились на время болезни Юсупова.
— Это вы про Ингу что ли? — перегнулась к нам Мария. — Не могу до неё дозвониться. И до Наташки. — она посмотрела на Долгорукого.
— Сестра тоже под домашним арестом. — прокомментировал Андрей с серьёзным выражением лица.
— Печалька… — кивнула Маша и усмехнулась. — Одна Анька наша себя правильно вела, как, впрочем, и всегда! Вот и наслаждается теперь обществом Алексея без всякой там конкуренции! — все посмеялись, после чего Великая княжна продолжила. — Прости, Ксюша, но Шереметьева ещё себя скромно ведёт, а вот Инга Юсупова тебя до Алексея просто не допустила бы!
— А то я Лицей не помню! — отмахнулась та.
Мы опять посмеялись и продолжили общаться в «своих» компаниях, а официанты тем временем разнесли горячее. Краем глаза я продолжал наблюдать за Петровым, Гримальди и своей средней сестрой, которые что-то живо обсуждали, глядя в Сашкин планшет. От Вариной скуки ни осталось и следа, она внимала каждому слову моего друга, глядя на него восторженными глазами ребёнка, и только при взгляде на Кристину слегка хмурилась, да чуть фыркала, когда Гимальди что-нибудь говорила. У Андрея с Марией царила полная идиллия.
— Алексей, а ты будешь моим кавалером в эту пятницу в «Трёх свечах»? — вдруг попросила меня Ксения, покрывшись лёгким румянцем.
Ответить не успел.
— Ах, ты змея, Голицына! — Шереметьева в притворном гневе повернулась к ней всем корпусом. Стул отчаянно заскрипел ножками по мраморному полу ресторана. — Ты второй раз Пожарского видишь, медичка! А мы с Ингой и Анькой, получается, для тебя его берегли? По ресторанам и клубам водили? Художественные выставки с ним посещали? На бильярде этом тренировались? Чтобы ты на готовенькое на всё пришла? — очень была хороша Аня в своём праведном гневе. — Не бывать такому! — она повернулась и уставилась на меня сузившимися глазами.
— Ксения! — еле сдерживая смех, обратился я к Голицыной. — Дело в том, что я уже с Николаем и Александром Романовыми договорился. Они ко мне сразу из училища приедут, а потом в «Три свечи»… Да и после ресторана могут возникнуть планы. — тут уж я врал, стараясь не связывать себя никакими обязательствами. — Плюс к этому ко всему, с Михаилом Куракиным надо будет выпить за примирение. Так что, Ксения, извини, в эту пятницу никак не получится!
— Я поняла, Алексей. — девушка расстроено кивнула. — Как-нибудь в следующий раз…
А Шереметьева улыбалась.
— Ксения, Анна! Не ругайтесь! — влезла Маша. — Совсем забыла сказать, мы в Кремле в конце октября бал устраиваем!
Тут ушки навострила даже Гримальди, а Голицына с Шереметьевой вообще про меня, слава богу, забыли и кинулись выяснять подробности. В конце концов дошло до того, что Аня с Ксюшей вызвались помочь Великим княжнам с разработкой сценария бала.
— И обязательно Александра пригласим! — вдруг заявила Варя. — Он будет моим кавалером!
Все затихли.
— Хорошо, сестрёнка. Александр, ты конечно же приглашён. — улыбнулась Маша моему другу, и опять посмотрела на сестру. — Варвара, тебе не кажется, что Александр должен сам решать, кто будет его дамой на балу? — моя средняя сестра поджала губки и промолчала. — Кристина, ты тоже заранее приглашена.
— Спасибо! — кивнула та, а Варя недовольно нахмурилась.
Темы вчерашнего «приёма» в Бутырской тюрьме в присутствии Великих княжон мы так и не коснулись — все всё прекрасно понимали, да и сами Мария с Варварой видимо не желали про это говорить. Про Юсуповых тоже разговор больше не заходил к моему вящему удовольствию. В общем и целом, вечер в этой компании мне понравился — новенькие Голицына и Гримальди меня своим довольно скромным и спокойным поведением совсем не напрягали, а сёстры… Это же сёстры…
Расходиться начали ближе к девяти часам вечера, договорившись по возможности встретится тем же составом в самое ближайшее время. Проводив сначала Великих княжон, мы с Сашкой и Андреем отправили по домам Гримальди, Голицыну и Шереметьеву. Когда уехал Долгорукий, вернулись с Петровым в ресторан.
— Лёшка, ты чего на меня так смотришь? — не выдержал он, глядя на ухмыляющегося меня.
— Да вот, любуюсь на покорителя женских сердец!
— Какого покорителя? Каких сердец? — начал оправдываться он. — Ты чего выдумываешь?
— Ладно Гримальди, Сашка! — хмыкнул я. — С ней-то всё понятно — твой образ скромного гения начисто снёс девке голову! Но Варя?
— Лёха, ты только не подумай ничего такого! — вскочил он с кресла. — Мы тогда с ней в вашем поместье телефонами обменялись, вернее, она мой телефон выпросила… Так, переписываемся иногда… Ничего такого, обычный трёп! Я и подумать не смел!
Так вот откуда ноги растут!
— Саша, я ничего против не имею. Переписывайтесь на здоровье. — начал я его успокаивать. — Только помни, что Варя ещё ребёнок.
— Да я вообще сейчас её номер заблокирую! — он потянулся к карману за телефоном.
— Стоп! — чуть повысил я голос. — Пусть всё остаётся, как есть. Мы встретимся с Машей, всё с ней обсудим и решим, что делать с влюблённой в тебя Варей. Договорились?
— Да. — Сашка буквально упал обратно в кресло.
— Как тебе Гримальди, кстати? — перевёл я разговор на другую тему.
— Хорошая. — ответил он.
— И всё?
— Красивая. Интересная. Менталитет у неё совсем другой… Рисует хорошо, она мне свои работы на телефоне показала…
— Понравилась как девушка?
— Понравилась. — кивнул Сашка. — Она милая…
— Вот, и не щёлкай клювом! — подвёл я итог.
Через полчаса Сашка уехал домой, а я поднялся сразу к Вике.
— Лёш, такие ужасы про этот приём в Бутырке в новостях говорят. Это никак с тем нападением на тебя не связано? — спросила девушка, когда мы расположились у телевизора.
— Связано. — я приобнял её, рассказал всё без особых подробностей.
— Ну, что, как сходили? — поинтересовалась Мария Фёдоровна у внучек, зашедших пожелать ей спокойной ночи.
— Хорошо, бабушка. — ответила Маша за двоих, и отчиталась за вечер, «забыв» упомянуть про «некрасивое» требование сестры в отношении Петрова.
— Когда снова встретитесь?
— Договорились созвониться. Может быть встретимся на следующей неделе.
— Ну, ладно. Спокойной ночи, девочки!
— И тебе, бабушка!
Вторая половина пятницы в Ясенево была посвящена моей высотно-штурмовой подготовке, а Прохор опять был «прикреплён» к «женскому батальону». Понятно, что азы этой самой высотно-штурмовой подготовки нам дали в Лицее на военке, и это были одни из самых интересных занятий в старших классах, так что уж полным профаном я не был — знал, как пользоваться специальными спусковыми устройствами, и технику безопасности Пасеку сдал с первого раза, после чего мы отправились в «город». Тренировка началась с самых простых упражнений — закрепив фал на крыше, я спустился на подвесной системе на уровень второго этажа,