Лифт патриарх проигнорировал, и на второй этаж мы с ним поднялись по лестнице. Там нас встретил полковник Удовиченко и молча проводил до моей комнаты, трое батюшек при этом расположились недалеко от входа.
— А ты неплохо здесь устроился, Алексей! — огляделся Святослав. — У меня с великим князем Владимиром Николаевичем комната была минимум в два раза меньше, да и оба твоих деда, помнится, на общем фоне не выделялись.
— Это комната для командировочных офицеров, по случаю мне досталась. Прошу к столу! — не стал стесняться я, раз уж помещение действительно было выделено мне.
— С удовольствием! — Патриарх направился на кухню мыть руки, я последовал его примеру.
Стол ломился от разнообразных яств, присутствовал и алкоголь виде бутылки кагора.
— За встречу! — поднял свой бокал Святослав.
— За встречу!
Полчаса у нас ушло на то, чтобы насытиться и немножко выпить, после чего, судя по моему изменившемуся ощущению патриарха, он решил перейти к тому, для чего приехал.
— Алексей, как я тебе уже говорил ранее, мне очень жаль, что наше знакомство состоялось при столь печальных обстоятельствах. Но… — Он сделал многозначительную паузу, — эти обстоятельства, как и наше с тобой дальнейшие общение в Бутырской тюрьме, позволили мне немножко тебя узнать и сделать кое-какие выводы.
«Ещё один! — подумал я, вспоминая ужин с князем Демидовым. — Сейчас опять начнётся сеанс психоанализа…»
— А выводы у меня такие: слово «честь» для тебя не пустой звук, да и зачерстветь ты ещё не успел, в отличие от других твоих родичей.
— Аккуратнее, ваше святейшество, — хмыкнул я. — Вот сейчас вы ступаете на очень тонкий лёд.
Патриархи и бровью не повёл:
— Алексей, я сам занимаю очень высокую должность, от меня зависит очень много людей, и, поверь, я прекрасно понимаю твоего царственного деда и остальных твоих родичей, да и действия их в деле защиты интересов как Российской империи, так и рода Романовых. Да, мне тоже иногда приходится принимать трудные решения, которые ломают судьбы людей. И нет, мне это никакого удовольствия не доставляет, но я вынужден. Уверен, в будущем ты меня обязательно поймешь и без моих советов решишь, как с этим бременем жить дальше.
— Ваше святейшество, а можно ближе к делу? — Наслушался я уже этих всех наставлений за последнее время.
— Хорошо, Алексей, к делу так делу, — вздохнул он. — А всё дело в том, что я хочу попросить у тебя помощи.
— Чем смогу… — кивнул я.
— Ты сможешь, — кивнул патриарх в ответ. — А дело вот в чем. Мой род попал между двух огней: между родом Романовых и компашкой Мефодия Тагильцева. — Я насторожился. — Да, Тагильцев имел наглость явиться к моему младшему брату и потребовать от него связи со мной. Сам понимаешь, брат отказать не смог… — Святослав опустил голову. — Тагильцев требует от меня выдать якобы его личные денежные средства, хранящиеся на счётах церкви, и информацию по поводу расследования его деятельности Тайной канцелярией.
— И чем я могу помочь? — не понял я. — Вам же надо просто сообщить об этом моему деду, а уж там Тайная канцелярия пусть разбирается.
— Тайная канцелярия обязательно разберётся, — грустно усмехнулся Святослав. — Но она при этом не будет особо заботиться о моих родичах. Ты понимаешь, что я имею в виду?
Я понимал: в свете последних событий канцелярские вряд ли будут жалеть Карамзиных, да и со стороны Романовых особых моральных терзаний не будет, если пострадает кто-то из родичей патриарха. Я бы тоже на его месте и в училище ко мне приехал, и проповедь перед строем прочитал, и на ужин напросился, и словечко перед генералом Ушаковым замолвил, чтобы первый курс за неуставные выкрики не наказывали.
— Ваша святейшество, что конкретно вы от меня хотите?
— Хочу попросить тебя, Алексей, взять это дело под свой личный контроль и по максимуму защитить моих родичей как от Тагильцева и его людей, так и от Тайной канцелярии.
— Но ведь и моим родичам невыгодно, чтобы пострадал кто-то из ваших? — решил я «сохранить лицо» своего рода. — У рода Романовых только-только лично с вами отношения наладились. Может быть, вы просто перестраховываетесь, ваше святейшество?
— Может быть, — кивнул он. — Но, как говорится, лес рубят — щепки летят. И я бы очень не хотел, чтобы мои родичи были именно такими щепками. Так как, возьмёшь это дело на контроль?
— Возьму, — вздохнул я. — Сейчас звонить будем?
— Если тебе не трудно. Все материалы я взял с собой.
Достав телефон, я набрал отца и в двух словах объяснил ему ситуацию.
— Патриарха никуда не отпускай, в течение часа-полутра буду, — пообещал он мне.
Успокоенный патриарх уехал уже после полуночи, за ним со всеми материалами укатил и Виталий Борисович Пафнутьев, присутствовавший при нашем разговоре, а отец остался:
— Алексей, у меня к тебе будет огромная просьба. Хотел тебе ее завтра озвучить, но если мы с тобой сегодня так удачно свиделись, то…
— Внимательно слушаю. — Я долил в его бокал отличного кагора, ящик с которым, как оказалось, батюшки поставили за кроватью.
