Скупые, быстрые движения и наработанные удары, грамотное распределение целей, а главное, значительное превосходство в скорости – именно это позволило Волкодавам уработать дворцовых за каких-то десять секунд, сбить с ног и не подумавших сопротивляться «заложников», заломить им руки и шустро вывести наружу. Через три минуты то же самое случилось и со всеми «злодеями».
– Ваше превосходительство, задание выполнено! – вытянулся перед Орловым подполковник Смолов, успевший снять шлем. – Заложники освобождены, серьезно пострадавших нет, среди условных террористов тоже.
– Благодарю, – кивнул генерал, развернулся и строевым шагом направился к Нарышкину. – Ваше высоко…
Тот только отмахнулся и в ожидании посмотрел на императора, который кивнул:
– Впечатляет, очень впечатляет, Петр Александрович. А сейчас предоставим слово нашим «заложникам».
И опять слово взял дядька Николай:
– Бойцы явно стали быстрее и сильнее по сравнению с тем разом, когда я участвовал в тренировке. Надо отдать должное и командованию подразделения, сумевшему в столь короткие сроки наладить должное взаимодействие «заматеревших» сотрудников.
Дед опять кивнул и посмотрел на генерала Михеева. Тот только пожал плечами:
– А чего ты хотел, государь, это же элита, сливки корпуса, да и не только корпуса. Доспех у бойцов на уровне, скорость выше всяческих похвал, а уж про выучку и говорить не приходится. – И, прищурившись, глянул в сторону «побитого» сына и его грустивших подчиненных. – Соответствующие выводы будут сделаны, план мероприятий составлен, недоработки устранены.
– Уж будь так добр, Ваня, – в третий раз кивнул император. – Что у нас там на очереди, рукопашный бой? – И повернулся к императрице: – Дорогая, ты хотела своих валькирий проверить?
– Да, дорогой, – заулыбалась Мария Федоровна. – А то загрустили что-то в последнее время мои девочки, развеяться им надо, набраться новых впечатлений.
«Загрустили? Развеяться? Набраться новых впечатлений? – обалдел я про себя. – Так и надо было „девочек“ сейчас с остальными дворцовыми отправлять играть роль террористов».
Понятно, вслух свои мысли озвучивать не стал, а сделал шаг вперед и подчеркнуто вежливо предложил:
– Бабушка, а ты мне на пару недель своих валькирий отдай, я им новые впечатления гарантирую.
Императрица заулыбалась еще шире:
– Поимей совесть, Лешенька! Девоньки у меня практически все замужем, а у тебя и так свои две красотки есть.
Уела, карга старая! Но ничего…
– Пятьдесят тысяч на победу волко… волкодавих, – хмыкнул я, с вызовом глядя на бабку.
– Пятьдесят на валькирий, – не осталась в долгу она. – И приз достается победительницам.
– По рукам!
– