— Так, Алексей. — вздохнула Императрица. — Про всю эту ситуацию я вообще не в курсе. Если мне охрана внучек ничего такого не докладывала, значит действительно всё в рамках приличий. Пока оставляем всё как есть, резких движений не делаем. Ты скажи своему Петрову вести себя, как обычно, а я постараюсь с Машкой аккуратно поговорить, выясню, что там у Варьки к чему… Не переживай, в разговоре сошлюсь на доклад Валькирий. И спасибо, что позвонил. Как у тебя дела?
Разговор продлился ещё больше десяти минут, за которые я успел описать всё произошедшее со мной за последнее время, кроме, понятно, захвата «Плакучей ивы», про который братья не спрашивали, а значит и не знали. В конце Мария Фёдоровна пообещала меня набрать, как только определится с нашими совместными действиями, ещё раз поблагодарила за звонок, и положила трубку.
— Класс, Лёха! — улыбался Николай. — С большой долей вероятности ты избавил Петрова от большого количества проблем и подковёрных игрищ вокруг его персоны. Хотя… С бабушкой нельзя быть ни в чём уверенным до конца. Но сделал ты действительно всё, что смог.
— Будем надеется. — кивнул я.
— Вот это заворот! — хмыкнул Прохор. — Попал наш Рембрандт на ровном месте! Доучиваться точно поедет на Дальний Восток, подальше от Москвы с её восторженными девицами.
— Тьфу на тебя, Прохор! — скривился я. — И ещё раз тьфу! Нельзя так говорить. Всё у Сашки будет хорошо, я об этом позабочусь.
— Именно на это я и надеюсь. — кивнул мой воспитатель, и полез в карман за звонившим телефоном. — Да… Понял… Сейчас выясню. — он посмотрел на меня и спросил. — Ты в состоянии работать?
— Да.
— В четыре есть возможность потренироваться. Едем? — я кивнул, а Прохор сказал в трубку. — Мы будем. Без нас не начинайте.
Два брата Романовых переводили заинтересованные взгляды с Прохора на меня и обратно.
— А нас возьмёте? — не выдержал, наконец, Александр.
— И даже не поинтересуетесь, что за работа? — хмыкнул мой воспитатель.
— Нет. Верим, что будет интересно. — поддержал брата Николай.
— А вопросами доставать меня и Лёшку не станете?
— Нет.
— А что насчёт беспрекословного подчинения? — уже серьёзно спросил у них Прохор. — Не на прогулку идём…
Братья переглянулись, вскочили с дивана, вытянулись и рявкнули:
— Так точно, господин Белобородов!
— Вольно, курсанты. — махнул он рукой. — Сейчас экипировать вас будем, время ещё есть. Какие у вас там размеры?
Пока Прохор занимался решением доставки из Канцелярии ещё двух комплектов чёрного камуфляжа с оружием, а Романовы вились вокруг него, уточняя размеры, я вернулся к Лесе и предупредил её о своём вынужденном отсутствии в пару часов. Получив с меня обещание, что к девяти вечера я обязательно буду в «Избе», девушка успокоилась.
По дороге на север Москвы, к заведению под романтичным названием «Пельменная», Прохор провёл с Романовыми, сидевшими на заднем сидении его «Нивки» в обнимку с «нулёвыми» АКСУ, краткий инструктаж:
— Молчим, корчим из себя «понимающих», вперёд батьки не лезем. Слушаемся моих приказов. Всё поняли?
— Так точно. — отозвались братья.
— Все вопросы после работы, по дороге домой. — Романовы промычали что-то утвердительное, поёрзали, но, в конце концов, затихли.
И их можно было понять — в училище специализацию они пока не получили, всё произойдёт только со следующего курса, рутина службы порядком надоела, а тут их берут на реальное дело, хоть и фактически в роли обычных статистов. Да еще и подробности происходящего не говорят, напуская тумана…
Командир полицейского спецназа был тот же, так что лишних вопросов у него не возникло, и он сразу приступил к докладу:
— Информатор доложился одному нашему оперу, что в пельмешке через полчаса соберётся банда автоугонщиков из шести человек. Якобы для обсуждения следующих своих действий. Материалов у нас на них выше крыши, брать надо всех. У меня только один вопрос, вас-то зачем прислали? У этих гавриков хоть и стволы в наличии, но мои орлы и сами в состоянии справится… Там делов-то…
— Я тебе по секрету скажу, Старшой. Как родному. Только обещай никому… — Прохор даже приобнял полицейского. — Провинились мы у себя там… Ну, ты понял. — Старшой кивнул. — Вот и отправляют нас теперь на всякую ерунду, даже по выходным. А знаешь, что самое обидное?
— Что?
— В Канцелярии ходят слухи, что в наказание за разные «косяки», сотрудников будут на постоянной основе в полицию отправлять спецназом командовать, а вас всех, которые много вопросов дурацких задают, взашей на пенсию. Ты, кстати, первый на очереди.
— Да ладно! — скинул с себя руку Прохора полицейский. — Да ты гонишь!
— К делу давай, Старшой! — осклабился мой воспитатель. — Не нервируй меня. Не приближай свою мечту о пенсии дурацкими вопросами. — Прохор посерьёзнел. — Никто у тебя лавров за поимку банды отнимать не собирается. Действуем по проверенной схеме — вы всё оцепляете, мы тихонько подходим к пельмешке, даём вам команду на штурм, вы всех вяжете и мы, довольные друг другом, прощаемся. А потом ты строчишь рапортину, в которой описываешь геройские действия своих бойцов под своим, вне всяких сомнений, гениальным командованием. Про нашу группу, как и в прошлый раз, ни слова. Устраивает?
— Устраивает. — буркнул полицейский.
— Вот и славно! Командуй, Старшой.
Пока командир полицейского спецназа раздавал соответствующие приказы, мы стояли рядом с «Соболем». Романовы с огромным интересом смотрели на суету полицейских, поглядывая на Прохора с возросшим уважением.
— Так, господа. — Старшой вылез из своего микроавтобуса. — Бандосы в адресе. Помимо них двое «левых» — хозяйка и повариха. Приступаем.
— Злобырь, вперёд. — мотнул головой Прохор. — Мы за тобой.
Когда мы приблизились к пельмешке, на дверях которой висела табличка «Закрыто», я перешёл на темп. Внутри помещения, помимо шестерых злодеев, находились ещё два человека. Обернулся к Старшому:
— Восемь человек внутри. Подтверждаю. — на что тот просто кивнул, а я начал настраиваться, стараясь не отвлекаться больше ни на что другое — восемь человек, всё-таки…
Настройка заняла какое-то время, зато я отметил для себя тот факт, что практически не обращаю особого внимания на оттенки эмоций автоугонщиков. Это не могло не радовать — мне чужие неприкрытые гадости на работе были без надобности, их и в обычной жизни хватало с избытком. Объединив по чуйке всех восьмерых в одно общее целое, я не стал спешить с гашением, а, раз уж выдалась такая прекрасная возможность, решил с ними поиграться— командир полицейского спецназа был прав, обычный захват, детей нет, а два «левых» человечка явно в курсе мутных делишек банды. Мой приказ замереть был с трудом, но выполнен всеми восьмерыми, чувство тревоги и недоумения стали явно сильнее — у меня сложилось впечатление, что бандосы почуяли чужое присутствие в своих головах. Правильно сказал Лебедев — никаких навыков! Нырнув в темп ещё глубже, начал внушать «пациентам» положительные эмоции — всё хорошо, всё прекрасно, а опасности рядом никакой нет. Отклик не заставил себя ждать — не сразу, но радость и восторг стали преобладать среди чувств людей, находящихся в пельмешке. А вот меня от напряжения и предельной концентрации стало подташнивать, заболела голова и начали заканчиваться силы. Да ещё чуть взвизгнула чуйка, и я краем сознания уловил еле чувствовавшийся поток чужого внимания к происходящему в пельменной. Пришлось банду срочно гасить…
— Можете заходить. — я повернулся к Старшому, стараясь не выпасть из темпа, и продолжая контролировать ситуацию внутри пельмешки, одновременно ведя поиск любопытствующего колдуна. — Все без сознания.
Тот кивнул, и со словами: «И нахрена меня всю жизнь натаскивали, когда есть такие?..», начал отдавать команды в рацию. Чуть отойдя в сторонку, я уселся прямо на тротуар.
— Ты себя как чувствуешь, Злобырь? — подскочил ко мне Прохор, а за ним и Романовы.
— Нормально. Перенапрягся только, зато со злодеями поигрался… — ответил я, наблюдая, как полицейский спецназ спокойно занимает помещение пельмешки. — Зверь, своди курсантов на экскурсию, потом меньше вопросов задавать будут.
— Хорошо. — кивнул Прохор. — За мной, курсанты. — они удалились.
Колдуна я так и не обнаружил, как ни старался, но и ошибиться не мог — поток чужого внимания точно был.
К моменту отъезда домой чувствовал себя уже вполне сносно, только голова чуть болела, да слегка подташнивало. Оба Романова опять ерзали в нетерпении на заднем сидении «Нивки».
— Спрашивайте уже. — повернулся я к ним.
— Лёха, в Канцелярии есть подразделение колдунов, — начал Николай, — нам по ним краткую аналитику под грифом «Совсекретно» давали читать. Так вот, в ней подобные фокусы тоже описывались. Значит, и ты тоже колдун?
Мы с Прохором переглянулись и, не выдержав, рассмеялись.
— Получается так. — отсмеявшись, кивнул я.
— И… как оно? — братья буквально впились в меня глазами.
— При прочих равных даёт существенное преимущество в бою. Зато я стихиями не владею. Коля, Саша, как оно вам, стихиями владеть? — усмехнулся я.
Те сначала оторопели от моего вопроса, но потом задумались.
— Да, каждому своё… — протянул Александр. — Но ты нам всё равно опиши, что чувствуешь… когда колдуешь. Интересно же до жути!
— Когда колдую, говоришь… — опять усмехнулся я. — Ну, слушайте.
Всю дорогу рассказывал братьям свои ощущения от «колдовства», причём, про сегодняшнюю ситуацию с игрой на эмоциях злодеев и про присутствие ещё одного колдуна не упомянул ни словом, просто сказав, что погасил их. Только теперь я понял те слова Пафнутьева об отказе Вани-Колдуна делиться подробностями со своими друзьями — братья всё переспрашивали по десять раз, выясняли отдельные нюансы и тужились на заднем сидении, закрыв глаза, пытаясь почувствовать хоть что-то из этого внутри себя. Сказать, что мы с Прохором не веселились, — ничего не сказать, но старались изо всех сил вида не показывать, и Колю с Сашкой не обижать. Добравшись до квартиры, начали переодеваться.