— Вчера в Москву прилетела французская принцесса Стефания. По официальной версии явилась навестить свою подружку Кристину Гримальди, по неофициальной же…
— Зашибись! — скривился я. — Сколько же можно меня этими невестами доставать?
— Я в свое время от двух иностранных принцесс отбивался, — улыбнулся отец. — Еле вырвался из их цепких лапок.
— А на моей маме так и не женился! — отвернулся я.
В комнате повисла тишина.
— Зато у меня есть ты, — через какое-то время тихо сказал отец. — Ладно, сынок, не бей лежачего, я и сам себе оправданий не нахожу.
— Проехали. Что надо сделать? — Я избегал смотреть на отца.
— Немного. Во-первых, вести себя с этой Стефанией крайне корректно на всем протяжении вашего с ней общения, но без лишних уступок, а во-вторых, завтра представить ее малому свету, на бал твоих сестер приглашение она уже получила.
— Договорились, — кивнул я.
— Помни, нам международный конфликт не нужен. — Он поднялся. — За Святослава не переживай, провокаций с нашей стороны не будет. Пафнутьев будет держать тебя в курсе. Спокойной ночи!
За кагором и при выключенном освещении я просидел еще где-то час, стараясь ни о чем не думать, потом сходил в душ и завалился на кровать.
Хрен с ней, с этой французской принцесской! Хорошо еще, что мне просто приказали представить ее малому свету, а не взять в качестве пары на бал в Кремль! Но мысли мои постоянно возвращались к батюшке Мефодию Тагильцеву с компанией, к которым Тайная канцелярия подступиться пока так и не могла. Я представил образ проклятого церковного колдуна и прошептал:
— Сдохни, тварь! — И провалился в тревожное забытье.
— Господи, спаси и сохрани! — Тагильцев истово молился на образ, висящий в углу комнаты. — Сколько же можно? Я уже спать перестал! Он меня постоянно ищет! И находит! Я так больше не могу!
Мефодий вскочил и забегал по комнате, как загнанный зверь, потом схватился за телефон:
— Олег, надо срочно встретиться. Бросаю все дела и на днях буду у вас.
Глава 11
— Подъем, Алексей! — В дверь долбили. — Подъем!
Открыв глаза, я не сразу узнал свою комнату в общежитии училища.
— Подъем, Алексей!
— Встаю, Женя! — крикнул я, узнав голос командира своего отделения.
Черт, если бы он не постучался, я бы точно проспал: настолько привык к гауптвахте, что сегодня ночью забыл запрограммировать на телефоне будильник. Или еще поспать? Все равно мой очередной залет закончится губой. Нет, лучше воздухом подышу, на солнышко из окон аудиторий полюбуюсь, да и из столовки проще сбежать будет.
После душа и чашки наскоро приготовленного кофе быстро натянул камуфляж с берцами и вышел в коридор, по которому уже вовсю ходили курсанты. Поздоровавшись со всеми, спустился вниз по лестнице, а вот на крыльце меня ждал «приятный» сюрприз: два улыбающихся военных полицейских.
— Доброе утро, курсант Романов. Прошедшая ночь была исключением, и вы все ещё находитесь под арестом.
— Доброе утро, господа, — вздохнул я и мысленно себя похвалил, а вместе с тем решил встать, поспать бы мне все равно не дали. — Под арестом так под арестом.
На этот раз до спортгородка мы с конвоирами добирались примерно в середине потока курсантов, так что я спокойно встал в строй без всяких там выкриков «No pasaran» и вскидывания руки со сжатым кулаком.
За завтраком демонстративно достал телефон и набрал Прохора:
— Привет! Ты меня сегодня в районе обеда заберёшь?
— Привет. Заберу. У проходной тебя ждать?
— Да.
Убрав телефон, я многозначительно посмотрел на своих конвоиров.
— Намёк поняли, — буркнул один из них. — Препятствовать не будем.
Два занятия опять отсидел, копаясь в телефоне, а вот за обедом решил пообщался с братьями, подойдя к ним самостоятельно, чем вызвал очередной ажиотаж среди курсантов второго курса, некоторые из которых при моем приближении стали вскидывать руки со сжатыми кулаками. Пришлось улыбаться и отвечать тем же. А вот и стол Николая с Александром.
— Привет, как дела? — поинтересовался я.
— Как сажа бела! — ответил мне неунывающий Александр. — Или у нас теперь в моде иная форма приветствия? No pasaran?
— Как тебе будет удобнее, братишка. — усмехнулся я. — Похоже, дела у вас нормально?
— Нормально! — отмахнулся он. — Почиваем на твоей славе, Лешка! Со вчерашнего вечера училище опять обсуждает твою скромную персону и гадает, по какому такому поводу к тебе приезжал сам патриарх? В версию, что общение с тобой у Святослава шло по остаточному принципу, никто не верит. Все хотят с тобой дружить, и парни, и, что самое приятное, девчонки! Обращаются с соответствующими просьбами к нам. Ну, ты понял.
— А вы раздуваете щеки и многозначительно молчите? — опять усмехнулся я. — И работаете на имидж рода Романовых?