— Неожиданно… — протянул тот. — Уже привык, что Лёшка постоянно где-то рядом… Ладно! — махнул он рукой. — Уговорили! Завтра утром ухожу в отпуск. Лёшка, — воспитатель погрозил мне пальцем, — смотри мне! Ежели что… Огорчу!
— Буду вести себя прилично. — с улыбкой пообещал я Прохору и снова посмотрел на отца. — Раз уж у нас тут такая тихая семейная радость по поводу огня, может Род Романовых компенсирует каким-нибудь образом Роду Петровых их сожженный вишнёвый сад? Я уж не говорю про обещанные извинения с вирой…
— А не кажется ли тебе, Алексей Александрович, — нахмурился отец, — что за свои косяки пора ответственность нести самому? Тем более, что дед тебя с этим имуществом Гагариных сделал весьма и весьма богатым Буратиной.
— Не кажется, Александр Николаевич. — спокойно ответил я. — И про моё так называемое имущество забудь, оно лично моё именно потому, что мне его Император отдал. А в Смоленске, попрошу обратить на это особое внимание, мне косяки нашего Рода пришлось разгребать. И именно после подробного описания этих самых косяков в отношении Рода Петровых меня… и переклинило. Сам вопрос решишь, или мне к Главе Рода обращаться?
— Ну, Лёшка, ты и наглец! — хмыкнул отец. — Договорились. Я с братом по этому поводу пообщаюсь, Николай у нас вопросы имущества и финансов в Роду курирует. С ним потом подробности обсудите. Вы довольны, Алексей Александрович? — он откровенно ухмылялся.
— Более чем, Александр Николаевич. — улыбался и я.
— Всё, я пошел отца проведаю. — он опять стал серьёзным. — Если что, будь на связи, Лёшка. — я кивнул. — Твоя бабушка уже приехала, так что держи себя в рамках, сын. Не слышу твоего уверенного «Да»?
— Да. — опять кивнул я, но уверенности в этом слове не было совсем.
Когда отец ушел, Прохор развалился на диване и вытянул ноги.
— Интересно ли будет вам, Алексей Александрович, выслушать мнение скромного отпускника? — спросил он.
— Конечно. — насторожился я.
— Ты, Лёшка, принципиальность свою в нужных вопросах проявляй, не зарывайся… — Прохор смотрел на меня крайне серьёзно. — Где-то уступай, лавируй, с мнением своим поперёд старших не лезь. Короче, будь скромнее. Ты, если можно так выразиться, в Роду человек новый, для многих непонятный… С репутацией слегка отмороженного на голову. — он хмыкнул. — Тебе, кроме старших родичей и меня, никто ничего подобного не скажет, просто не посмеют. А про себя подумают. Тебе это надо, Лёшка, чтоб тебя боялись, а не уважали?
— Нет. — я признал правоту воспитателя.
— Вот и отцу твоему не надо, и деду, и, ты удивишься, даже бабушке твоей! Делай выводы и в бутылку не лезь. Я ещё раз повторю для непонятливых — меньше косяков, меньше визитов родичей в твой особняк. Или твоих визитов к ним, раз уж ты так не любишь это делать.
— Наш особняк, Прохор. — поправил я его. — Наш с тобой. Всегда так и говори. Ладно?
— Уговорил. — кивнул он. — Надеюсь, что ты в очередной раз меня услышал, осознал и проникся. Теперь вернёмся к текущим делам. Ты Петрову звонил?
— И когда бы я успел?
— Понятно. — кивнул Прохор. — Михееву соответствующие распоряжения были даны ещё до нашего вылета, он должен нашего Рембрандта Смоленского рядом с твоими покоями поселить. Я могу сегодня здесь не ночевать, а вечерком в особняк поехать. Ты как, не против?
— Езжай. — кивнул я. — За Сашкой заодно присмотришь. Я Вику наберу, попрошу её тоже нашего художника чем-нибудь развлечь, если у неё других планов не будет.
— Она в курсе?.. Я имею ввиду Петрова.
— Нет.
— Вот и правильно. — протянул воспитатель. — Меньше знает, крепче спит. Надо только Шурку предупредить, чтоб ничего лишнего не сболтнул.
— Уже думал. — сообщил я. — Как раз собирался этим заняться.
— Ты Петрову звонишь, а я Михееву. — Прохор достал телефон.
Дозвониться до Сашки мне так и не удалось — абонент оставался недоступным, а вот мой воспитатель вовсю что-то обсуждал с Дворцовым. Я знаками показал Прохору, чтобы тот дал мне телефон.
— Владимир Иванович, как добрались?
— Нормально, Алексей Александрович. Александра Владимировича разместили рядом с вашими покоями, вернее, в следующих покоях после покоев Вяземской и Пафнутьевой. — ответил мне ротмистр.
— Владимир Иванович, у Александра Владимировича телефон отключен. Вы бы не могли ему передать, что я очень жду его звонка.
— Передам, Алексей Александрович. — я отдал трубку обратно Прохору.
Спустя минут десять Сашка перезвонил со своего номера:
— Лёшка, у тебя там как, всё нормально?
— Нормально. Теперь слушай меня внимательно, дружище. Всё это время ты был в Смоленске, в вашем имении, в связи с внезапной болезнью твоей мамы. Буквально на днях Ангелина Ивановна благополучно выздоровела, и ты вернулся в Москву, решив пока пожить у меня. Договорились, Саня?
— Договорились.
