— Ты права, Анечка. Давай все на потом перенесем. А сейчас действительно лучше по домам разъехаться. Пойдемте.
Всю дорогу до стоянки мы молчали, а когда прощались, Аня меня спросила:
— Леш, я надеюсь, ты не будешь сильно обижаться на этих двух дурех?
— Обещаю. — улыбнулся я ей, и обратился к Андрею. — Родителям не вздумай ничего рассказывать, не подставляй сестру. И поговори с Натальей, пусть тоже молчит.
— Сделаю. — с заметным облегчением кивнул Долгорукий.
— Тогда у меня к вам двоим будет еще одна просьба. — продолжил я. — Наш разговор с Ингой по поводу ужина у ее деда слышали? — Аня с Андреем кивнули. — Пожалуйста, сделайте так, чтобы я, наконец, получил ответ. А то эта гордячка так и не соизволит мне сообщить о согласии князя Юсупова отужинать. Я-то переживу, а вот Ингу опять могут под домашний арест поместить. Договорились?
— Договорились. — пообещали они.
— Андрей, чего Наташка с Ингой взбеленились? — спросила Анна, дождавшись, когда Алексей сядет в свою машину.
— Сестра мне еще вчера на Алексея жаловалась с подачи Марии. Мол, Сашку Петрова в Свет ввели, а портреты он Императорской чете писать будет. Да и ты сама утром Алексея в этом вопросе должником сделала…
— Да… — протянула Шереметьева. — Тут я не подумав ляпнула, Алексей из вежливости согласился, а Наташка с Ингой восприняли все в серьез… Но я же не придавала этому всему особого значения — Алексей же и без нас мог спокойно Свету Александра представить, и никто бы слова против не посмел сказать. Слушай, а Алексей точно никак Наташку с Ингой не обидел?
— Да они сами его на парах доставали с этим подарком! — отмахнулся Андрей. — Только после того, как он мне подарок показал, девушки обиделись и отстали.
— Я так и подумала. — кивнула Шереметьева. — Ладно, надо из этой ситуации с наименьшими потерями выходить. Звони сестре, пусть язык за зубами держит, а я Юсуповой звонить буду с тем же предложением. И вообще, Андрюшка, как мне показалось, наши девушки в очередной раз доигрались… Поздно Алексея методами, работавшими в Лицее, воспитывать… Еще и обижаться потом.
— Мне тоже так кажется, Аня. — кивнул Долгорукий, и достал из кармана телефон.
Усевшись в машину, я дал команду Дворцовым на выдвижение домой и отмену мероприятия в «Приюте», после чего, не сдерживая раздражения, шумно выдохнул — Долгорукая с Юсуповой, с их завихреньями в мозгах, опять на меня обиделись и сделали во всем виноватым! А потом еще и за дружбу предъявили! Да мне такие друзья вообще никуда не уперлись! И ведь куда подальше их не пошлешь, что самое обидное, Андрей с Анной не поймут… Один за сестру обидится, а Шереметьева с ними со всеми с детства дружит, а со мной чуть больше двух месяцев… Как поступить в этой ситуации? Сжать зубы и терпеть, приняв предложенные Юсуповой и Долгорукой условия — общаться строго в рамках этикета. Другого ничего не остается… А еще и подарок этот неврученным так и остался, а отец явно у меня отчета потребует. Придется все как есть рассказывать, а то может очень некрасиво получиться, если он подробности от кого-нибудь другого узнает…
Уже когда подъезжал к особняку, позвонила Аня Шереметьева и сообщила, что с Ингой она переговорила, та уже успокоилась и пообещала молчать о сегодняшнем недоразумении, а князь Юсупов ждет меня в семь вечера среды. Только я положил трубку, как пришло сообщение от Андрея Долгорукого, в котором он обещал молчание со стороны своей сестры и ее предварительные извинения. Так что в дом я заходил уже несколько успокоившись — худой мир был всяко лучше хорошей ссоры.
— Чего так рано? — встретил меня в гостиной Прохор. — И почему у вас там с этим «Приютом» все отменилось? Мне ротмистр сказал. — пояснил он.
Я рассказал обо всем воспитателю, который, слушая меня, улыбался и хмыкал.
— Да, Лешка, — еле сдерживая смех, начал он, — несладко тебе в этом Высшем Свете придется, если там бабы через одну с такими тараканами в голове будут! То не скажи, то не сделай, эдак не посмотри! Но ты молодец! — он сделал паузу. — А ведь раньше-то ты бы терпеть этакие закидоны не стал, гневом их там сразу напугал, или вообще погасил бедняжек, и все дела! А потом к родичам ихним за вирой махнул!
— Прохор, не паясничай! — отмахнулся я. — Чего мне теперь с ними делать?
— Забей, Лешка, на этих двух идиоток! — посерьезнел он. — Они тебе этот цирк уже в который раз устраивают? Третий или четвертый? Ничему их жизнь не учит, зато ты на их примере хорошо должен усвоить одну простую вещь — зарвавшихся людей, в том числе и близких друзей, полезно иногда на место ставить. И ничего в этом, Лешка, предосудительного нет. Вовремя не одернешь, дальше только хуже будет. А тебе, как будущему Императору, подобные полезные навыки вырабатывать уже сейчас необходимо. И дистанцию с поддаными держать тоже. — он посерьезнел еще больше. — А настоящий друг, которому и не такое можно простить, у тебя пока один — Сашка Петров, а все эти Долгорукие, Юсуповы и Шереметьевы максимум близкие приятели по общим интересам и веселому времяпрепровождению. Это им с тобой дружить выгодно, а тебе… Как старшие родичи решат. Вот и не расслабляйся особо со своими университетскими приятелями. Понял меня?
