— Хорошо, — также потерянно согласилась она, встала с кровати и начала рыться в шкафу.
А я вышел в гостиную и набрал Прохора, которому быстро описал сложившуюся ситуацию.
— Пафнутьев мне уже позвонил, — вздохнул в трубку воспитатель. — У тебя точно не было другого выхода? Слишком уж это как-то неожиданно получилось…
— Дружку своему лепшему претензии будешь предъявлять! Не надо было на дочь пялиться телячьими глазами! — достаточно жёстко заявил я.
— Тоже верно. Тогда ждём приезда Пафнутьева, вместе с ним проведем беседу с девушкой, — предложил Прохор.
— Да, это будет самый правильный вариант.
— И сам там к ней с разговорами лучше не лезь, — посоветовал он.
— И не собирался.
Пафнутьев приехал минут через сорок, которые я пробыл рядом с нашей страдалицей, и за которые мы обменялись лишь несколькими ничего не значившими фразами. И наконец я, заранее предупрежденный полученным от Прохора сообщением, открыл дверь Пафнутьеву.
— Алексей, может быть, ты нас оставишь? — со вздохом попросил он.
— Конечно, Виталий Борисович, — кивнул я и вышел из своих покоев.
В коридоре, как я и предполагал, меня ожидали Прохор с Иваном. Глядя на Кузьмина, я развёл руками и повторил то, что говорил до этого воспитателю:
— Ты сам виноват. Не надо было такими глазами на дочь пялиться.
— Посмотрел бы я на тебя в такой ситуации, — буркнул он. — И не забывай, моя дочь не простая девушка, а колдунья! Она не только сердцем видит, она им ещё и… — Колдун натянуто улыбнулся. — Ну, попутала девка отеческую любовь с животной страстью, бывает… Еще научится… Да и вообще, может, оно и к лучшему, что так получилось.
В коридоре мы простояли минут пятнадцать, прежде чем к нам выглянул Пафнутьев и жестом руки позвал Кузьмина внутрь покоев.
— Да, несладко первое время Леське придётся. — Прохор покривился. — Она уже привыкла, что её родители геройски погибли на войне, а тут такое…
Не стал я ничего говорить воспитателю о том, что сам нахожусь в подобной ситуации, он это знал лучше меня.
Ещё через полчаса открылась дверь, и вышла Алексия, лицо который было явно заплаканным.
— Лёшка, давай отойдём… — Она схватила меня за локоть и, не обращая на Прохора никакого внимания, буквально потащила в сторону лестницы. — Лёшка, мне надо побыть одной и прийти в себя.
— Конечно-конечно, — закивал я.
— Ты не обидишься, если я пару дней поживу… у папы с мамой? — Она подняла на меня покрасневшие глаза.
— Да что ты такое говоришь, Лесенька? — погладил я её по руке. — Звони в любое время, а если захочешь увидеться, я обязательно приеду.
— Спасибо, Лешенька, — кивнул она. — А сейчас прости, я побегу. Не хочу, чтобы ты видел меня в таком виде.
Она аккуратно высвободила свою руку из моей и метнулась вниз по лестнице. А когда ко мне подошли Прохор, Иван и Виталий Борисович, последний меня успокоил:
— Не переживай, Алексей, все прошло вполне нормально, можешь поверить человеку, который воспитал Алексию. — Он покосился на Кузьмина. — Просто надо дать ей некоторое время, чтобы прийти в себя. Буду на связи. — Он пожал мою руку и быстро стал спускаться вслед за дочерью.
А я повернулся Кузьмину и вопросительный на него уставился.
— Ненавидит меня дочь пока. — Он криво улыбнулся. — Понятная первая реакция отрицания, я другого и не ждал. Но уверен, что все наладится. А к тебе, Алексей, будет огромная просьба: сообщай мне обо всём, что будет связано с Алексией. Вы же все равно с ней будете общаться?
— Конечно. Обязательно обо всем сообщу, — кивнул я.
Когда, наконец, приехал с учебы Сашка Петров, я, чтобы хоть как-то отвлечься от последних событий, сразу же после взаимных приветствий решил проверить его готовность к завтрашнему балу в Кремле:
— Шурка, ты костюм выбрал? Мероприятие-то, сам понимаешь, очень ответственное.
— Как раз вчера вечером привезли, — с довольным видом ответил он и прищурился. — Хочешь, продемонстрирую?
— Очень хочу, — кивнул я. — Веди показывать.
— Мне Владимир Иванович помогал выбирать. — Школьный друг направился в сторону лестницы, я пошёл за ним. — А Прохор с Алексией ещё вчера все проверили и сказали, что даже в Кремль в таком костюме идти не стыдно. Дорогой он только, собака!
— А чего ты хотел-то? — улыбался я. — Это ж столица! А представь сколько девушкам приходится на разные там туалеты тратиться? Ужас! Это ты в своем костюме потом хоть на учебу, хоть еще куда сходишь, а у них эти платья моль в шкафу доедает.
— Это точно.
Темно-синий костюм на Александре действительно сидел очень хорошо, а подобранный в тон галстук с торчащим из кармашка платком и белая рубашка с чёрными лакированными туфлями отлично дополняли образ юного аристо.
— Приобретаешь соответствующий светский лоск! — одобрительно покивал я. — Скоро и со мной через губу разговаривать начнёшь.
— Да брось! — отмахнулся Сашка. — Но в чем-ты прав, таскаться в этих костюмах уже начинаю привыкать. Правильно нас в лицее заставляли в форменных пиджаках и брюках ходить.
