— Вы это видели? — Егор Васильевич указывал Николаю с Александром на входную дверь особняка. — Вот как вашего брата тренируют! До блевоты и полной потери сознания! А вы, два оболтуса, свои навыки на гауптвахте да по ночным клубам оттачиваете! Стыдоба и позорище!
— Дядька Егор…
— Я уже пятьдесят семь лет дядька Егор! — выдохнул тот. — И прекрасно знаю, что может сделать с такими неучами, как вы, Ваня Кузьмин! А брат ваш молодец! Еще толком не очухался, а сразу полез в рыло колдуна за провокацию критиковать! Меня вон, как пушинку, в сторону откинул… — Егор Васильевич аж причмокнул. — Добрый Романов растет… А характером крутым, говорят, в царственного деда пошел. Да и у другого его деда, по войне помню, тоже не забалуешь… Короче, молодые люди, не будем растекаться мыслью по древу: прекращайте уже заниматься херней и начинайте брать пример со своего брата. И еще. Делайте что хотите, но постарайтесь уговорить Кузьмина позаниматься с вами этой… колдунской ерундой, хуже точно не будет. А уж лучше Вани-колдуна наставника в этих мутных практиках вам точно не найти. Поняли меня?
— Поняли, дядька Егор, — кивнули братья.
— С вашими отцами я на эту тему тоже переговорю. Все, я побежал проверять, как мне там машину местные обормоты из прислуги моют.
Задумчиво глядя вслед Егору Васильевичу, Александр заявил брату:
— Коляшка, так у нас с тобой времени на пьянку и баб не останется, а в училище после увольнительной заявляться будем бледными и с полным отсутствием аппетита.
— Да, перспективы вырисовываются невеселые… — согласился Николай. — Если этот Кузьмин даже с Лехой такое вытворяет, как колдун с нами упражняться будет? — его аж передернуло. — Радует одно: вдруг вся эта ментальная ерунда поможет где-нибудь не сдохнуть смертью храбрых?
— Ты сначала до этого «где-нибудь» доживи! — ухмыльнулся Александр. — И вообще, ты забыл, как мы сами Леху уговаривали чему-нибудь нас научить? Вот и приобщимся к менталистике, так сказать, на новом уровне, отличном от того, что нам преподавали сотрудники «Тайги».
— И база у нас опять же есть, — кивнул Николай и нахмурился. — Но, судя по увиденному сегодня, она нам с тобой вряд ли поможет…
Пробуждение было приятным: тело как будто ласкали теплые морские волны, сознание медленно, но прояснялось, а голова не болела, что само по себе уже являлось маленьким чудом. Даже на темп для поиска проклятого Вани-колдуна переходить не хотелось, пусть пока живет, тварь, я его потом достану…
— Как себя чувствуешь, Лешка? — голосу воспитателя не мешали всякие там свисты в ушах.
— Уже лучше. — Я открыл глаза и обнаружил себя в той же гостиной особняка. — Прохор, а можно попить?
— С Ванюшей инцидент исчерпан? — нахмурился воспитатель. — Я, конечно, не верю, что ты его убить хотел, но мог просто силу не рассчитать, в твоем-то состоянии.
— Исчерпан. — Я облизнул сухие губы. — Потом его убью. Пить! — подниматься с дивана совершенно не хотелось.
Прохор сделал кому-то знак и снова повернулся ко мне.
— Это Ванюша решил меня на ноги поставить, или ты приказал?
— Да он бы и сам это сделал, — махнул рукой воспитатель, а появившийся Михеев протянул мне стакан с водой.
Пришлось принимать вертикальное положение, чем и воспользовался Прохор:
— Ставлю тебя в известность, что Ивана я посадил под домашний арест, а тебе категорически запрещаю пока даже думать о мести колдуну. Теперь же, Лешка, внимательно слушаю отчет о твоих похождениях в училище, а то мне тут твой отец запись прислал с одного интересного построения.
При моем отчете воспитателю присутствовали ухмыляющиеся Николай с Александром и, понятно, Владимир Иванович, который, как и Прохор, вздыхал и расстроенно кивал головой. Последний и подвел «неутешительный» итог:
— Правильно мне тут Михаил Иванович сказал, что армия тебя не исправит? А вы чего скалитесь? — это уже было сказано братьям. — Только попробуйте себя таким же образом повести, мигом на тренировки к Кузьмину определю! А как он тренирует, вы видели сами.
С лиц Николая с Александром медленно сползли улыбки:
— Прохор, да мы как бы и сами хотели проситься…
Воспитатель с усмешкой посмотрел на явно удивленного Михеева:
— Иваныч, меня слух не обманывает? Ты слышал то же, что и я? — Ротмистр кивнул. — Помнишь, я тебе говорил после Афганистана, что будет толк из отроков? — Ротмистр кивнул снова. — Похоже, я не ошибался.
Братья после этих слов Прохора вытянулись с серьезными лицами и даже умудрились, не сговариваясь, щелкнуть каблуками берец.
— А теперь слушай мою команду, бойцы! — продолжал улыбаться воспитатель. — Тебя это тоже касается, Алексей. Прием пищи назначаю на 20.00, до этого времени всем привести себя в порядок и подготовиться для запланированных вечерних мероприятий! Вольно! Разойтись! — А когда братья чуть ли не строевым шагом направились в сторону лестницы, Прохор меня спросил: — Сам дойдешь?
— Дойду.
