— У них даже приказ был на уничтожение всей аппаратуры при угрозе захвата, что они и сделали. Ты обратил внимание, Лешка, что при них вообще ничего не было, даже оружия?
— Да. — кивнул я.
— Пока вы за ними гонялись, они все скинули. Тем более, эти трое прекрасно понимали, что оружие им не поможет. — хмыкнул он. — Застрелиться героически, разве что. Но кое-что нам из них все же удалось вытянуть. Примерная численность отдельных отрядов Никпаев, потенциал, состав, их примерная дислокация, как и дислокация основных баз. Это все совпало и с нашими данными. Пообщались и о общем настрое Никпаев. — воспитатель опять хмыкнул. — Если сами Никпаи готовы героически сдохнуть, то вот остальные абреки, входящие в Род, желанием подыхать совсем не горят. Но при этом прекрасно понимают, что ни мы, ни остальные афганские Рода их щадить не собираемся. Делай выводы, Лешка.
— Ну, как я понимаю, никто никаких иллюзий и не строил? — теперь уже хмыкал я. — Особенно, после нападения на Марию и Варвару.
— Лешка, — улыбался Прохор, — если раньше можно было легко найти иуду, который бы сдал всех остальных, после чего последовал бы один, максимум два быстрых и мощных удара… И все, уезжаем домой. То вот с такими настроениями в рядах противника командировка может затянуться на неопределенное время. А если учитывать, что Никпаи у себя дома, а мы незваные гости. — воспитатель вздохнул. — Это вы с братьями молодые, вам подвигов хочется, а я уже старенький. Меня уже давно не возбуждает горным козликом по каменюкам скакать. Как и всех участвующих в операции офицеров. Всем нужна быстрая, эффективная и убедительная победа, с последующей раздачей заслуженных орденов и должностей. Да и Государь задержкой будет очень недоволен.
Я кивнул и задал давно уже мучавший меня вопрос, еще с прочтения той статьи в газете про уничтожение Никпаев.
— Прохор, а почему в Корпусе нет подразделения колдунов, а в армии есть?
— Исторически так сложилось. — пожал плечами он. — Да и не в интересах Романовых было усиливать Отдельный корпус жандармов в противовес личной спецслужбе — Тайной канцелярии. У грамотного правителя всегда должен быть козырь в рукаве на случай… непредвиденных обстоятельств. Да и компетенции у Корпуса с Канцелярией разные, как ты понимаешь, хоть иногда они в своей работе и пересекаются. А армия, особенно военная разведка, в колдунах, таких как Леший, всегда реально нуждалась. Но ты не переживай, Лешка, все военные колдуны на особом контроле. Вернее, их семьи и родичи… — Прохор оскалился. — Намек понял?
— Понял. — вдохнул я, и признал необходимость подобных предосторожностей со стороны Канцелярии, вернее, Рода Романовых.
— Именно поэтому я тебе и обещал все достаточно быстро разузнать о полковнике Литвиненко. А теперь спать!
После подъема, умывания и чистки зубов мы уселись пить кофе.
— Как настроение, герои? — с улыбкой спросил Прохор у слегка хмурых Николая с Александром.
— Нормально. — буркнули те. — Всяко лучше, чем вчера.
— Вот видите, злобные дяденьки лучше знают, дяденьки жизнь прожили. — покивал он головой. — Быстренько допиваем кофий, и будем физкультурой заниматься перед приемом пищи.
— Ну, Прохор!.. — протянули братики, а я улыбался.
Воспитатель с них точно сегодня не слезет, чтоб вредных мыслей после вчерашнего не было.
Так и оказалось. Сначала Прохор, развалившийся на своей кровати, заставил нас быстренько размяться бегом на месте, махами ногами и руками, отжиманиями и приседаниями. Потом последовала Гимнастика Гермеса для разгона энергетики организма, а в конце — упражнения на растяжку. В душ мы с братиками пошли мокрые, как мыши. На этом «развлечения» не закончились — принёсшему завтрак поваренку воспитатель приказал добыть пачку писчей бумаги и четыре ручки. Пока мы ели, поваренок искомое принес, и после завтрака мы сели писать отчет о ночной вылазке. Если у меня какой-никакой навык написания этих отчетов присутствовал, то вот у Николая с Александром был только опыт написания объяснительных рапортов по тем прегрешениям, за которые они попадали на губу в своем Училище. Сразу начались «придирки»:
— Так… поглядим… — собрал с нас эпистолярное творчество Прохор и начал читать, прохаживаясь по палатке. — Алексей, неплохо, но не хватает нужных деталей. Перепишешь. И не скромничай!.. Так, господа курсанты, ваши отчеты никуда не годятся. Слишком много ненужных деталей и подробностей, за которыми совершенно теряются ваши однозначно геройские действия. Про экстренное потрошение на горе и допрос в городке в отчете упоминать не надо. Особенно с такими… красочными подробностями. А то я у вас прямо каким-то монстром бездушным выступаю. Исчадием ада… — воспитатель ухмыльнулся. — Я польщен столь высокой оценкой моего профессионализма. — он посерьезнел. — Не было ничего такого, молодые люди, вам показалось. Поблазнилось. У кого хош спросите. А у вас просто стресс после первой боевой операции, с этим, как его, посттравматическим синдромом, во! Я прав, Алексей?
— Абсолютно. — кивнул я.
Николай с Александром переглянулись и кивнули:
— Мы поняли.
— Вот и учитесь писать бумаги правильно, молодые люди. — так же серьезно продолжил Прохор. — Может и не придется вам однокурсникам много рассказывать. Просто явитесь на учебу с какой-нибудь не самой последней медалькой на кителе, и будете многозначительно молчать, а однокурсники будут люто вам завидовать. Общий ход моей простенькой мысли уловили?
— Уловили. — глаза Николая с Александром загорелись.
— Приступайте. — воспитатель указал им на пачку бумаги.
«А вот мне медальками и похвастаться толком не перед кем. — подумал я. — Хотя, после той видеозаписи, на которой я троих Никпаев убиваю, за глаза хватит и той моей довольной улыбки…»
Окончательные варианты отчетов были готовы к обеду. Братики «трудились» от души, а когда Прохор, наконец, одобрил их «творчество», смотрели на воспитателя преданно и обожающе.
— Ведь можете, когда захотите! — ворчал он, складывая наши отчеты аккуратной стопкой. — Будет вам за это бонус. После обеда разрешаю родным позвонить и намекнуть о первом боевом выходе. Но… — Прохор поднял указательный палец вверх. — Без лишних подробностей. Договорились?
— Договорились. — закивали братики, еле сдерживая эмоции.
После обеда Николай с Александром потратили какое-то время на согласование с родителями время совместного «выхода в эфир», им же Прохор доверил и настройку оборудования. Он же и начал общение:
— Добрый день, Ваши Императорские высочества!
С двух «окон», отрытых рядом, на нас смотрели родители моих братиков — Александр Александрович с Екатериной Васильевной, и Виктор Павлович с Натальей Николаевной
— Добрый день, господин Белобородов!
— Ваши Императорские высочества, сразу хочу сказать, что мы сейчас находимся под домашним арестом, но в этом виноват только я. — он демонстративно опустил голову.
Было заметно, как напряглись мои дядьки и тетки.
— Алексей, что случилось? — почему-то именно ко мне обратился за разъяснениями Александр Александрович, Сашкин отец.
— На самом деле, — вздохнул я, — Прохор Петрович выгораживает меня. Именно я предложил этих абреков взять.
— Да вы только вчера вечером до Пянджа добрались, а сегодня уже под арестом! — заявил раздраженно дядька. — Это как-то даже для этих двух оболтусов слишком! Алексей, можешь нам нормально объяснить, что произошло?
Пришлось выдать родичам версию лайт, всячески превознося заслуги братиков.
— Прохор Петрович, — заулыбался дядька Александр, — почему нельзя было сразу нормально все рассказать?
— Виноват, Ваши Императорские высочества. — он и не думал поднимать голову.
— Леша, — влезла тетка Наталья, — а почему вы под арестом? Вы же все правильно сделали. Витя, Саша, срочно звоните Александру, пусть он их выпускает!
— Цыц, женщина! — раздраженно заявил дядька Виктор. — Раз сидят под арестом, значит есть за что.
Мы с Прохором тихонько отошли от экрана монитора, а братики получили, наконец, свою минуту славы — если мамы жалели сынков и просили беречь себя, то вот оба моих дядьки их скупо хвалили, советовали не окрыляться первыми успехами и быть постоянно начеку. Ну и не посрамить славные традиции Романовых, куда ж без этого. Потом, судя по звукам с той стороны, к ноутбукам допустили младших братьев и сестер, и мы с Прохором окончательно расслабились.
Наговорившись с родными, Николай с Александром предложили позвонить Марии с Варварой, что мы и сделали. Про ночное происшествие сестрам решили не говорить — меньше знают, крепче спят. А потом очередь дошла до нашей компании. Им мы отправили одно и тоже сообщение нейтрального содержания, мол, все хорошо и спокойно. И только затем очередь дошла до Вики Вяземской и Сашки Петрова, с которыми я сообщениями договорился на совместный «сеанс связи».
Понятно, что у Ведьмы, как всегда, было все в порядке, а вот наш Смоленский Рембрандт вовсю переживал — он с понедельника начинал писать Императора, получив на карточке аванс в цельных сто тыщ! Этой карточкой Сашка и тыкал в камеру, пока Прохору это все не надоело:
— Ведьма, да забери ты у него эту карту! И спрячь до нашего возвращения. А то у Сашки от таких деньжищ в ручонках творческих крыша поедет!
Команда была незамедлительно выполнена, и художник сразу же успокоился.
Закончив с разговорами, мы с Николаем и Александром только решили расслабиться, как от воспитателя последовала команда:
— Упор лежа принять! Делай раз! Делай два! Делай три!.. Делай тридцать! А теперь с хлопком! Делай раз! Делай два. Жопы не топорщим! Делай три…
И опять мы мокрые, как мыши, после целого комплекса упражнений тащимся в душ, а воспитатель, с довольным видом, наблюдает за нами, развалившись на кровати!
— Идите, идите! И не надо на меня зыркать! Дедушке Прохору по сроку службы напрягаться не положено.
Уже в душе Сашка мне признался:
— Леха, нас даже в училище так не дрочат! Без темпа! По два раза в день! А ведь еще не вечер!