Сколько я так пробежал, не помню, но из этого легкого транса меня вывел слегка задыхающийся голос Зверева:
— Алексей, ты как?
— Нормально. — Я на бегу пожал плечами. — Что случилось?
— Ничего не случилось! — Евгений стер со лба пот. — Ну у тебя и здоровья! Бежишь легко, дышишь ровно, еще и улыбаешься! Прям машина какая-то!
— Брось! — отмахнулся я. — В детстве просто клювом не щелкал и на месте не сидел. В график укладываемся?
— Похоже, что нет, — нахмурился он. — Есть отстающие. Я тебе как раз сказать хотел, чтоб ты дальше впереди держался и был ориентиром вместе с остальным отделением, а я побегу отстающих подгонять.
— Сколько осталось до спортгородка?
— Больше двух.
— Тогда я с тобой.
— Хорошо.
Мы с ним отскочили на край просеки и остановились, пропуская уже изрядно растянувшуюся колонну. Наконец показались и отстающие, впереди и по бокам которых бежали подгоняющие их молодые люди и девушки. Особенно «плоха» была невысокая миниатюрная девчушка, из-под кепи которой выбивались светлые волосы: несмотря на то, что ее поддерживали за локти с двух сторон, ноги у курсантки все равно заплетались.
— Точно не уложимся в норматив! — прокомментировал увиденное Зверев.
— Уложимся, — возразил я и приблизился к этой троице. Пристроившись рядом, спросил у девчушки. — Как тебя зовут?
— Елена, ваше импер… — прошамкала губами она.
— Не переживай, Елена, все будет хорошо! Давай поступим следующим образом, сейчас тебя закинут мне на спину, а ты будешь крепко держаться.
За девчушку ответил поддерживающий ее с одной из сторон задыхающийся молодой человек:
— Ваше императорское высочество, вы не имеете права снимать браслеты! Это нарушение приказа! А Лену мы дотащим, скоро нас сменят.
— Да не буду я снимать браслеты. Так как, Леночка, готова использовать меня в качестве лошадки?
— Готова, — прохрипела она.
Мы остановились, я присел, дождался, пока мне на спину закинут девушку, обхватил покрепче ее руки, разогнулся, перешел на легкий темп и побежал, крикнув:
— Не отставайте, господа курсанты, часики капитана Уразаева тикают!
А про себя подумал, раз был приказ бежать в браслетах, значит, будем бежать в браслетах.
— Гляньте-ка! — один из курсантов указал на выход из леса. — Похоже, кого-то там на себе тащат!
Валявшиеся и сидевшие прямо на снегу курсанты, а также те немногие, кто остался стоять после прохождения дистанции, дружно уставились в указанном направлении. Смотрел туда и капитан Уразаев, пробормотавший:
— Видимо, опять Панцулая темп не выдержала, рупь за сто можно давать… — А через несколько секунд добавил: — Нет, не похоже, уж слишком быстро тащат, явно без браслетов. Твою-то мать! С кем опять что случилось? Может, ногу кто подвернул?
Капитан сорвался с места и на темпе рванул в сторону приближавшейся «парочки», за которой бежали остатки курса. Какого же было удивление Вадима Талгатовича, когда на запястьях тащившего курсантку Панцулаю молодого человека браслеты он все-таки увидел.
— На месте стой! Что случилось?
Не сильно-то и запыхавшийся молодой человек поднял голову, и Уразаев узнал великого князя, лицо которого до этого скрывал козырек кепи.
— Ничего не случилось, господин капитан, — улыбнулся тот. — Разрешите закончить дистанцию, или вы спецом решили нас в увольнительную не отпускать?
В этот момент мимо них, поддерживая друг друга, пробежали остатки курса, а Уразаев на автомате глянул на часы — до истечения установленного времени осталось чуть больше тридцати секунд.
— Норматив выполнен, курсант Романов, — буркнул капитан. — Вольно. За то, что не бросили товарища, выношу благодарность. Панцулая, сама дойдешь, или тебя донести?
— Сама, господин капитан. — Девушка аккуратно сползла по великому князю и с трудом утвердилась на подгибающихся ногах.
— Так дело не пойдет. — Романов, продолжая улыбаться, подхватил Панцулаю на руки, а когда та что-то пропищала, неуверенно возражая, хмыкнул. — Лена, не дергайся, это все равно бесполезно. Детям, а потом и внукам будешь рассказывать, как тебя сам великий князь Алексей Александрович на руках носил.
Девушка затихла и спрятала лицо под кепи, а молодой человек уверенной походкой преодолел последние десятки метров «до финиша». Остановившись перед отдыхающим курсом, он под одобрительные возгласы курсантов аккуратно усадил Панцулаю на мягкий снежок, выпрямился и опять, как сделал это час назад, заорал, подняв вверх руку со сжатым кулаком:
— Норматив выполнен! No pasaran!
— No pasaran! — подхватил курс.
Шедший следом за великим князем Уразаев мысленно выматерился и согласился с отдельными выдержками из присланной на молодого человека характеристики, с которой его под роспись знакомил полковник Удовиченко. Дождавшись, пока вверенный курс чуть успокоится, капитан скомандовал:
— Отдых десять минут. Потом рукопашный бой.
