— Я так и поняла. Слушай, Маша нас заранее предупредила, что сегодня вечером мы не собираемся. Или собираемся, но без нее?
— Двери моего особняка для вас всегда открыты, ты же знаешь, Инга, можете собраться без меня.
— А сам-то дома когда будешь, хозяин? — усмехнулась она.
— Не раньше восьми, — прикинул я.
— Тогда не будем тебя напрягать. Завтра, надеюсь, у Нарышкиных будешь присутствовать?
— Всенепременно, — пообещал я.
— Алексей, отойдем? — это был Долгорукий, все это время наблюдавший со стороны за нашим с девушкой разговором. — Я бы хотел уточнить насчет бильярдного турнира… А то у нас все подзависло…
— Дюша… — сразу расстроился я. — Виноват! Столько всего навалилось! Молодой, исправлюсь! Веришь?
— Верю, — рассмеялся он. — Только учти, у меня дед с отцом за судьбу турнира искренне переживают, на кону репутация Долгоруких.
— Можешь не продолжать! С отцом переговорю. До конца недели получишь полный расклад.
— С нетерпением жду. — Андрей был явно доволен. — Леха, и еще… Маша в пятницу к Нарышкиным придет? Я соскучился по твоей сестре…
— Ничего не могу обещать, — покачал я головой. — Сделаю все возможное.
Попрощавшись с Долгорукими и Юсуповой и передав привет Шереметьевой, я в обществе Кузьмина направился на стоянку.
— Царевич, а римское право с его сервитутами не так и устарело, — заявил мне по дороге колдун. — Макаронники даже в древности в жизни кое-что понимали.
— Тебя вычислили как моего телохранителя, — буркнул я. — Хреново маскируешься. Особенно всем понравилась твоя кепка.
— А так называемыми вычислениями занимались бабы? Наверняка отличилась та, которая с жопой? Я прав?
— Ага.
— Всегда так бывает, царевич… — Иван сделал вид, что расстроен. — Настоящие женщины всегда видят настоящих мужчин. — И патетически воскликнул: — Не переживай, я не встану между вами.
— Все кривляешься?
— А что мне еще остается делать? При моей-то неброской внешности. Только плащ таскать и кепку, которые забирают большую часть постороннего внимания! Это ты у нас красавчик! Высокий, стройный, с глубокими серыми пронзительными глазами, тонкими чертами лица и нужной генеалогией!
— Это да, — показательно согласился я. — Все при мне. Но вот при твоих-то навыках любая была бы твоя, Ваня! Не надо тут мне прибедняться!
— Это да, — передразнил он меня. — А хочется без этих навыков женщину завоевать! Чтоб искренность чувств была! Чтоб все искрило! Чтоб яйца звенели! Уж ты-то меня должен понимать, царевич, недаром с моей дочерью сожительствуешь. Она любую фальшь на подсознательном уровне чувствует, как и людей. Значит, не совсем ты еще пропащий!
— И это мне говорит человек, который годами криминалом занимался! — воскликнул я. — И людей валил направо и налево.
— Уверен, царевич, ты меня переплюнешь! — Мы как раз подходили к воротам, за которыми была стоянка. — Все данные для этого у тебя имеются, а фамилия защитит от всех последствий.
— От совести она не защитит.
— Ну, царевич, тут позволь с тобой не согласиться. — Он вовсю лыбился. — Совесть как мышца, ее и накачать можно.
А на стоянке нас ждал улыбающийся Прохор:
— Ну что, Иван, набрался знаний?
— Набрался, — важно кивнул тот. — А самое главное, на студенток налюбовался, здесь прямо шикарный цветник. Но все самые красивые, понятно, вокруг нашего царевича вьются.
— Это да… Ты еще на вечеринках малого света не присутствовал, вот уж где цветник так цветник…
На стоянке в Ясенево нас встретил лично генерал Орлов. После обмена рукопожатиями Прохор представил генералу Кузьмина.
— Иван Олегович, а мы с вами раньше не встречались? — жандарм пристально разглядывал колдуна.
— Я бы запомнил, Иван Васильевич, — чуть улыбнулся тот.
— Хорошо, господа, пройдемте на полигон, все уже там.
По дороге Орлов отчитался мне о состоянии своих сотрудников, прошедших правило:
— Одним словом, бьют копытом, Алексей, — закончил он. — Сегодня кого-нибудь править будешь?
— Буду, Иван Васильевич, и так уже три дня потеряно, надо наверстывать.
— Ничего страшного, наверстаем. Кстати, Алексей, сегодня утром мне Нарышкин звонил, командировка Вяземской отменяется.
— Спасибо за информацию, Иван Васильевич, — улыбнулся я.
Похоже, царственный дед все же решил прислушаться к моей просьбе. После Ясенево надо будет Алексии позвонить, узнать, когда она прилететь сможет.
При нашем появлении подразделение «Волкодав» построилось таким образом, что все поправленные стояли отдельно. Поприветствовав и поулыбавшись Вике, я приступил к осмотру, который показал, что у всех энергетические решетки пришли в относительную норму.
— Господа и дамы, у всех все хорошо! Больше можете себя ни в чем не ограничивать, — вынес я свой вердикт.
— Наконец-то! — обрадовались они и посмотрели на генерала.
Тот заявил:
— Без меня не начинайте. Свободны.