— Понял. — кивнул я, признавая правоту своего воспитателя.
— А на Шереметьеву все же обрати самое пристальное внимание. — улыбнулся он. — Явно баба с головой дружит, в отличии от этих двух — и за подружек попросила, и от подарка вежливо отказалась. Чувствуешь перед ней вину за все случившееся?
— Чувствую. — вздохнул я.
— Молодец эта твоя Анна! — хмыкнул воспитатель. — А теперь представь, с какими чувствами ты чуть позже ей этот подарок дарить будешь. Вина-то никуда не денется. Вот так, Лешка, понемножку, по чуть-чуть, небыстро, но уверенно эта твоя Шереметьева и займет свое заслуженное место в твоей жизни. А там и до свадебки недалеко! — он вовсю ухмылялся.
— Все! Хватит! — нахмурился я. — Зачем ты мне все это рассказываешь, Прохор?
— Чтоб у тебя, Лешка, в мыслительном процессе не эмоции преобладали, а логика. — воспитатель опять стал серьезен. — И чтобы ты вот такие манипуляции в отношении себя враз просекал, а не велся на них, как телок молодой. И постоянно задавал себе один простой вопрос, о котором я тебе и раньше говорил: «Зачем он или она так поступили?»
— Так же свихнуться можно! — вздохнул я.
— Привыкнешь со временем. — отмахнулся Прохор. — На автомате будет все работать. Спасибо потом мне за науку скажешь. — и без всякого перехода. — Что у нас сегодня с Дворцовыми? Штурм особняка планируется? — он подмигнул мне.
— А лекция по тактике? — напомнил я ему.
— Иди переоденься, и будет тебе лекция, Лешка.
Через пятнадцать минут я вернулся к ожидавшему меня в гостиной Прохору.
— Так, Алексей, — начал воспитатель, — у нас с тобой два варианта действий. Первый: ты действуешь во главе некого подразделения, основная функция которого — подбор за тобой. Как на тренировках у Волкодавов и вашего с Борисычем похода к Дашковым. Тут тебе боевой опыт нарабатывать придется самостоятельно, исходя из собственного ощущения силы и ее возможностей, а я могу только подсказывать кое-какие моменты и участвовать в разборе операций. Сейчас же хочу заострить свое внимание на варианте номер два, который на сегодняшний день для тебя мне кажется более правильным и эффективным — это тот вариант, по которому мы работали с Иваном. Да и ты уже успел. — Прохор усмехнулся. — Я имею ввиду школьный спортзал и совместные операции с полицией. Понял, о чем идет речь, Лешка?
— Понял. — протянул я. — Фактически, ударной силой подразделения буду не я, а остальные бойцы. Моя же роль сведется к тотальному ментальному контролю за бойцами противника и выведением их из строя на этом самом ментальном уровне?
— Именно. — кивнул воспитатель. — Вплоть до их полного уничтожения. На ментальном уровне. Мы с Иваном так и работали, дополняя и прикрывая друг друга, но я всегда во время операции был в авангарде, а при отходе — в арьергарде. В твоей же ситуации, Лешка, — Прохор улыбался, — роль арьергарда подразделения при завершении операции, скорей всего, придется исполнять тебе. Да и эти термины, авангард с арьергардом, в ситуации с этой колдунской спецификой не очень применимы.
— И буду я постоянно в тылу сидеть? — расстроился я. — И только при отходе прикрывать?
— Пока в свою полную силу не войдешь. — кивнул Прохор. — Лешка, никто не собирается умалять твоих заслуг, главное, как всегда, результат. А эта тактика доказала свою эффективность, и на войне, и в школьном спортзале, и с полицией! А лично морды набить злодеям у тебя еще не раз случай представится, с твоим-то счастьем! Кстати, — он опять усмехнулся, — с генералом Орловым я на завтра о нападении на Базу Корпуса договорился, Василич ждет не дождется. Он уже там начал кумекать, к завтрашнему обещался готовый план разработать.
— Чего там разрабатывать-то? — улыбнулся я. — Пришли из леса, погасили всех, стаскали в одну кучу, вот и вся операция.
— А шанс Волкодавам дать? — хмыкнул Прохор. — А создать иллюзию того, что не зря они с инструктором из Канцелярии занимались? Поиграться с ними, наконец? Да и мне никакого удовольствия не доставит полудохлые тушки Волкодавов кучкой складывать… А о Ведьме ты подумал, Лешка? Она же тебе после подобного выступления первая жизни не даст! И от тела отлучит, как пить дать! Да и мне от Екатерины достанется… Это же самое касается и Дворцовых. Так что, Лешка, давай без фанатизма! Больше работай на класс и тонкость воздействия. Иван всегда так говорил и делал, когда мы тренировались.
— Уговорил. — вздохнул я. — Если уж Иван так говорил и делал…
— Все, зову Михеева, и начинаем. — Прохор встал.
— Напомни ему, пожалуйста, чтоб Дворцовые ворота и двери везде пооткрывали, а то задолбаемся менять.
— Не учи отца!.. — хмыкнул воспитатель. — Не первый раз замужем…
Убедившись, что Дворцовые приведены в полную боевую готовность и получили приказ не пользоваться стихиями, а ворота открыты настежь, мы с П