Желания танцевать пока ни у кого из нас не возникало, и мы просто болтали, сидя на диване и попивая вино. А минут через тридцать к нам в випку начал прибывать народ из Малого Света. Кто-то оставался за соседними столами, кто-то сразу спускался вниз. Официанты только успевали принимать заказы на экзотические коктейли — водки, разного вина и закуски на самый притязательный вкус на столах было достаточно. И опять моя персона не осталась без внимания, девушки прямо жаждали ко мне присоседится. Видимо им не давал покоя ореол романтического героя — победителя Рода Юсуповых. Слава богу, с одной стороны от меня сидела Шереметьева, с другой Голицына, рядом Долгорукий с Гримальди, а на попытки присесть на свободную часть дивана мы дружно отвечали, что это места Великих князей.
В конце концов, к нам из танца вернулись эти самые блудные Великие князья в обществе двух вульгарных девиц, и выбор Николая с Александром я вполне понимал — девицы хоть и попадали под определение вульгарных, но это определение нисколько не мешало желанию их уестествить прямо на диванах випки — короткие юбки, не скрывающие длинные ноги, глубокие разрезы с намёком на хорошую «тройку», чуть выпирающие «бампера» и боевой раскрас прелестниц. Да, они выглядели как конченные шмары, но и «измученные» казармой и губой мои братья совсем не собирались читать девушкам стихи Есенина, а планировали цинично употребить их по прямому назначению.
— Пожарский, фу! — я получил от Шереметьевой локтём в бок. — Соблюдай приличия! Ты не один! Ишь, залюбовался!
А ночь, тем не менее, продолжалась. Малый Свет напоминал броуновское движение — в випке постоянно менялись лица, народ ходил танцевать и возвращался обратно, многие тусили внизу, на танцполе. Несколько раз и Аня с Ксюшей и Кристиной надолго уходили танцевать, давая нам возможность пообщаться с Андреем Долгоруким, Виктором Голицыным и иногда моими братьями, которые, в общем, были заняты своими пассиями. Медляки мы танцевали около стола, рядом с нами «тёрлись» и Великие князья со своими девушками. И они же, в конце концов, «потребовали» у меня машину.
— Забирайте, ироды! — махнул рукой я. — Доберусь, как-нибудь сам.
— Лёха! Должны!
Дома я был около пяти утра, меня довёз Долгорукий. Быстро приняв душ, тихонько лёг рядом с Вяземской и заснул.
Разбудила меня суетящаяся Вика.
— Пожарский, какое платье надеть?
Она начала мне демонстрировать разные платья, висящие на плечиках, прикладывая их к груди. Было и зелёное, и серое, и коричневое, и фиолетовое с блёстками.
— Это, Вика. — свой выбор я остановил на закрытом платье так идущего ей красного цвета.
Смотрелось оно одновременно строго и чуть чопорно, но за счёт вставок красных же кружев создавалась иллюзия лёгкости и воздушности платья.
— Согласна. — кивнула она. — Его и планировала. Или у тебя, Пожарский, как у молодого бычка, на красное встаёт? — улыбка Вики обещала мне познавательный экскурс в мир животных инстинктов.
— Как у молодого бычка. — с готовностью подтвердил я.
Через полчаса я наслаждался кофе в кухне.
— Так, мне некогда. — сообщила Вяземская. — Надо ресторан проверить, парикмахер должен скоро придти. Иди уже к себе.
— Нечего было передо мной голой и с красным платьем скакать! — возмутился я. — И кофе свой в выходной день я могу спокойно допить?
— Допивай и иди. Не отвлекай бедную девушку в ответственный день на пошлые мысли! — Вика запахнула край домашнего халатика на ногах.
В гостиной нашей с Прохором квартиры я застал пьющих рассол Великих князей и моего улыбающегося воспитателя.
— Лёха! Ночка была ещё та! — заявил Николай. — Надо почаще к Долгоруким в клуб заглядывать! Беспроигрышный вариант!
— Согласен. — подтвердил вялый Александр. — Но водка после вина, а потом опять вино, и снова водка, убьёт кого угодно… Господи, хорошо-то как! — Великий князь опять припал к банке с рассолом.
— Прохор, может забрать у них банку? — спросил я. — Чтоб помучились, и в следующий раз думали, сколько пьют?
— Мы ж не звери какие… — ухмыльнулся мой воспитатель, глядя на напрягшихся Великих князей. — Лучше пусть к нам на водопой утром прибегают, чем по неопытности неправильно опохмеляются. Да, лоси?
— Что это мы лоси? — попытался возмутится Николай.
— Так лоси вы и есть! — отрезал Прохор. — Слушайте анекдот.
Лось утром с похмелья прибегает к ручью, где его ждёт в засаде охотник, который стреляет — раз, два! Лось стоит. Охотник перезаряжает и стреляет снова. А лось не падает, пьёт из ручья и вслух думает:
— Вот я пью и пью… А мне всё херовей и херовей…
После вялой попытки Романовых посмеяться, Прохор спросил:
— Мораль уяснили?
— Да. — кивнули они.
— Но пить всё равно не бросите? Так ведь?
— Да. — этот одновременный кивок был более уверенным, чем прошлый.
— Пусть родичи за вами, охламонами, смотрят! — махнул рукой Прохор. — У меня вон, — он указал на меня, — забот выше крыши!