— Хорошо. И Ведьму там успокой, а то она за тебя переживает. Я же Петровым займусь, проведу очередную успокоительную беседу, а то сбежит наш Смоленский Рембрандт от этих постоянных жизненных перипетий, как пить дать сбежит!..
Вику, на удивление, даже успокаивать толком не пришлось:
— Ты же у меня Камень, а не тепличный цветочек, — прижалась она ко мне, — вот и изволь соответствовать. Лучше про училище расскажи.
Отчитаться в очередной раз не получилось, мне позвонила сестра.
— Привет, Алексей, как дела?
— Нормально, Машенька. Как у вас?
Вот тут на меня и вылился поток жалоб и упреков, направленный, слава богу, в сторону старших родичей: бедных девочек заперли в Кремле и никуда не выпускают, даже на учебу в лицей, и они с Варей в очередной раз вынуждены пропустить вечеринку малого света; наш с ними(!) ресторан «Царская охота» готов к открытию после ремонта, а девочки(!) не могут определиться с датой торжества по тем же причинам; назначенный на следующую субботу бал в Кремле под угрозой срыва, потому что царственная бабушка запретила внучкам приглашать Юсупову, Долгорукую и Шереметьеву для совместных примерок платьев и предложила делать это по видеосвязи. Потом уже мне пришлось успокаивать Марию по поводу ее опасений насчет Андрея Долгорукого: сестра вбила себе в голову, что молодой человек после такого долгого общения только по телефону ее разлюбит, бросит и откажется составить Маше пару на балу. В ответ на «обещание» сломать Долгорукому нос в случае, если он действительно решит поступить так подло, ожидаемо выслушал гневную отповедь сестренки в защиту ее самого лучшего и замечательного молодого человека и клятвенно пообещал его все же не трогать. Успокоенная Мария в конце концов решила более тщательно узнать подробности уже моей жизни:
— Леша, нам тут Варей отец сегодня сказал, что тебя в училище после совета рода на учебу перевели?
— Есть такое дело.
— Еще отец сказал, что ты деду пообещал, что сессию сдавать будешь в университете?
— Все верно, Машенька, — подтвердил я.
— А интересными подробностями поделишься? — голосок сестры стал «вкрадчивым».
— Машенька, ты же сама понимаешь, что это не телефонный разговор… — попытался «съехать с темы» я.
— Понимаю, — неожиданно согласилась она. — Давай при встрече все расскажешь, договорились?
— Договорились.
— И еще, Алексей. — Голос оставался таким же «вкрадчивым». — У меня огромная просьба: сегодня вечером к тебе обратятся с одним предложением Инга с Натальей, постарайся им не отказывать. Хорошо?
— Заинтриговала, — усмехнулся я. — Машенька, ты же знаешь, для тебя любой каприз!
— Знаю. — Голос девушки был довольным. — Ладно, не буду тебя больше отвлекать, пока!
— Привет сестрам!
И чего там опять Юсупова с Долгорукой мутят?
Подумать над этим мне не дала Вика, которая, сидя рядом, слышала наш с Марией разговор:
— Да, Романов, вот тебе еще и проблемы сестер решать придется. Бедненький… Хочешь, я тебя пожалею? По-быстрому?..
— Вроде как приказ у меня в 20.00 явиться для приема пищи… — Я сделал вид, что задумался. — Но, думаю, в 20.15 пища будет еще теплой.
— Скажешь, что в душе долго пробыл. — Вика потянула меня за руку в сторону спальни. — Если что, я подтвержу.
И уже около санузла опять зазвонил телефон. На этот раз меня хотел отец, и аппарат благополучно полетел на кровать…
— Привет. Звонил?
— Звонил. Алексей, я сегодня беседовал с князем Долгоруким и договорился с ним о нашей с тобой партии на бильярде. Встреча назначена на двенадцать часов воскресенья. Надеюсь, ты подкорректируешь планы своего самохода так, чтобы она состоялась?
— Подкорректирую, — вздохнул я. — Но у меня условие.
— Слушаю.
— Я приглашу на встречу деда Михаила и играть буду в жилетке Пожарских.
В телефоне на несколько мгновений повисла тишина, после чего я услышал:
— Принимается. Кстати, твой дед Михаил и так уже приглашен вместе с сыновьями, как и многие князья главных родов с наследниками, которые принимали участие в турнире. И самое главное, Алексей, будет устроен тотализатор с очень большими ставками, так что сразу настраивайся на серьезную игру, я тебе форы давать даже в полшара не собираюсь.
— Договорились, отец, завтра весь день простою у стола.
— Не переутомись, сынок, — усмехнулся в трубку он. — До воскресенья!
В декабре месяце ответственными за проведение вечеринок малого света были князья Геловани со своим рестораном «Кутаиси», который целиком занимал один из старинных особнячков на Охотном ряду. На входе нас с братьями и Сашкой Петровым встретили соблазнительные запахи грузинской кухни и младшее поколение рода Геловани: Константин, Валерий и Софико. Насколько я помнил, молодые люди учились в академии дипломатической службы, а их сестра в одном из московских институтов на специалиста в области туризма и отельного бизнеса. Их бабушка, княгиня Тамара Геловани, являлась близкой подружкой императрицы и владела одним из двух самых влиятельных светских салонов не только Москвы, но и всей Российской империи. Когда у нас с Марией Федоровной совсем недавно конфликт перешел в острую фазу, именно князья Геловани были у меня запасным вариантом на «акцию устрашения», сразу же после князей Дашковых.