— Так может господин Белобородов и будет командовать операцией? — нахмурился Ульянов.
— Так, Сергей Владимирович, давайте не будем впадать в крайности. — на лице дядьки заходили желваки. — Действуем по вашему плану.
Подполковник кивнул и повернулся к нам:
— Господа, в шесть утра на вертолетной площадке. Честь имею! — и вышел из палатки чуть ли не строевым шагом.
— Какие мы гордые… — именно такими словами проводил его Прохор.
— Белобородов прав. — кивнул дядька. — Саша, ты сейчас много чего можешь сказать по поводу нелюбви между полками, но Прохор со всех сторон прав. Сплошная херня, а не подготовленная операция. И отменить я ее не могу. Сразу скажут, что я Измайловских поддерживаю, а Преображенцам палки в колеса вставляю. Надо было моего отца делать командующим. Тогда бы точно никто ничего не сказал. Просто не посмели бы…
— Дядька, да ты тоже нормально рулишь! — хмыкнул я. — Нас вон с братиками под домашний арест посадил, не испугался! И вообще, ты мне только укажи на неугодных, а уж мы с Прохором их… покритикуем. Нож у моего воспитателя всегда при себе.
Дядьку аж передернуло:
— Лешка, ты серьезно?
— Для Пожарских все, что угодно! — улыбался я. — Обещаю, через пару дней дерзкое офицерье строем ходить будет. Ты только наш арест отмени.
— Саша, он это серьезно? — дядька смотрел на хмурого отца.
— Лешка может. А Прохор тем более. — кивнул тот. — Думаю, офицерье будет строем ходить не через пару дней, а максимум через день. Этим двоим только укажи… — он вскочил. — Как же меня задолбали эти ваши разборки между полками! Постоянно какая-нибудь херня вылазит! Прохор, что думаешь?
— Думаю, надо лететь, Саша, и прикрывать жопу этому Ульянову, а заодно и вашу. Судя по тому, что я понял из бессвязной речи подполковника, херня намечается серьезная, а менять из принципа он точно ничего не захочет.
— Гриша… — отец многозначительно смотрел на дядьку.
Тот вздохнул и кивнул:
— Прохор, в случае чего, разрешаю тебе отстранить от командования подполковника Ульянова, и принять командование на себя. Алексей, Николай, Александр, вы свидетели. И прикройте Прохора, ежели что пойдет не так. Договорились? — мы кивнули. — Я пошел. Удачи! Ваши прибамбасы в углу. — дядька указал на дальний угол.
— Сидеть! — хмыкнул отец, видя, что мы были готовы уже рвануть за «прибамбасами». — Потом глянете. Там полный комплект, в том числе и приборы ночного виденья. Плюс песочный камуфляж с темными накидками. Кого хоть сегодня взяли?
Прохор отчитался.
— Если и дальше так пойдет, — довольно протянул отец, — могу пообещать вам какие-нибудь висюльки. Перед Государем похлопочу, да и Григорий без проблем представление напишет. — с улыбкой смотрел отец на Николая с Александром. — За сутки восьмерых взяли… Как правильно отметил Алексей, остальные подобным похвастаться не могут. В остальном же… Берегите друг друга. И прикрывайте. И будьте завтра особенно аккуратны, не нравится мне ничем не обоснованный гонор Ульянова…
— Будем, дядька. — кивнули братики.
— Прохор, надо бы Николаю с Александром позывные придумать.
Братья замерли.
— Успеем еще, — хмыкнул воспитатель, — дело-то ответственное, надо с умом к нему подойти. Торопиться не стоит.
— Согласен. — заулыбался отец. — Действительно, торопиться не стоит.
Когда он вышел из палатки, мы решили распотрошить «прибамбасы». В них ничего, кроме камуфляжа, тактической связи и оружия, особенного ничего и не было, за исключением приборов ночного виденья, соответствующих прицелов и биноклей.
— А ну, чистим оружие, курсанты! — скомандовал Прохор, и положил передо мной свой «Стечкин» с модифицированным АК.
Покосившиеся в мою сторону братики все поняли без слов и лишних вопросов задавать не стали.
— Вот они, голубчики… — негромко сказал Ульянов, наблюдая то же, что и мы. — Всем приготовиться.
Вертушки, прикрываясь горами, высадили нас за пять километров до места проведения операции. Надо было отдать должное подполковнику, по короткому маршруту он нас не повел, а приказал разделиться, и до конечной точки мы добирались двумя группами, максимально охватив при этом обе стороны соседнего ущелья. Не забыл Ульянов пару раз отправить разведчиков на достаточно высокие точки на горах, с которых открывался неплохой обзор, но разведчики ничего подозрительного так и не заметили.
Еще перед вылетом Прохор придержал меня:
— Лешка, чуйку настраивай на работу по максимуму. Терзают меня… нехорошие предчувствия.
— Понял. — кивнул я.
И всю дорогу до конечной точки я мониторил окружающее пространство, сначала на расслаблении, а потом и темпе. Пока ничего тревожного я не заметил, да и чуйка молчала, но вымотаться успел прилично — если темп я мог держать еще долго, то вот такой мониторинг пока нет.