Звонок в дверь прервал воспитательные порывы Белобородова. Оказалось, что это к нам прибыл тот же молчаливый представитель Фаберже, что и в прошлый раз. Он опять, поклонившись, разложил на журнальном столике «изделия», и застыл рядом.
— Это для Вики? — поинтересовался Николай.
— Да. — кивнул я.
— А давай основная часть подарка с тебя, а мы добьём до комплекта?
— Не возражаю.
После долгих раздумий нашли оптимальный вариант, учитывая мой прошлый подарок Вике, — я взял плетёный браслет из платины, а Великие князья подходящие серёжки из платины с маленькими рубинами.
— Они Рыжей точно подойдут! — подвёл итог Александр. — Да и Императрица нам поздравление для Вяземской прислала. Так что повод вручить железный!
— Какое поздравление? — напрягся я.
— Конверт с фельдъегерем доставили. — пояснил Николай. — И уполномочили нас Вяземскую поздравить. Романовы никого не забывают! — гордо выпрямился он, но практически сразу после этого опять припал к банке с рассолом.
В «Русскую избу» мы с Прохором в деловых костюмах и с цветами спустись в четыре пятьдесят. На входе нас встретила совершенно сногсшибательная свежеиспечённая штаб-ротмистр Вяземская Виктория Львовна в красном платье и красных же туфлях.
— Алексей! Прохор! Прошу вас, проходите! — чопорно заявила она нам, чуть тряхнув роскошной гривой своих свежее завитых медных волос, и указав направление рукой с ярко красными коготками.
— Благодарим, Виктория! — за нас двоих ответил я.
Внутри «Изба» ничуть не изменилась. Только в дальнем углу, где мы сидели в четверг, накрытые столы стояли буквой «П». «Женский батальон» уже присутствовал в полном составе и прихорашивался у зеркал. Девушки вырядились. От обилия разных цветов у меня, по началу, начало рябить в глазах — персиковый, фиолетовый, ярко синий, желтый! И слава богу, что не привычный хаки! Наши девушки «заиграли красками»! Я получал эстетическое удовольствие, разглядывая их! А они совершенно не стеснялись произведённого эффекта! А Решетова? Чёрное платье в пол, с разрезом по бедру, и продемонстрированной при повороте голой спиной? Да она ещё и каблуки надела, при её то росте и длине ног!
— Прохор! Я тебя прекрасно понимаю! — озвучил я своё мнение воспитателю.
— Лучше молчи, Лёшка! — ответил он сквозь зубы.
— Девушки! Прекрасно выглядите! — решил я сделать комплимент.
Они же сделали вид, что засмущались, и ближайшая ко мне «дама в персиковом» представилась:
— Татьяна!
И пришлось мне, вернее выпало счастье, знакомится с девушками заново. Прохора они все знали.
— Алексей!
— Наталья.
— Ирина.
— Варвара…
… — Катя. — Решетова не только кивнула, но и протянула руку для рукопожатия.
Я же быстро пожал её руку, кивнул, и быстро же прошёл дальше, чтоб не попасть в некрасивую ситуацию.
На столах были расставлены таблички с позывными. Моя «Камень» и «Инструктор» моего воспитателя оказались в конце левого стола, чему мы с Прохором были только рады — я специально просил Вику отсадить себя от неё подальше, причём, она, чертовка, выделила мне место спиной к «женскому батальону», разместившемуся в конце правой ножки буквы «П», а моему воспитателю — прямо напротив девушек, и лицом к ним.
Основная часть «волкодавов» прибыла позже нас, полковник Орлов появился последним, заняв место рядом с Вяземской, Смоловым и Пасеком во главе стола.
— Так, коллеги, прежде чем начать! — оглядел граф собравшихся. — Сильно не расслабляемся. Возможно, завтра, ближе к вечеру, нам предстоит работа. Есть определённые предпосылки. А теперь позвольте поздравить Викторию Львовну с очередным званием и должностью! Стоя! Два коротких, один протяжный!
Ура! Ура! Ура-а-а-а!
Полковник продолжал стоять, даже когда все сели на места.
— Следующее. В нашем полку прибыло. Предлагаю выпить за дорогих девушек, рискнувших влиться в наш дружный коллектив! Мужчины пьют стоя, женщины до дна!
Дождавшись, когда тост будет исполнен, полковник сел. А слово взял Смолов. Потом Пасек. Постепенно за столами установилось полное взаимопонимание и взаимопомощь в виде передачи понравившейся закуски. Отдельные тосты не портили общего впечатления — «волкодавы» реально отдыхали, сбитый коллектив чутко реагировал на тенденции. Около шести вечера появился незнакомый мне тип среднего возраста с цветами, и от имени Рода Печорских произнёс Вике поздравительную речь.
— Прохор, что за ерунда, какие Печорские? — поинтересовался я.
— Вика урожденная Печорская. — терпеливо начал объяснять мне мой воспитатель. — Вышла замуж за княжича Вяземского. Он погиб. Детей они с Викой народить не успели. Род Вяземских, по обоюдному согласию с Родом Печорских, вернул вдову с её приданным обратно Печорским. Им-то она была не нужна. Так что Вяземская она только по фамилии, а не по Роду.
— Понятно. — кивнул я.
Около половины седьмого появились Николай и Александр Романовы, которых было не видно из-за огромных букетов роз, которые они несли в руках.