Остались только мнущиеся Решетова и Вяземская.
— Пять минут, — усмехнулся Орлов и направился к остальному строю.
Первым, что я услышал от Вики, было:
— Готовься к романтическому вечеру, Романов, я с тебя сегодня не слезу!
— Значит, придется править только трех твоих коллег… — вздохнул я, наблюдая краем глаза, как недалеко от нас улыбаются друг другу Прохор с Екатериной.
— А еще лучше двух, — кивнула она. — У тебя все нормально? Ничего не случилось?
— Все нормально. Так, были мелкие неприятности…
— Леша, ты же на меня не обижаешься за те слова?
— Нет, Вика, не обижаюсь, — улыбнулся я. — Ладно, шагай к своим, вечером расскажешь какая теперь ты крутая стала.
— До вечера, Романов! — Вика облизнула губы и незаметно для остальных послала мне воздушный поцелуй.
— До вечера.
Поправил я действительно только троих, решив оставить силы на вечер, и поставил в известность Орлова, что завтра отработаю еще троих.
— Иван Васильевич, в выходные ничего не обещаю, есть определенные планы.
— Как скажешь, Алексей, — кивнул он.
А в лесу, по дороге на стояку, заявил воспитателю:
— Прохор, хочу тебе на Ивана пожаловаться.
— Говори.
— Он за мной во время правила все время подглядывал.
— Ваня, что скажешь по сути предъявленных обвинений? — усмехнулся Прохор.
— Было дело, скрывать не буду, — кивнул тот и уставился на меня с явным подозрением. — Царевич, как ты умудряешься это делать?
— Силой воображения. Ну, еще желанием и волей…
Когда великий князь в сопровождении Белобородова и Кузьмина скрылся в лесу, к Орлову подошел Смолов:
— Иван Васильевич, а этот третий, в кепке который, по ходу, серьезный дяденька будет. Такое ощущение у меня сложилось, что он при Камне выполняет роль ближника, если тому они вообще нужны…
— Ты прав, Витя, у меня сложилось похожее впечатление.
— А этот дяденька, он вообще кто?
— Кто он? Вспомнил я его, Витя. Этого Ивана Олеговича, еще совсем молодого, я очень давно видел в компании Пафнутьева.
— Пафнутьева? — присвистнул подполковник.
— Пафнутьева, Витя, — кивнул генерал. — И вообще, несерьезного дяденьку к великому князю не приставят.
— Это точно…
— Мифа, в Рязани все готово, нас уже ждут. Когда из Москвы уходить будем?
— До конца недели всяко надо ждать, Олег, пока Романовы хоть немного от выходки Вострецова не отойдут. Ты хвосты за нами все подчистил?
— В процессе. Осталось двоих бухгалтеров убрать, но они мне еще пару дней будут нужны.
— Будь аккуратен, канцелярские тоже недаром свой хлеб едят.
— Не учи отца… Я и так уже от этого грима весь исчесался. — Олег с раздражением потрогал парик и поправил очки с простыми стеклами. — Что тебе Святослав сказал?
— Сказал валить на все четыре стороны, — усмехнулся Тагильцев. — И бросил трубку. Боюсь, как бы он не приказал наш доступ к счетам заблокировать.
— Недавно проверял, было все в порядке.
— И то слава богу! А то с этого пня старого станется…
Глава 10
— Держи, отец хочет с тобой поговорить. — Протянувший трубку Прохор отвлек меня от медитативного созерцания уже практически зимних подмосковных пейзажей.
— Слушаю.
— Добрый вечер, Алексей. Как настроение?
— Нормальное.
— Ты в курсе, что в субботу в Кремле состоится награждение по итогам афганской операции?
— Да, Прохор говорил, а генерала Орлова я уже предупредил, что в выходные вряд ли приеду в Ясенево.
— Понял. Как у вас с Кузьминым отношения складываются?
— Нормально. С трудом, но приспосабливаемся к друг другу.
— Как в университете?
— Тоже в порядке. И, предвосхищая твой следующий вопрос, отвечу сразу: Долгорукие, Шереметьева и Юсупова лишних вопросов уже не задают.
— Ясно, — усмехнулся он. — Воспитываешь их, значит, потихоньку… Ладно, рад был услышать.
— Подожди секундочку. Андрей Долгорукий спрашивал про бильярдный турнир.
— Черт! Я же совсем забыл про него! Хорошо, на следующей неделе выделю время. У тебя все?
— Ага.
— Тогда всего хорошего, сын! Передай, пожалуйста, трубочку обратно Прохору.
Сделав, что просили, я вновь уставился в окно, но и в этот раз помедитировать мне не удалось, теперь в кармане вибрировал уже мой телефон.
— Привет, сестренка!
— Привет, братик! — голос Марии был бодр и весел. — Как дела?
— Как сажа бела! Все нормально, домой вот еду после прогулки на свежем воздухе. Как вы с Варей?
— Тоже хорошо, только в Кремле сидеть надоело… — ее голос стал печальным.
Я мысленно усмехнулся, совершенно не понимая, как можно было заскучать в Кремле? Вот если бы их с Варей закрыли на несколько дней в моей бывшей квартире, тогда да, но в Кремле?..
— Леш, может, хоть ты мне скажешь, что вообще происходит? А то все остальные молчат и делают страшные лица. Еще и колдунов к нам приставили в качестве охраны.