Родичи начали недоуменно переглядываться, первым нашелся дядька Николай:
– А ответить, Лешка, все равно придется! Что можешь сказать в ответ на жалобу генерала Михеева?
– Наглый поклеп! Старый хрыч все-таки сдал меня и «Тайгу» с потрохами? Я подозревал, что дворцовые недолюбливают канцелярских, но чтобы так подставлять!
– Сядь, Алексей. – Царственный дед властным жестом указал мне именно на тот стул, который я заметил с самого начала. – Нам предстоит о многом переговорить.
– Я волнуюсь… – и прошел в указанном направлении.
– Алексей, – продолжил дед, – всем собравшимся очень интересны твои дальнейшие планы. Озвучь их, пожалуйста.
– Простите? – я реально не понял, что он от меня хочет.
– Как ты себе представляешь дальнейшую жизнь? Какой ее видишь?
А какой я ее вижу? Если бы сам знал…
– Дед, ты такие вопросы задаешь! – хмыкнул я. – Глубоко философские, если не сказать еще ругательнее. За последние полгода моя жизнь делала такие повороты, что отучила от всякого планирования, если вы об этом. Так что я просто плыву по течению, а уж там… куда кривая выведет.
– Ясно, – кивнул дед. – Тоже позиция и жизненная философия, если прикинуть. С натяжкой, конечно, но все-таки. А теперь, Алексей, посмотри на собравшихся родичей и подумай, чего бы они от тебя хотели?
– Ну, дед, тут все просто! – я расслабленно откинулся на спинку стула и хотел было забросить одну ногу на другую, но сдержался. – От меня они ждут в первую очередь покорности, соответствующей моему юному возрасту, и безусловного выполнения всех их хотелок. Это не касается отца, который прежде всего ждет моей сыновьей любви и уважения и, скорее всего, получит желаемое.
Родитель опустил глаза, а дед, наоборот, прищурился:
– Объясни.
– Легко, деда. Скажите все спасибо моему другому деду, князю Пожарскому, который постоянно вдалбливал в мою упрямую голову, что ближе семьи никого на свете быть не может, а моя семья Романовы. И это несмотря на то, как лично ты, твое императорское величество, обошелся с его дочерью. Дочерью своего лучшего друга и моей матерью! И я очень не хочу, чтобы мой отец был на тебя похожим, хотя той же самой упрямой головой понимаю, что будущий император обычными человеческими эмоциями руководствоваться не может.
– Ты начал про остальных родичей, – бесстрастно сказал император. – Прошу тебя, продолжай, они очень ждут, особенно после твоего последнего заявления на совете рода, мол, я-то поправленный и могу себе многое позволить, а они все нет.
– Вот мы и перешли к главному, – покивал головой я. – Кто бы сомневался! А мой ответ в отношении правила будет таков…
Я сделал театральную паузу, обводя взглядом напрягшихся родичей, а потом посмотрел на отца:
– Папа, я думаю, это ты должен решать. Как скажешь, так и будет.
Взгляды родичей тут же переместились на цесаревича.
– Спасибо, сынок! – кивнул он и, в свою очередь, посмотрел на императора. – Как глава рода решит, так и будет. Отец?
– Будем посмотреть. – Император сохранял всю ту же бесстрастность. – А теперь, родичи, предлагаю довести до Алексея наше решение по поводу его дальнейшего обучения.
Никто из родичей, что характерно, и вида не показал, что разочарован таким поворотом беседы.
– Мы тут посовещались и решили, – продолжил дед, – признать твое обучение в училище нецелесообразным. – Я сделал удивленно-обрадованное лицо. – Учитывая специфику твоих способностей, владение техникой правки доспеха, а также ограниченность наших возможностей в отношении обеспечения твоей безопасности на территории училища, ты возвращаешься к учебе в университете.
– Спасибо, деда! – я даже вскочил со стула.
– Сядь, – хмыкнул он. – Кроме того, мы с императрицей рассмотрели твое желание о расширении владений рода Романовых в твоем квартале и решили всячески его поддержать. В ближайшее время этот вопрос будет решен положительно, так что строй свои дальнейшие планы, исходя из этого. Следующее. На тебе остается участие в работе подразделения «Тайга» с теми ограничениями, которые дальше озвучит твой отец. Ну и обязанности провести правило дворцовых с тебя никто не снимал. Задачи понятны?
– Да, ваше императорское высочество!
– По поводу учебы будут небольшие уточнения, Алексей. Ты пропустил очень много, а сессию будешь сдавать самостоятельно. Мы с твоим отцом посовещались и пришли к выводу, что лучшим вариантом будет тебе позаниматься в новогодние праздники с репетиторами. Надеюсь, это не будет проблемой?
И опять моя «счастливая» улыбка:
– Ради возвращения в универ я готов вытерпеть и не такое!
– Молодец, похвальный энтузиазм. Однако ты и сам понимаешь, что род должен сохранить лицо после последних событий.
– Конечно, деда.
– Поэтому ты на несколько дней вернёшься в училище на учебу, прямо с завтрашнего дня, вернее, с сегодняшней ночи. Ты же продолжаешь пребывать под арестом?
– Так точно.
