волосы перед сном. — Внук был очень зол. — и опять никакой реакции. — Даже гнев использовал, от которого у меня сердце прихватило. — только после этих слов Мария Федоровна с тревогой посмотрела на Николая. — Алексей по отношению к тебе настроен очень враждебно, мы с Сашей его, конечно, предупредили… о последствиях необдуманных поступков, и сын даже попробовал взять с Алексея обещание никоим образом тебе не мстить, но внук промолчал.
— Да что он о себе возомнил! — вскочила с пуфика Императрица. — Это что ещё за новости, Коля?
— Сядь, Маша. — голосом Императора можно было замораживать лёд. — Раскудахталась… Раньше надо было думать, просчитывая последствия. И если ты вздумаешь ещё раз за моей спиной провернуть ещё что-нибудь подобное… Окажешься на месте Катьки.
Хоть Мария Федоровна и фыркнула для вида после предупреждения мужа, но его обещаниям поверила — Николай, когда ему было надо, всегда доводил дело до конца.
— И ещё, Маша. — продолжил он. — Держись от Алексея пока подальше, его мы тоже на какое-то время в Кремль звать не будем, ради твоей же безопасности. И молись, чтобы этот художник побыстрее в себя пришёл и в Москву вернулся. Ты меня услышала? — спросил Император и опять потёр себе грудь.
— Услышала, Коля. — Мария Фёдоровна с тревогой смотрела на мужа, только сейчас обратив внимание на непривычно землянистый цвет его лица.
Глава 5
— Прохор, я не могу дозвониться до Сашки Петрова. Телефон постоянно отключен. — пожаловался я воспитателю, убрав трубку в сумку, в смокинге карманы были зашиты.
— Так и было задумано. — ответил он. — Я, конечно, могу сделать так, чтобы он тебе сам позвонил, но надо ли тебе это? И вообще, Алексей, я бы не рекомендовал тебе сейчас разговаривать с Александром по телефону. Лучше это делать при личной встрече. Понимаешь, о чем я?
— Понимаю. — признал я правоту своего воспитателя.
— В субботу спокойно выедем, доберёмся до Смоленска, и увидишь ты своего друга. Я уверен, за это время с ним ничего не случится.
— Будем надеяться. — кивнул я.
Когда мы повернули на Остоженку, ворота особняка были уже гостеприимно распахнуты, а Дворцовые несли службу, вытянувшись по струнке. Проехав немного по мощеному внутреннему двору, остановились около гаража, «Волга» Михеева пристроилась рядом. Стоянка, находившаяся чуть дальше, была уже заставлена автомобилями, среди которых красовалась и чистенькая Прохоровская «Нива».
— Лёшка, свои владения будешь осматривать? — спросил он меня, когда мы вылезли из «Волги».
— Буду. Заодно и после Кремля немного развеюсь.
Начали мы с гаража. Был он рассчитан на четыре машины, наличествовали и подсобные помещения, заваленные каким-то автомобильным хламом.
— Не успели ещё разобрать. — пояснил Прохор. — Пока только дом в порядок привели.
Следующим был двухэтажный гостевой дом, первый этаж которого мой воспитатель временно отдал под нужды и проживание Дворцовой полиции, а вот на втором этаже три гостевых комнаты меня приятно удивили — в особняке Пожарских они были не такими просторными. После гостевого дома пошли смотреть баню. Была она, конечно, меньше той, которую устроил себе мой дед в Жуковке, но, как я прикинул, вполне подходила даже для неофициального «приёма» Императора — срубленная из дерева, обшитая внутри вагонкой, даже не с бассейном, а с большой деревянной бадьёй, вмурованной в пол, в которой постоянно циркулировала ледяная вода из скважины. Да и комната отдыха мне понравилась — та же самая вагонка на стенах и нарочито грубая деревянная мебель. На втором этаже бани, как и у деда в Жуковке, комнаты отдыха и массажный стол. Кроме того, веранда у бани выполняла ещё и функцию большой беседки с деревянной мебелью из той же самой «коллекции», что и внутри. Была и печь из красиво сложенного кирпича, на которой можно было жарить шашлыки, а также готовить в казане и в обычной посуде.
— Твоя душенька довольна? — усмехнулся я, глядя на Прохора.
— Более чем. — лучился довольством он. — Предел мечтаний!
Сад, устроенный у себя Гагариными, мне очень понравился. К этому месту определение «сад» не подходило вообще — вся задняя часть участка представляла собой маленький кусочек самого настоящего парка с высокими соснами и ветвившейся между ними мощеной дорожкой со скамейками и парой открытых беседок в разных концах. Мы не отказали себе в удовольствии и немножко прогулялись по этим дорожкам. Учитывая, что на улице было уже довольно-таки темно, а освещение обеспечивали грамотно расположенные фонари, парк предстал перед нами, наверное, в своём самом красивом и таинственном виде.
— Лёха, гляди. — Прохор указал мне на поляну в центре «леса». — И для зарядки, и для рукопашки подойдёт. — я согласно кивнул. — Пойдём в дом, поздно уже. Ещё нагуляемся…
На крыльце дома нас встретил обслуживающий персонал.
— Ваше Императорское Высочество, — начал Прохор, — позвольте представить вам Василия Петровича Трегубова, управляющего особняком.
Мне поклонился здоровенный мужик под два метра ростом в костюме серого цвета.
— Василий Петрович! — кивнул я.
— Рады приветствовать, Ваше Императорское Высочество. — сказал он, выпрямившись.
— Алексей Александрович. — «позволил» я.
— Алексей Александрович, разрешите представить остальных? — я опять кивнул.
Половину имен я так и не запомнил, но прислугой Романовы меня обеспечили по полной программе — пять горничных средних лет для поддержания чистоты в доме, метрдотель Петр Владимирович, очень представительный мужчина под шестьдесят с роскошными бакенбардами и в ливрее с гербами Романовых, повар Михаил Дмитриевич с двумя помощниками и тремя официантами, и дворник-садовник-истопник Алексей Григорьевич с двумя помощниками. Выразив надежду, что работа в этом особняке не доставит особых хлопот, мы с Прохором в сопровождении Михеева и Трегубова зашли внутрь дома.
— И сколько из них, — я мотнул головой в сторону дверей, — не являются сотрудниками Канцелярии или Дворцовой полиции? — смотрел же при этом сразу на всех троих.
Те, что характерно, и не подумали смущаться от моего вопроса. За всех ответил Прохор:
— Ни одного, Алексей Александрович.
— Понятно. — вздохнул я. — Василий Петрович, — я смотрел на управляющего, — давайте сразу расставим все точки над «Ё». Особняк, фактически, лично мой. И мне бы очень хотелось, чтобы вы проявляли лояльность и лично мне. — тот кивнул. — Владимир Иванович, — я повернулся к Михееву, — к вам будет аналогичная просьба. — ротмистр слегка поморщился, но тоже кивнул. — Иначе, господа, нам с вами придется расстаться. Владимир Иванович, подскажите нам, будьте так любезны, сколько вам и вашим сотрудникам понадобилось времени на свернуться в прошлый раз?
— Час, Алексей Александрович. — опять поморщился он.
— Намёк поняли, Василий Петрович? — спросил я у управляющего.
— Понял, Ваше Императорское Высочество. — вытянулся тот.
— Будьте любезны, доведите до остальных своих людей моё пожелание. — улыбнулся я. — И ещё. Господин Белобородов здесь имеет такое же право голоса, как и я. Любое его пожелание и приказ не подлежат никакому обсуждению и выполняются в полном объеме. Это касается и охраны. Следующее. Со мной будут проживать две девушки. Отдельные инструкции по ним получите от господина Белобородова. Очень надеюсь на ваше понимание, господа. А теперь давайте приступим к осмотру дома.
Сам особняк Гагариных был построен в тридцатых годах прошлого века на месте их старого особняка, но от помпезности века 19-го старые хозяева, как и Романовы, совсем отказываться не собирались — лепнина на потолке, тяжелые хрустальные люстры, серебряные бра на стенах, старинная мебель, статуи, наборный паркет… Самый натуральный музей! Судя по следам на стенах, там висели картины. Кое-где они остались, но с нейтральным содержанием — какой-то луг, изображение деревни, пасущаяся лошадь…
— Василий Петрович, — обратился я к управляющему, — на пустые места надо бы что-то подобрать… Портреты моих славных предков вполне подойдут. Да и родичам моим будет приятно себя увидеть по приезду в гости. — он кивнул. — Про Пожарских тоже забывать не будем, свяжитесь с их управляющим.
— Будет исполнено, Алексей Александрович. — кивнул Трегубов.
— Картины без меня не вешать. — добавил я, а управляющий вновь кивнул.
А моё знакомство с домом продолжилось. Да… Как бы мне в первое время в нём не заблудиться — большая, роскошно отделанная в светлых тонах гостиная с баром, скромная только на первый взгляд бильярдная с панелями из ценных пород дерева, просторная столовая. И это всё с подобранной в цвет, тон и стиль мебелью! Кухня, хозяйственные помещения и комнаты для проживания прислуги с охраной тоже отличались качественным ремонтом. А уж когда мы спустились в винный погреб, мне показалось, что мой воспитатель вместе с начальником охраны начали судорожно сглатывать! Ряды покрытых паутиной бутылок, бочек, стеллажи с вообще непонятными сосудами производили действительно убойное впечатление!
— Василий Петрович, — хмыкнул я, обращаясь к управляющему, — надо бы здесь сигнализацию на дверь поставить… Иначе беды не миновать.
За Трегубова ответил Прохор:
— Вы серьёзно, Алексей Александрович? — ротмистр с управляющим тоже смотрели на меня с плохо скрываемой надеждой на чудо.
— Шучу, конечно. — Хотя… Там видно будет. Пойдёмте уже на второй этаж, не будем, господа, поддаваться искушению проинспектировать погреб более вдумчиво.
На второй этаж с первого вела широкая лестница, отделанная мрамором. Второй этаж впечатлял тоже — огромный зал на пол-этажа для приёмов, в котором хоть сейчас устраивай ночной клуб или, для разнообразия, ставь ворота, надевай браслеты и играй в футбол. Остальное пространство этажа занимали пара кабинетов со всеми удобствами, судя по пояснениям Трегубова, один был для главы Рода, второй — для Наследника, и четыре гостевых спальни.
Третий этаж был полностью отдан под личные покои хозяев — восемь роскошных спален со всей необходимой мебелью и техникой. Фактически они представляли собой отдельные квартиры, как и в Кремле, только без прихожей. Моя спальня была самой большой, удобной и тихой — все её окна выходили на задний двор особняка, в парк. Небольшая гостиная с темной старинной мебелью, с тяжелыми даже на вид стульями, креслами и диваном, наличествовал даже небольшой рабочий стол. В санузле глаз рябило от белой плитки с золотистыми прожилками. Были установлены и джакузи с душевой кабинкой. «Девушкам должно понравиться» — подумал я с улыбкой. А уж сама спальня была просто создана для меня, вернее, для моей ситуации — огромная кровать с балдахином сразу говорила всем своим видом, что мы втроём с Алексией и Викторией в ней поместимся с гарантией!