— Лёшка, такими темпами нам ещё здесь одни апартаменты снять придётся. — Прохор указал мне на шкаф в кабинете, где мы повесили свой камуфляж и куда поставили очередные стволы уже братьев Романовых. — Весь дом оружейной смазкой провонял, разного камуфляжа восемь комплектов. А цинк с патронами? Казарма натуральная! Гостей приглашать стыдно!
— Можно часть оружия нам отдать… — вертя в руках один из «Глоков», сказал Александр. — Девкам будет что показать. Они такие приблуды любят…
— Ага! Щаз! Разбежался! — забирая у него пистолет, хмыкнул Прохор. — Поубиваете там друг друга по пьянке, а мне отвечать! Другим чем-нибудь баб своих впечатлять будете! И камуфляж Канцелярии вам даже на хранение не оставлю! Сымайте! У вас же ума хватит, господа курсанты, его в своих насквозь предосудительных забавах использовать. Маски можете оставить себе, нападение с изнасилованием там какое своим пассиям изобразите, они такое любят… — Прохор мечтательно улыбнулся. — Проверено. Остальное и не просите! — он вновь стал серьёзным.
Довольные проведённым временем братья Романовы удалились к себе в восьмом часу вечера, а Прохор устроил мне форменный допрос:
— А теперь слушаю в подробностях про твои сегодняшние игрища со злодеями. Во всех подробностях, Лёшка!
Рассказал. Не забыл упомянуть и про внимание колдуна. Задав несколько уточняющих вопросов, воспитатель задумчиво протянул:
— Лебедеву в понедельник так же отчитаешься. И не вздумай от него хоть что-то скрывать! Он мужчина правильный, плохого не посоветует. И иди уже к своей зазнобе, вижу, что тебе не терпится.
Алексия валялась на диване в своей гостиной, зелёное платье висело на плечиках на дверях.
— Лёшка, ты даже не представляешь счастья ничего неделания! — потянулась она, а её домашняя футболка натянулась на груди. — Никто тебя не торопит, не достаёт глупыми вопросами, не заставляет улыбаться и давать автографы! И тишина…
— Быстро в спальню! — сглотнул я. — Про свои терзания потом расскажешь.
В районе восьми позвонил дед, который князь Пожарский:
— Лёшка, с Юсуповыми всё согласовано. Князь готов приехать завтра вечером для извинений. Голицыны в курсе. Ты как?
— Я готов, деда.
— К семи вечера, даже раньше, жду у себя.
— Буду, деда. — заверил я.
Вот и ещё один гештальт закрывается. Слава тебе, Господи!
В половине девятого приехала Вика в новом платье цвета беж с вставками красного, застав Лесю за наведением красоты у зеркала.
— Ну, голубки, готовы к культурному досугу? Пожарский, почему до сих пор в таком виде?
— Виноват, госпожа штаб-ротмистр! — вытянулся я, вскочив, одновременно поправляя свой домашний наряд — помятые футболку и спортивные штаны. — Пошёл переодеваться. Не извольте беспокоится, госпожа штаб-ротмистр! Всё будет в лучшем виде!
— Иди уже! — отмахнулась с улыбкой Вяземская. — Шут гороховый!
Когда мы спустились с Прохором в «Русскую избу» к девяти ровно, все уже были на месте — и Леся с Викой, и Сашка Петров с Пафнутьевым. И вечер начался. Я, наконец, почувствовал себя расслаблено — звездой конечно же была Алексия, по поводу приезда которой мы и собрались, и которая с юмором принялась рассказывать про забавные истории, приключившиеся с ней на гастролях. Было интересно наблюдать за Виталием Борисовичем, за его эмоциями, отражавшимися на безэмоциональном в обычной жизни лице сотрудника Канцелярии. Зато уж лица Вяземской с Петровым выдавали всю гамму чувств — от удивления до сопереживания. Откинувшись на спинку кресла, я наслаждался вечером и приятной компанией, а, самое главное, возможностью молчать, не поддакивать и не говорить обязательных комплиментов.
— Что у тебя следующее по планам? Какие города? — поинтересовался Пафнутьев у своей приёмной дочери.
— В Екатеринбурге два концерта, потом в Перми тоже два, потом по два в Тюмени и Челябинске. Один в Кургане. График плотный, две недели расписаны по минутам. Вот я и вырвалась на пару дней…
— С группой и персоналом проблем нет? А то могу поспособствовать… — протянул тот.
— Папа! Всё нормально! Не беспокойся! — отмахнулась Леся. — Всё решаемо без твоей поддержки. Если что будет, обязательно к тебе первому обращусь.
— Алесенька, это же я так, к слову пришлось… — сделал вид, что засмущался Пафнутьев, что мне тоже показалось забавным.
Просидели этой компанией до двенадцати ночи, после чего начали провожать гостей. Было очень трогательно наблюдать прощание Виталия Борисовича с Лесей, обнимашки вышли на славу. Потом уехал Сашка Петров под охраной СБ Пожарских. Вика Вяземская уезжала последней, пообещав вернуться в понедельник вечером, как она выразилась, «для приведения Пожарского в божеский вид после расслабляющего визита податливой певички». А мы с Лесей и Прохором вернулись к себе…
— Сашенька, а ты знаком с другом Алексея, неким Александром Петровым? — Императрица пристально смотрела на сына, устроившись за рабочим столом в кабинете своих покоев в Кремле.
Её муж, Николай, устроился в любимом кресле, и с интересом наблюдал за разворачивающимся действом. Рядом с ним сидели Великие князья Владимир Николаевич, и Николай Николаевич.
— Да, мама, знаком. Достойный молодой человек. Именно так мне показалось. А что с этим Петровым не так?
— С ним-то, Сашенька, всё так. Только твоя дочь, Варвара которая, к этому Петрову неровно дышит. Ты об этом знал?
— Первый раз от тебя слышу. — возбудился Цесаревич.
— Мне сегодня Алексей звонил. — веско сказала Императрица. — Пытался этим звонком дружка своего выгородить. И ему это, кстати, удалось. Мы теперь между двух огней — и вопрос с Варькой надо решать, и этого Петрова трогать нельзя, Алексей обидится. Я с Машкой переговорила аккуратно, типа, «между нами девочками». Ситуацию пока спускаем на тормозах, но ежели что… Ты меня знаешь, сюсюкаться с этим Петровым я не стану. Даже на конфликт с Алексеем пойду, но репутация у моих внучек должна быть кристальной!
— И где урон репутации, мама? — изогнул бровь Александр. — Ты краски-то не сгущаешь? Влюбилась девочка в модного художника, через полгода влюбится в старшеклассника. Нормальное поведение подростка. А если хочешь конфликта с Алексеем? Что ж, удачи! Без меня. Он через тебя перешагнёт и не заметит, бабушка! Спокойной ночи! — Цесаревич встал с дивана и вышел из кабинета.
Императрица устремила свой обиженный взор на мужа, ища поддержки.
— Сашка тут кругом прав, Маша. — крякнул Николай. — Ущерба для репутации Варьки никакого, а все твои интриги могут закончится конфликтом с Алексеем. Это он своим звонком тебе и дал понять. Внук уже доказал, что авторитетов для него не существует. Вообще никаких. Ты готова на себе испытать это утверждение?
Мария Федоровна лишь обиженно поджала губы.
— Вот и оставь этого Петрова в покое, Маша. — Император сказал это таким тоном, что Мария Фёдоровна вздрогнула — нечасто муж ей приказывал. — Нам Алексея в семью вернуть как-то надо. А тут… — Николай встал, и тоже вышел из кабинета своей жены.
За ним вышел и его брат, Великий князь Владимир.
— Мам, не злись! Батя с Сашкой правы. — оставшийся Николай Николаевич деланно расслабленно откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу. — Они действуют в интересах Рода. Да и ущерба репутации племянницы я тоже не вижу. А племянник-то хорош! Сам позвонил, и, предполагая проблемы, впрягся за друга! Достойный поступок. Мам, уж ты-то должна оценить!
— Тебе, Коляшка, легко говорить! — тщательно скрывая злость, ответила Мария Фёдоровна. — А я твоих племянниц с малолетства воспитывала! Как и твоих детей! — при этих словах Великий князь чуть поморщился. — И чувствую за них личную ответственность!
— И это не повод портить со всеми отношения. — успокаивающе ответил Николай. — Мы это всё знаем, ценим, но чрезмерная опека, сама знаешь, приводит к обратному результату. Мамочка, успокойся, и дай событиям развиваться, как они развиваются. Тем более, что Алексей мне показался нормальным парнем, с которым можно продуктивно общаться. А уж учитывая его способности…
— Вот, сынок! — взвилась Императрица. — Вам бы, Романовым, только способностей подавай! Для укрепления Рода! Стратегически мыслить не умеете! А мне потом разгребать!
Великий князь Николай Николаевич стал в пол уха слушать сентенции мамы, прекрасно понимая её мотивы. Он знал точно, да и отец с братом и дядей ему доказали это на пальцах, достав соответствующие записи из Родового архива — с появлением Алексея в Роду Романовых намечались глобальные изменения, которые пойдут только на пользу Роду, а мама продолжала жить по старинке, относясь со скепсисом к Родовым легендам…
В половине седьмого вечера воскресенья мы с Прохором, при полном параде, были в особняке Пожарских. Вслед за нами прибыли Голицыны. Расположившись в гостиной, мы, переговариваясь, стали ожидать появления Юсуповых, кои и пожаловали ровно к семи.
— Уважаемый Михаил Николаевич! Приношу свои искренние извинения за поведение своей внучки! — князя Юсупова Наследник подкатил на кресле.
— Уважаемый Михаил Николаевич! Приношу свои искренние извинения за своё недостойное поведение! — Инга поклонилась деду.
Процедура повторилась уже со стоящим рядом с Главой Рода Пожарских скромным мной.
— Уважаемый Алексей Александрович! Приношу свои искренние извинения за своё недостойное поведение! — поклона не было, но меня всё устроило в поведении университетской подружки.
Наследник Юсуповых подкатил ко мне своего отца.
— Уважаемый Алексей Александрович! Приношу свои искренние извинения за недостойное поведение своей внучки!
— Род Пожарских принимает извинения Рода Юсуповых! — поспешно сказал дед, вовремя заметив на моём лице глумливую улыбку. — Господа? — он перевёл взгляд на Голицыных.
— Свидетельствуем! — кивнул князь Голицын. — Компенсация?
Наследник Юсуповых протянул деду папку, а тот мотнул головой в мою сторону: