— Смогу. — кивнул я.
— Вот и славно. Тебе сейчас просто надо к огню привыкнуть, прочувствовать его. А всякие там прикладные приемы с опытом придут.
На следующей остановке я «повторил упражнение». Ничего нового, правда, не почувствовал, просто выпустил огонь на волю и пожелал, чтоб он сжег то, что я обозначил. Пожелание было с готовностью выполнено.
А вот после этого второго раза я действительно устал, но усталость отличалась от той, которая у меня была после колдунства — сейчас она была в первую очередь физической, а уж потом ментальной.
«Ладно, сейчас времени в этом разбираться нет, все потом. — подумал я и усмехнулся. — Это ж сколько у меня всего, с чем в конце концов разбираться придется?»
Последние гвардейские офицеры вернулись после своих заданий только к ужину. Именно в столовой полковник Пожарский сделал объявление о том, что нам всем приказано собраться на общее построение на берегу реки в девять часов вечера.
Когда мы туда пришли чуть раньше назначенного срока, то несколько охренели! И не мы одни…
Сам берег освещался кострами, а у самой воды стояли столбы, похоже бетонные, на которых по двое висели прикованные цепями все захваченные нами Никпаи! Голые! И мужчины, и женщины! Только Глава Рода висел в центре на столбе один, а огонь от костров причудливо играл в его седой бороде. Антураж импровизированной камеры пыток дополняли редкие дерганья, стоны и всхлипы висящих…
— Твою же мать! — не сдержался Николай. — Вот тебе, бл@дь, и построение!
— Спокойно, господа курсанты. — хмыкнул Прохор. — Все в рамках достигнутых договоренностей между Цесаревичем и Главой Рода Никпай. Можете у Алексея спросить, старик сам хотел такой достойной смерти.
Я кивнул.
— Все равно… — буркнул Александр. — Можно же было по-тихому удавить, а не устраивать спектакль…
— Тихо! — шикнул на него воспитатель. — Не позорьте мою седую голову! И иди уже к остальным, у меня свои дела…
Приглядевшись, я заметил несколько камер, видимо призванных снимать аутодафе с разных ракурсов, а вот и раскрытый ноутбук на столике, рядом с которым замер Годун и пара его подчиненных. Не удивлюсь, если за трансляцией в прямом эфире сейчас наблюдал мой царственный дед.
Это было первое построение здесь, на границе с Афганистаном, и мы с братьями просто не знали, куда нам вставать. Направились, было, в конец строя, но нас остановил подошедший дядька Константин:
— Встанете рядом с командованием. У вас все же здесь был особый статус, племянники. И выше нос! — он улыбнулся.
В результате, мы опять оказались рядом с Прохором, аккурат напротив Главы Рода Никпай…
— Равняйсь! Смирно! — рявкнул полковник Пожарский.
После чего он произнес краткую благодарственную речугу, адресованную не только всем военным подразделениям, но и Пограничным частям Отдельного корпуса жандармов, Тайной канцелярии и неким отдельным курсантам, за которыми, вне всякого сомнения, стояло будущее нашей Родины. Не забыл полковник нас поздравить и с успешным окончанием операции, где все вышеперечисленные проявили себя самими настоящими героями.
А костры горели, Никпаи дергались и стонали…
После дядька передал слово Его Императорскому Высочеству Александру Николаевичу.
Отец не стал оригинальничать, всех поблагодарил и отметил высокий уровень профессиональной выучки. Отдельно он заметил, что по итогам завершившейся операции все достойные получат соответствующие награды, представления уже пишутся. А уж когда отец сообщил, что Его Императорское Величество сейчас в прямом эфире наблюдает за происходящим, то строй, по команде полковника Пожарского, разразился троекратным «Ура!». Но «шоу», понятно, на этом и не думало останавливаться — отец сообщил строю, кто именно так живописно висит на столбах, отдельно обратил внимание на Главу Рода Никпай и строевым шагом приблизился к ноутбуку:
— Ваше Императорское Величество, разрешите приступить к казни членов Рода Никпай?
Что там сказал Император я так и не услышал. Хотя, что он там мог сказать такого важного?
— Будет исполнено, Ваше Императорское Высочество!
Отец повернулся к реке, и Никпаев скрыл ревущий поток огня…
Никаких криков за этим ревом слышно не было, а учитывая, что Никпаи все были в делориевых наручниках, умерли они очень быстро. Тут я был отцу очень благодарен — он не только сдержал слово, данное старику-афганцу, но и не стал мучить его родичей, обеспечив быструю смерть.
— Господа, — повернулся отец к строю на фоне догорающих трупов, — вольно! Предлагаю отметить завершение операции в Собрании. — ровным голосом предложил он. — А завтра будем собираться домой…
Глава 12
Наши сборы на следующее утро заняли не более получаса и прошли в полном соответствии с известной присказкой: нам собраться — только подпоясаться. Николай с Александром после завтрака категорически отказались снимать песочный камуфляж и менять его на что-нибудь другое:
— В этом полетим, мы уже привыкли. — заявили они Прохору. — И личное оружие сдавать не будем, на память хотим оставить.
— Идите сами с Мехренцевым договаривайтесь. Как он скажет, так все и будет. — отмахнулся тот и ухмыльнулся. — Но ПНВ все-таки сдайте, не хочу вас как-нибудь ночью пьяных и в этих приблудах встретить у нас в особняке, мое старенькое сердце может не выдержать такого кошмара…
— Только из уважения к тебе, Прохор. — кивнули они. — Хотя… идея не так и плоха. Что-то мы о таком варике не подумали. — добавил Александр и посмотрел на брата. — Коля, а ведь в Училище вариантов использования этих классных приблуд масса! Мехренцева я беру на себя.
— А гауптвахты не боитесь, орлы? — улыбался Прохор.
— После того, на что мы здесь насмотрелись? И сами делали?.. — посерьезнели они. — Лишь бы не Бутырка, остальное — ерунда…
После того, как Николай с Александром вышли их палатки, воспитатель заметил:
— Можно с уверенностью сказать про молодых людей, что они уже не мальчики, но мужи. Растут над собой подростки. Я в их возрасте только-только девок за жопы начал щупать да водкой в увольнительных злоупотреблять… Про тебя же я вообще молчу, Лешка. Одно меня пугает, — он вздохнул, — как бы эти два брата-акробата чего в Училище своем исполнять не начали оттого, что на многое насмотрелись и сами натворили. Надо будет с их отцами переговорить, чтоб советующее отческое внушение сделали. Ну, и самому как-то в беседе поучаствовать…
— Согласен. — кивнул я. — А в первую очередь, надо им увольнительную до конца недели пробить, пусть к мирной жизни чуть привыкнут. Как ты там говорил, перейдут из режима «война» в режим «норма». С бабами, водкой и другими атрибутами этой самой мирной жизни.
— А не жирно им будет? — хмыкнул Прохор. — За полторы-то недели войнушки? Хотя, может ты и прав, тем более что они заслужили. Ладно, переговорю с твоим отцом, как он скажет — так все и будет.
Николаю с Александром все же удалось «отжать» у Мехренцева не только автоматы, но и приборы ночного виденья, о чем они нам с Прохором радостные и сообщили, когда вернулись из штабной палатки.
— На нас всех еще по понтовому комплекту песочного камуфляжа успели отхватить. — «скромничал» Николай. — С кепками! И самый маленький еще твоей Ведьме взяли, Лешка. Как подарок… — он смущенно смотрел на меня. — От нас всех… Ей точно будет приятно…
— Знают молодые люди, как к одной из реальных хозяек особняка подмазаться! — хмыкнул Прохор. — Учись, студент! Их Императорские Высочества явно в женщинах разбираются лучше тебя.
Возразить мне, по большому счету, было нечего. Пришлось выкручиваться:
— Но не в случае с Викой. — ухмыльнулся я. — Она бы предпочла связку скальпов Никпаев на веревочке в качестве компенсации, что ее с собой не взяли, но и такой подарок вполне сгодится, ей будет приятно. Прохор, а ты сможешь и остальным нашим друзьям такие же камуфляжи достать? В качестве подарка. Мол, самый настоящий камуфляж погранцов? С самой границы?
— Точно! — это были братья. — О подарках-то остальным мы и не подумали! Надо еще братьям взять.
— Собирайте размеры, молодежь. — вздохнул воспитатель. — К прилету в Москву все будет готово. Подарочная упаковка со всякими там бантиками нужна?
— Наоборот. — хмыкнул я. — Чем грубее будет оберточная бумага и шпагат, тем реалистичнее. И надо Марии с Варварой тоже подарить, но там точно ушивать придется.
— Это уж они пусть сами занимаются. — отмахнулся воспитатель. — И так самые маленькие размеры со складов выгребать будут.
Так что наша переписка сообщениями с друзьями прошла под обещание прибыть домой сегодня поздно вечером с требованием размеров их одежды и обуви. На удивление, никто ничего лишнего спрашивать не стал, даже Инга Юсупова, от которой я этого ждал в первую очередь. Только сестры напомнили мне, что очередная вечеринка Малого Света пройдет завтра в моем особняке, тем более, и повод был подходящий — наше «триумфальное» возвращение с войны.
После прочтения этого сообщения напрягся не только я, но и Николай с Александром. Последний поморщился и бросил:
— Надеюсь, нас цветами не будут закидывать?
— Главное, Саша, чтоб не вместе с горшками… — улыбался я.
И принялся написывать сестре, чтоб они не вздумали устраивать никаких праздников по поводу возвращения «героев». К моему немалому облегчению, спустя десяток взаимных сообщений и массу потраченных нервов, она это мне «торжественно» пообещала.
Успел я отписаться и Вике, что буду поздно вечером, на что получил обещание дождаться и жестоко отомстить за длительное отсутствие. Алексия же написала, что будет в субботу и посоветовала копить силы, мол, она меня в воскресенье из койки никуда не отпустит.
Не отставали от меня и Николай с Александром:
— Леха, мы списались с твоими однокурсницами, ну, ты должен помнить… Короче, они нас в особняке будут ждать… С Владимиром Ивановичем вопрос согласован, их пустят.
— Голодные волки вернулись с войны! — не сумел я сдержать ухмылку. — Вот девкам повезет!