— Замечательно. Теперь по текущим делам. Я застрял в Жуковке, предположительно на неделю, приехать смогу только в понедельник, после учёбы. Попроси Владимира Ивановича, он отвезет тебя в твою квартиру, там возьми всё необходимое. На учёбу тоже он тебя охраной обеспечит.
— Лёшка, и сколько это будет ещё продолжаться? — спросил Петров.
— Пока перед тобой Император не извинится, как и обещал. А ему пока нездоровится. Саня, неделя — максимум. Потерпишь?
— Потерплю. — вздохнул он.
— Спасибо, друг, за твоё понимание и терпение. — меня чуть отпустило. — И ещё. Я тебя очень прошу, о произошедшем с тобой и твоей семьёй никто не должен знать. Даже Вика и Алексия. Ты меня услышал?
— Услышал. Никто ничего не узнает. Как мне быть с Варварой?
— Общайся, как общался. Я этот вопрос с отцом решу позже. Кстати, я обещал Кристине Гримальди, что ты ей позвонишь. Очень уж по твоему поводу принцесса переживает. — я добавил игривости в голос.
— Правда? — даже по телефону было слышно, как обрадовался Петров.
— Правда. — подтвердил я. — Так что звони ей, она ждёт. И если Кристина захочет к тебе в гости приехать, знай, я совсем не против.
— А если она в кафе или в ресторане встречу назначит? — моего школьного друга уже было не остановить.
— Поговоришь с Михеевым. Без Дворцовых на улицу ни ногой! Мы договорились, Александр?
— Договорились, Алексей!
Следующей я набрал Вяземскую.
— Соскучился, подлец? — вместо приветствия услышал я. — Машины твои на месте, ротмистр тоже, даже Петрова, дружка твоего, мельком видела! А вас с Прохором нет! Загуляли на пару, кобели?
— Что есть, то есть. — «признался» я. — Мы с Прохором в Жуковке, в поместье Романовых, дела тут кое-какие внезапно образовались. Чего звоню, красивая, если у тебя никаких срочных дел нет, сможешь заняться мельком виденным тобой художником? Не в службу, а в дружбу?
— Смогу. Что случилось, Лёшка? Ты же только завтра из Смоленска собирался возвращаться? — чего у Ведьмы было не отнять, соображала она крайне быстро.
— Нормально всё. Так, по мелочи. Я в понедельник планирую в Москве появиться, но ночевать неделю буду точно в Жуковке. Могу послезавтра тебя после учёбы подождать, если ничего не изменится.
— Ладно, Лёшка, Петровым твоим я займусь. Доступ к погребку разрешаешь? Говорят, он у тебя отличается разнообразием. — уже игриво спросила Вика.
— Пользуйся на здоровье! — успокоился я. — Если что, звони. Целую.
Прохор вопросов никаких задавать не стал, и так всё слышал, а просто сказал:
— Я за ними прослежу, не переживай.
Перед ужином, когда мой воспитатель уже уехал, позвонил отец и попросил меня выйти на задний двор, чтоб посмотреть деда. Когда я спустился, оказалось, что Романовых в поместье прибавилось — помимо деда, бабки, отца, дядьки и двоюродного деда, Великого князя Владимира, подъехали его сыновья, мои двоюродные дядьки Великие князья Николай Владимирович, Александр Владимирович и Константин Владимирович, смотревшие на меня совсем не по родственному. Как бы то ни было, но мою руку они пожали. В сторонке скромно стоял и другой мой дед, улыбающийся князь Пожарский, с которым мы демонстративно обнялись. А дальше, стараясь не обращать внимания на эти все мелочи, я глянул царственного деда.
Конечно, времени прошло совсем немного, но его доспех возвращался в норму — снежинки ещё больше посветлели, энергетические связи между ними крепли, да и геометрия стала восстанавливаться.
— Всё хорошо, доспех приходит в норму. — озвучил я присутствующим «диагноз». — Деда, ты и сам должен чувствовать улучшение самочувствия.
— Есть такое дело. — довольно кивнул он. — Ты днем, Лёшка, про какой-то второй сеанс говорил?
— Да. Через пару дней. — подтвердил я.
— Отлично! — оглядел всех присутствующих Император. — Теперь успокоились? — невнятные реплики были ему ответом. — Всё, ничего не хочу слышать, пошли ужинать.
Ужин прошёл достаточно оживлённо, все друг с другом общались. Мы же с бабулей старательно делали вид, что не замечаем друг друга. Уже в конце ужина Великий князь Николай Владимирович постучал по бокалу с вином ножом, привлекая внимание, и спросил:
— А почему мы не обсуждаем причины… недомогания Главы нашего Рода?
За столом повисло вполне ощутимое напряжение.
— Михаил Николаевич, — обратился к князю Пожарскому поднявшийся из-за стола Император, — будь другом, погуляй немного, у нас тут семейные дела некоторые решили обсудить… — произнесено это было таким тоном, что у меня волосы на затылке зашевелились.
Князь Пожарский встал, кивнул и молча покинул столовую.
— Ты, Коляшка, продолжай, не стесняйся… — Император уставился на вмиг побледневшего племянника. — Здесь все свои. Кто надоумил? — рявкнул он. — взгляд Великого князя непроизвольно метнулся к Императрице. — Понятно… — протянул Император. — Вы только за этим приехали? — он оглядел бледных племянников, которые активно начали мотать головами, давая понять, что совсем даже не для этого. — Лёшка, — дед посмотрел в мою сторону, и вновь принялся разглядывать племянников, — дядьям твоим, судя по всему, не нравится, что ты меня правишь. В следующий раз за разрешением к ним поедешь.