— У нас в Италии, чтобы позволить себе такое, — Джузеппе показал вокруг, — надо быть очень и очень богатым родом. Земли у нас мало, она дорогая.
— Поверь, — хмыкнул Николай, — в Жуковке и местах рядом с ней земля не дешевле, чем у вас в Италии. Вон там, — он указал в сторону едва видневшегося забора, — поместье Пожарских, которое, конечно, уступает по размеру этому, но ненамного. Вон там, за речкой, личное поместье Алексея, а чуть ближе сюда имение Демидовых. И это лишь малая часть земли, которая находится в собственности этих родов и используется лишь для загородного отдыха в тишине и на свежем воздухе.
Не сказал бы, что Медичи после этих слов моего брата как-то расстроился, он только вздохнул и улыбнулся:
— La Dolce Vita. Искренне за вас рад и по-доброму завидую! Постараюсь привыкнуть к вашим просторам и размаху, который в Италии только снится.
Вскоре стараниями девушек был накрыт стол, на который мы начали носить партии готового шашлыка…
Около половины шестого вечера, после того как все наелись, напились, нагулялись по дорожкам парка под падающим пушистым снежком и наговорились, пошли провожать девушек. С каким же облегчением я прощался со Стефанией, заявляя той с кислой миной на лице, что увидеться мы сможем не раньше вечера пятницы. Присутствующие при нашем прощании с принцессой Юсупова с Демидовой «искренне» улыбались и в свою очередь сожалели о расставании с француженкой на столь длительный срок. Пока я провожал остальных девушек до машин, со Стефанией прощались Александр Романов, а потом и Джузеппе. Судя по тому, что лимузин принцессы вскоре скрылся в воротах особняка, никаких эксцессов не случилось.
— Милый, а ты сегодня опять на губе ночуешь? — севшая в свою «Волгу» Демидова не дала мне захлопнуть за ней дверь.
— А где еще? — хмыкнул я. — Так-то мой арест никто не отменял.
— Может, тоже попробовать этой экзотики? Влететь на чем-нибудь, зато хоть ночами через стенку от тебя буду.
— Женечка, а тебе потом твой резкий дедушка попку ремешком не излупцует?
— Так к тебе на губу хочется, аж переночевать негде, — улыбалась она. — Рада, что ты заботишься о моей попке. До завтра, милый! — и девушка захлопнула дверь.
А мое разыгравшееся воображение выдало вышеупомянутую сцену наказания княжны: нависшего над ней злодея с плеткой, белоснежные ягодицы девушки крупным планом и ее умоляющий шепот: «Накажи меня! Сделай мне больно…»
Твою же!.. Вон Юсупова своей очереди ждет, у нее явно ягодицы не менее привлекательные, чем у Демидовой, да и наказание она заслужила уже давненько…
Тьфу-тьфу-тьфу! Отставить садомазохестические мечты! А чтобы отвлечься, помечтать надо… о теплом море, песчаном пляже и красивом закате. Еще бы на Смоленщину смотаться, поместье проверить. И не забыть Петровых на Новый год пригласить…
Уф… начало отпускать.
Прощание с Ингой было быстрым, без всяких провокаций со стороны девушки, единственное, она у меня напоследок с ехидной улыбкой спросила:
— Аньке Шереметьевой привет передавать?
— Обязательно, — кивнул я и захлопнул дверь ее автомобиля.
Проводив до дома Марию с Варварой, которые собирались ночевать в Жуковке, мы направились по широкой расчищенной от снега аллее в ближайший лесок.
Называть баней это капитальное двухэтажное здание прямо посреди леса у меня не поворачивался язык, скорее это был банно-прачечный комплекс без той самой прачечной, но с двадцатипятиметровым бассейном, собственно, парилкой, сауной и хамамом, и это не считая всяких там массажных кабинетов, тренажерного зала, комнат отдыха, бара с бильярдом и небольшого ресторана с окнами «в пол» и видом на лесные красоты. Про роскошную отделку я вообще промолчу.
Во время быстрой экскурсии, которую проводили Николай с Александром, прекрасно здесь ориентировавшиеся, я несколько раз получал от Сашки Петрова локтем в бок и слышал его шепот: «Охренеть!» Общие же впечатления охарактеризовал в самом конце Джузеппе своей фирменной фразой:
— La Dolce Vita. — И добавил: — Настоящий храм чистого и здорового тела!
Главный же сюрприз ждал итальянца, когда мы дружно, выскочив из парилки, выскакивали голышом на улицу через специальную дверь в душевой и прыгали в наваленные для этого белоснежные сугробы, растирали себя снегом, а потом бежали обратно в парилку, поддавали на камни воды и снова с яростью начинали хлестать себя вениками.
— Эх, сейчас бы пивка! — вздыхал Багратион на русском, разливая по кружкам прохладный квас в комнате отдыха. — Как там Суворов говаривал: портки последние продай, но после бани выпей! Полностью согласен с фельдмаршалом! Но на губу не хочется… — Николай, сидевший рядом с разомлевшим Джузеппе, переводил итальянцу слова Сандро, который решил обратиться к последнему напрямую. — Ну что, чувствуешь, что заново родился? — Тот активно закивал, а Багратион продолжил: — Отдых — десять минут, твое высочество, потом повторим. За ожоги от пара не переживай, завтра все пройдет, зато спать сегодня будешь как младенец!