– Братьям твоим я разрешил сегодня в приеме участвовать до двадцати трех, вот и ты ограничься этим временем, после которого ночевать будешь на гауптвахте, заодно хоть как-то извинишься за свое поведение перед военной полицией. – Дед глянул на отца, который кивнул. – На выходные разрешаю сбежать из училища, и не в Кремль, а к себе в особняк.
– Деда! – вскочил я от переизбытка чувств. – Это лучший подарок!
– Сядь! – отмахнулся он. – С понедельника по среду пробудешь в училище, а твой отец пока придумает, как вы перед командованием и остальными курсантами извиняться за доставленные неприятности будете. Задача понятна?
– Полностью, ваше императорское величество! – опять вскочил я.
– Сядь уже! А теперь слово предоставляется цесаревичу. Саша, твоя очередь.
Родитель встал из кресла, подошел к императорскому столу и нажал кнопку интеркома:
– Анатолий, пригласи Прохора Петровича.
– Секунду, Александр Николаевич…
Дверь императорского кабинета открылась, а на пороге в поклоне застыл мой воспитатель.
– Проходи, Прохор Петрович, – разрешил дед. – Присаживайся. – Он указал на место рядом со мной. – Саша, продолжай.
Родитель, отошедший от императорского стола, остался стоять и оглядел родичей:
– Все в курсе произошедшего сегодня в Арсенале? – дождался кивков и продолжил. – А теперь послушаем мнение многоопытного Прохора Петровича.
Воспитатель, конечно, выдал по полной: и «присоска», которая являлась чем-то уникальным среди колдунов, и мое «лечение», и его последствия. Выслушали, понятно, и мое «профессиональное» мнение, озвучивая которое, я не только поддержал Прохора, но и указал на «узкие» места своего «лечения» Кузьмина с Лебедевым и их последствия. Итог взялся подводить отец:
– Родичи, вы всё слышали. Так вот, с подачи Прохора Петровича мы с государем решили засекретить всю информацию, касающуюся способностей Алексея, в том числе и для сотрудников «Тайги». Исключением будет Иван Олегович Кузьмин, в силу его особого статуса. Доступ, понятно, будет касаться и нашего фамильного архива. Ваши мнения?
– Согласны, – опять кивнули присутствующие.
– Прохор Петрович, – отец веско смотрел на моего воспитателя, – выполнение данного решения рода полностью лежит на вас. В том числе и в той его части, которая касается господина Кузьмина. Надеюсь, у вас не возникнет никаких… дружеских чувств в случае возникновении непредвиденных ситуаций?
– Возникнут, ваше императорское высочество, – кивнул Прохор. – Но они не помешают мне выполнить долг перед родом.
– Этого будет достаточно. Государь?
– Прохор, – дед рассматривал моего воспитателя, как будто видел в первый раз, – род возвращает твоего воспитанника обратно на обучение в университет. Как ты к этому отнесешься?
– Могу только поприветствовать, государь! – воспитатель вскочил и поклонился.
– Почему?
– Не место ему там, в этом училище, государь… – потерялся Прохор. – Душа у сынки не лежит к армии… Он одиночка… Вернее, прирожденный лидер, гены дают о себе знать. – Он поклонился. – А армия… Пока в ней не поднимешься, всякую инициативу давит со всех сторон… Прошу прощения, государь… – на воспитателя было больно смотреть, так он переживал.
– Сядь, Прохор, и успокойся, – хмыкнул император. – И мы даже со старшими родичами с твоим мнением в большей степени согласны. А теперь поговорим конкретно о тебе. Тебе время на женитьбу давали?
– Да, государь. – Прохор даже сидя умудрился поклониться.
– Давали. А воз и ныне там. Кандидатки есть?
– Не совсем. Вернее, требуется время.
– Саша? – дед изогнул бровь.
– Девица Решетова Екатерина, из Ростовских дворян, показала себя во время обучения и прохождения службы только с лучшей стороны…
– Прохор, – прервал его дед, – как ты посмотришь на то, чтобы твоими сватами выступили великие князья Александр и Николай Николаевичи, а в довесок к ним шел твой… сынка, великий князь Алексей Александрович?
Воспитатель опять вскочил, а его поклон был особенно глубок:
– Почту за высочайшую честь, государь!
– И не забудь на свадьбу пригласить, – опять хмыкнул дед. – Как и всех присутствующих родичей. Все, вы с Алексеем свободны до восемнадцати часов. И чтоб были при параде и про настроение не забыли.
Теперь уже вскочил и я, поддавшись общему с воспитателем настроению:
– Всенепременно будем, ваше императорское величество! Только у меня остался один вопрос…
– Говори.
– Как с моей службой у Волкодавов? Мне бы не хотелось покидать подразделение.
– Будем посмотреть. Свободны!
– Ну, Коля, давай нам расклады по правилу, – с равнодушным видом заявил Сан Саныч, когда за Алексеем и его счастливым воспитателем закрылась дверь.
– Первыми идут представители старшего поколения, – император встал и прошел к окну. – Естественно, включая жен. Но Маша будет первой, она тут чуть ли не войну развязала за внимание внука, ей и преференции. У кого-то имеются возражения?