— Это да… — согласился я. — Как у тебя в Суриковке дела?
— Нормально… — Он пожал плечами. — Готовимся к сессии. У меня, слава богу, долгов никаких нет, а вот у некоторых… Похоже, не все мои однокурсники получат допуск к сессии из-за веселой, разгульной студенческой жизни. У тебя как?
— Нормально у меня дела. — Теперь была моя очередь пожимать плечами. — С нетерпением жду своего отчисления и перевода обратно в родной университет. — И я решил задать ещё один интересующий меня вопрос. — Шурка, а тебе Кристина твоя ничего не говорила про приезд подружки своей, Стефании?
— Что-то такое упоминала. — Петров кивнул. — Вроде та из Франции прилетела, и они уже встречались. Да, вспомнил, Кристинка говорила, что эта её подружка должна сегодня на вечеринку малого света приехать.
— И больше вообще ничего не говорила? — поинтересовался я.
Перешел на лёгкий темп и стал более плотно отслеживать реакцию своего школьного друга на вопрос: мало ли что, вдруг Гримальди попросила Петрова о какой-нибудь услуге, а тот в силу питаемых к своей подружке нежных чувств не смог отказать.
— Да нет… — задумался на секунду он. — Обещала только меня с этой Стефанией познакомить, вот и всё.
Слава тебе, господи! Никаких подозрительных интонаций я у своего друга не заметил.
— Лёшка, а что ты этой Стефанией так заинтересовался? — Сашка начал снимать с себя пиджак.
— Так мне ее сегодня малому свету представлять, — хмыкнул я.
— Да ты что? — насторожился Петров.
— Ага. А знаешь, какая фамилия у подружки твоей Кристины?
— Удивляй, — еще больше насторожился он.
— Бурбон её фамилия.
Тут, как пишут в бульварных романах, на лице моего друга отразилась непередаваемая гамма чувств.
— Из тех самых Бурбонов?
— Из них, — с улыбкой кивнул я. — Как я понимаю, кое-что из предмета «История иностранных родов» ты в лицее всё-таки усвоил, но немного, если не сумел сформировать совсем простенькую логическую цепочку. Шурка, привыкай, дружище, ты теперь вращаешься в самом высшем свете, выше не бывает. У тебя даже девушка, и та королевских кровей! С натяжкой, конечно, но все же.
— Да, тут я лопухнулся, — вздохнул Сашка. — Не подумал как-то…
— А теперь представь себе перспективы твоего знакомства с этой французской принцессой, — хмыкнул я. — Можешь в легкую напроситься на индивидуальную экскурсию по Лувру, да и Париж тебе покажут во всех возможных ракурсах, и не только Париж.
— Брось, Лёшка! — отмахнулся друг. — Это тебе все покажут и расскажут, а передо мной-то им смысл распинаться?
— Из-за твоих отношений с Кристиной. — Я продолжал ухмыляться. — Будешь личным гостем правящего Францией рода Бурбон, если клювом не прощёлкаешь. И даже моей протекции не понадобится. Хочешь Лувр посмотреть?
— А кто не хочет? — Сашка чуть задумался. — Думаешь, может получиться?
— Уверен. — Хлопнул его по плечу и помог развязать галстук. — Скоро у тебя такие знакомства будут, весь наш малый свет обзавидуется! И большой тоже. Это я тебе гарантирую.
— Лёшка, мне твоего рода достаточно! — вздохнул Александр. — И так на всем готовеньком живу. Давай не будем строить замков на песке, пусть будет как будет.
— Договорились. Хотя, Шурка, от замков на песке тоже своя польза есть.
— И какая же?
— Помогают уйти от задолбавшей действительности.
Расстегивающий пуговицы на рубашке Петров замер и серьёзным видом оглядел меня с ног до головы:
— Лёшка, прекращай! Мне не нравится, когда ты говоришь этим тоном подобные вещи.
— А что не так?
— Мне страшно становится от того, в кого ты превращаешься, — вздохнул он. — Слишком ты много ответственности на себя взвалил: за меня, Алексею с Викторией, за Николая с Александром, за Прохора. А сколько всего я ещё не знаю?
— Забей, Шурка! — Я хоть и улыбался, но внутренне поежился от интуиции друга, знавшего меня с детства. — Все будет нормально! Прорвемся!
За ужином Вике, Сашке Петрову и Николаю с Александром мною было объявлено о том, что Алексия вернулась наконец с гастролей и на выходные уехала к родителям, после чего основной темой наших разговоров стал визит в Москву французской принцессы. Как я понял, Николай с Александром быстренько навели справки и стали выпытывать у меня подробности:
— Лёха, рассказывай! Ты же наверняка соответствующие инструкции получил?
Если Владимир Иванович лишь заинтересовано прислушивался к беседе, так же, как и Прохор с Сашкой Петровым, а Кузьмин вообще ковырялся в тарелке с задумчивым выражением лица, то вот Вика Вяземская всем своим видом демонстрировала, что ей абсолютно наплевать на тему разговора.
— Инструкции я действительно получил: встретить и представить малому свету. — Я посмотрел на братьев. — И встречать эту принцесску буду вместе с вами.
— Отлично! А то я уже хотел сам напроситься, — заявил Александр. — Интересно же! — Они с братом обменялись понимающими взглядами. — Лёшка, надеюсь, завтра на бал нам ее не везти? А то мы явно с похмелья будем, может некрасиво получиться…