Глухой стон был ему ответом…
— Подъем, курсант! — И удар в дверь.
Господи, как же я соскучился по этим выкрикам, кто бы знал!
— Иду-иду! — потянулся на нарах и упруго вскочил на бетонный пол. — Секундочку, господин полицейский, лицо только умою.
Через пять минут я уже вдыхал полной грудью утренний морозный воздух, шагая в сопровождении конвоя в сторону спортгородка. Может, все же не выеживаться и остаться в училище? Сколько сразу жизненных проблем решится! А как же мои две красавицы, Алексия с Викторией? Ну, самоходы еще никто не отменял, а на губе я вроде как уже свой. Или ну его нахер, я свое у волкодавов отслужу. Но утро-то какое великолепное!
Настроение было настолько хорошим, что я не стал нервировать командира курса всякими там провокационными выкриками на языках вероятного противника и вскидыванием кулака, а спокойно занял свое место в строю. Кросс, как и дальнейшая зарядка, прошли штатно, потом был душ, после него завтрак и занятия. Не знаю, виновата ли вчерашняя баня, или я так утомился за выходные всей этой светской жизнью, но на первой же паре расслабился и задремал…
А проснулся от неприятного ощущения чужого взгляда в спину.
Темп. Колокол. Поиск…
И ничего, как бы я ни напрягался!
— Курсант Романов, вы меня слышите? — Это был препод. — Не спать! Спать вечером будете в специально обозначенное время и в предписанной позе! Курсант Романов, вы с нами?
— Виноват, господин полковник! — вскочил я, замечая улыбки сидевших рядом ребят. — Больше не повторится!
— Присаживайтесь. — И он продолжил лекцию.
Уже сидя, я потряс головой и прикинул, что во сне на меня мог так смотреть тот же самый недовольный полковник, и немного успокоился, но вариант касания колдуном все же исключать не стал.
Может, Ване позвонить? Недаром его уже пару дней все эти ощущения мучают? Или это вообще он и смотрел, продолжая меня тренировать и здесь тоже? Да ну, подобный вариант — полная ерунда! Зачем Кузьмину это делать во время лекций, если можно меня подоставать без лишних свидетелей на губе? Логично? Логично. А в появление постороннего колдуна в расположении училища не верилось: если я Ванюшу с трудом обнаружил один-единственный раз, то какого уровня должен быть тот, которого я не смог засечь сейчас?
Минут через десять я успокоился окончательно и даже решил не говорить ничего Прохору, который должен был забрать меня после обеда со стоянки.
Еще вчера в Жуковке Долгорукий успел переговорить со своей сестрой и Юсуповой по поводу их поведения с Шереметьевой, так что, когда они все вместе утром в понедельник встретились на стоянке, Анна, ждавшая язвительных комментариев со стороны подружек, к своему удивлению, ничего подобного не услышала. Не было и рассказов про вчерашний отдых друзей, а уже после учебы, когда они встретились в кафе, девушка не выдержала и сама спросила про их поездку в Жуковку. Тут-то Юсупову с Долгорукой и прорвало, да так, что раздосадованный Долгорукий плюнул и уехал домой, пожелав сестре добираться до особняка самостоятельно.
В понедельник в свете обсуждали кучу новостей: внезапный приезд в столицу принцессы Стефании, старшей дочери наследника французского престола, и еще более внезапный визит принца Джузеппе, младшего сына наследника итальянского престола. Самым пикантным в этих новостях был конфликт этого самого принца Джузеппе с великим князем Алексеем Александровичем, который уже в своей привычной манере не потерпел хамства итальянца на балу великих княжон Марии Александровны и Варвары Александровны и поставил принца на место. Со слов детей, присутствовавших при инциденте, выходило, что великий князь вступился за честь своего друга детства, некого Александра Петрова, а совсем не за принцессу Стефанию, но общество жило на свете не первый день и в большинстве своем детям не поверило, решив, что причиной конфликта все-таки стала французская принцесса.
Не прошла аристократия мимо и того факта, что друг великого князя Александр Петров якобы находится в отношениях с принцессой Монако Кристиной Гримальди, подружкой Стефании Бурбон, что еще сильнее запутывало интригу и наталкивало на совсем уж дикие предположения…
— Все, Иван Васильевич, можете приступать к полноценным тренировкам.
Чуть помолодевший граф Орлов выдохнул и заулыбался:
— Слава тебе, Господи! Алексей, от себя лично и сотрудников подразделения «Волкодав» благодарю за проделанную работу!
Я пожал протянутую руку:
— Рад стараться, ваше превосходительство! Обращайтесь!
— И даже стесняться не буду, — кивнул он.
Хотел сказать еще что-то, но его прервало многозначительное покашливание Прохора. Генерал повернулся к стоящим рядом подчиненным:
— Приступить к тренировкам в полном объеме! Смолов, Пасек, Вяземская, задержитесь!