Когда же взглянул на эти две палатки, расположенные примерно в полутра километрах от нас, сразу почуял напряжение, о чем и доложил Ульянову:
— Господин подполковник, в лагере противника чую напряжение. Очень это все похоже на засаду.
— Отставить разговоры! — зашипел тот. — Эти, небось, ужалились геркой вечерком или накурились, а сейчас у них отходняк. Вот и на взводе наши абреки. Предупреждаю последний раз, в своей группе панических разговоров не потерплю.
— Советую прислушаться к словам Камня, господин подполковник. — вмешался Прохор. — До подхода к лагерю группа будет как на ладони. Если земляные абреков обрушат камни там и там, — он указал на предполагаемые места обрушения, — то мы завязнем. Атака захлебнется. И я совсем не удивлюсь появлению еще одной группы афганцев, которые сейчас могут находиться во-о-он там. — воспитатель указал на левый склон с острой скалой на вершине. — Если бы я устраивал тут засаду, то именно так и поступил. Надо бы нам зайти во-о-он с той стороны, там проход есть, я карту хорошо изучил. Да, потеряем пару часов, зато риски сведем к минимуму. И разведку вперед было бы неплохо выслать…
— Я вас услышал, Зверь. — у Ульянова начал дергаться глаз. — Группа, боевая готовность три минуты! Что делать, знаете. Абреков, по возможности, брать живыми.
— Господин подполковник, можно Второй и Третий пойдут с остальными? — спросил Прохор.
— Можно. — проскрежетал тот зубами. — В качестве прикрывающих. Основную работу будут выполнять мои бойцы.
По сигналу воспитателя мы с Николаем и Александром отползли в сторону.
— Лешка, шутки закончились, по моему приказу готовься гасить всех абреков, которых почуешь. — зашептал он. — Ты остаешься здесь, со мной и Ульяновым. Коля, Саша, на вас самое сложное — прикрытие бойцов группы, если уж совсем другого выхода не останется. Запомните, действовать начнете только в крайнем случае, иначе нас не поймут. А по этому идиоту… Сами понимаете, пока оснований для отстранения подполковника у меня нет никаких, а после начала операции будет уже поздно. Все свои задачи поняли?
— Да. — кивнули мы.
— Удачи, курсанты!
Глядя на то, как цепочка бойцов втягивается в ущелье, я перешел на темп и принялся заново мониторить пространство, обращая основное внимание на палатки афганцев. Там ничего не менялось — фон был достаточно нервозный. Потянувшись к ним, попытался определить их количество, но уж очень большим было расстояние. Но по ощущениям получалось, что в палатках находилось не больше пяти человек.
— Зверь, в палатках не полный комплект. Не больше пяти единиц противника.
— Принял. Обрати внимание на оба склона. Особенно на ту скалу, на которую я указывал.
Глубже в темп! Сначала правый склон. Вроде, чисто. Левый… Примерно в том месте, на которое указывал Ульянову Прохор в качестве потенциального места расположения еще одной группы противника, я что-то почуял. Глубже в темп! А вот и остальные пять! За горой. Но почему я не чую их волнения? Может они спят? Вынырнув из темпа, доложился:
— Зверь, на левом склоне, там, куда ты указывал, пять единиц против…
Бах! Бах! Бах! В небо, со свистом, ушли три сигнальных ракеты! Прямо из того места, где сейчас находились наши бойцы.
— Вперед! — достаточно спокойно скомандовал в гарнитуру Ульянов.
А Прохор, зажав микрофон своей гарнитуры рукой, негромко мне сказал:
— Камень, бери на контроль тех, которые наверху засели. Гасить будешь только по моей команде. Ближе подходить запрещаю, там, если что, группу Второй с Третьим прикроют.
— Принял. — вздохнул я и опять нырнул в темп.
Легко сказать, гасить… Я до них еле дотягиваюсь…
Группа афганцев, сидевшая за горой, наконец, проявила себя — я видел, как они начали движение, рассредоточиваясь по вершине склона. А вот и началось то, о чем предупреждал подполковника воспитатель…
Нашей группе оставалось преодолеть еще метров пятьсот до палаток афганцев, которые уже повыскакивали оттуда, а сверху на наших бойцов пошла каменная лавина. Эфир сразу наполнился матом, в том числе и со стороны Ульянова, но особой паники не было.
— Второй, Третий, действуйте по обстановке. — спокойно прошептал Прохор. — Учтите, на левом склоне, как я и предполагал, группа противника. Возьмете, по возможности, их живыми.
— Принял.
— Принял.
А в ущелье, тем временем, стало наблюдаться буйство стихий — каменным лавинам сопротивлялись и земля, выстраивающая стены из того же самого камня, и воздух, пытающийся замедлить скорость падения камней и выстраивающий уже свои стены, и огонь с водой, делающие то же самое. В отдельных местах офицеры достаточно эффективно объединяли стихии, буквально рассекая каменную лавину. Были предприняты и безуспешные попытки достать нападающих, местоположение которых наши бойцы уже вычислили. Ответили офицеры и тем афганцам, которые стояли около палаток.
Через пару минут такого противостояния стало понятно, что у бойцов Рода Никпай, засевших наверху осталось еще достаточно много сил, а вот у офицеров силы были на исходе. Это и понятно — организовать очередную каменную лавину абрекам помогало земное притяжение, оно же мешало группе сопротивляться.