На «перекур» я устроился вместе со своим отделением.
— Женя, как эта Лена вообще в училище поступила? — поинтересовался я у Зверева. — С такой-то физподготовкой.
— У нее с учебой все хорошо, да и стихия выше среднего уровня, как и доспех. А еще она недавно простудой переболела, вот и наложилось одно на другое. Так-то Панцулае вообще блестящую карьеру прочат, чуть ли не в валькирии планируют, а физуху она постепенно подтянет. — Зверев замялся. — Алексей, а можно я с тобой рукопашкой позанимаюсь? А то ты тут нам такие чудеса показываешь…
— Да без проблем, — только усмехнулся я.
Евгений хотел спросить еще что-то, но тут Уразаев скомандовал разойтись по парам. Как и обещал, я встал с командиром своего отделения.
В отличие от кросса, во время которого я получил настоящее давно забытое удовольствие, занятие рукопашным боем было скучным и унылым: мало того что мы занимались в браслетах, так еще и большинство курсантов, по моим впечатлениям, владели рукомашеством на уровне чуть выше лицейского. Этого нельзя было сказать про Зверева, который хоть и не показал чего-то выдающегося, постоянно падая на снег, но двигался на вполне приличном темпе, да и связки приемов демонстрировал грамотные. Это же касалось и некоторых курсантов нашего отделения, занимавшихся рядом, в том числе и тех трех девах.
— Зверев, Романов, прекратить тренировку! — к нам подошел капитан Уразаев. — Курсант Романов, вам скучно?
— Никак нет, господин капитан! — вытянулся я.
— Вам скучно, — утвердительно заявил он. — Если к Звереву присоединится еще один курсант, вы против не будете?
— С одним условием, господин капитан, — продолжал я тянуться.
— Слушаю.
— Если только они снимут браслеты, господин капитан.
— Как и вы?
— Никак нет, господин капитан, я останусь в браслетах.
— Так я и думал, курсант, — покивал головой Уразаев. — Сколько по времени вы несли на себе Панцулаю?
— Не могу знать, господин капитан.
— Тогда предположите.
— Близость такого милого создания совсем вскружила мне голову, господин капитан, так что на часы я не смотрел, а жил мгновеньем.
— Ясно. Смею предположить, курсант, что и про километраж вас спрашивать бесполезно? — хмыкнул он. — Постойте-ка, я угадаю: кроме прекрасных голубых глаз Панцулаи, вы не видели ничего вокруг? Хоть и тащили вы девушку у себя на спине? Верно?
— Так точно, господин капитан. А глаза у Панцулаи действительно красивые, это вы верно подметили.
— Понятно. Хорошо, курсант, пусть будет по-вашему. — Капитан повернулся и жестом руки подозвал к себе первого попавшегося на глаза молодого человека. — Зверев, Климов, давайте сюда браслеты. А теперь слушайте приказ…
И все равно, как правильно заметил наш курсовой офицер, мне было скучно, даже когда к Звереву с Климовым присоединился Дударев. Когда молодые люди в очередной раз оказались на утоптанном снегу, Уразаев вздохнул, оглядел собравшийся вокруг нас курс и крикнул:
— Панцулая, ко мне!
Протиснувшаяся из-за чей-то спины девушка подбежала к нам:
— Господин капи…
— Отошла? — спросил он.
— Так точно, господин капитан, — кивнула она.
— Браслеты снимайте и на позицию вместе с этими тремя.
— Есть!
— Начали!
А вот Елена сумела меня удивить, работая на вполне приличной скорости, да и рукопашкой она владела на хорошем уровне, отдавая предпочтение ударной технике, а гибкость позволяла ей бить практически из любого положения. Я даже специально подставился несколько раз под ее удары, пытаясь оценить их силу, и Елена не подвела — до воеводы по крепости доспеха ей было, конечно, еще далеко, но вот на хорошего витязя она вполне тянула уже сейчас. Если у нее еще и со стихией все так же отлично, Панцулаю, как и говорил Зверев, действительно ждет блестящая карьера, особенно после этого элитного училища, только вот почему у девушки с физухой так плохо? Ладно, потом узнаю, но генералу Орлову обязательно про этот талант расскажу.
Зверев с Климовым и Дударевым после моих толчков снова повалились в снег, а Панцулая захрипела и принялась стучать ладошкой по моей руке, даже не пытаясь вырваться из удушения.
— Закончили! — рявкнул Уразаев. — Поняли теперь, к чему стремиться надо?
— Поняли… Поняли… — зашумел курс.
— А теперь привели себя в порядок, построились и дружно зашагали на большой плац.
— Равняйсь! Смирно! — незнакомый мне генерал-майор повернулся к начальнику училища. — Господин генерал-лейтенант, личный состав училища по вашему приказанию построен!
Ушаков козырнул и начал осматривать стройные ряды выстроившихся курсантов, пока не скомандовал:
— Курсант Романов Алексей Александрович!
— Я! — Так и знал, что «сходняк» в мою честь устроили.
— Выйти из строя на пять шагов!
— Есть!
Вот и начали мне пригождаться занятия по строевой подготовке на военке в лицее, хоть тут лицом в грязь не ударю. Остановившись, уставился перед собой отсутствующим взглядом и приготовился к дальнейшему развитию событий.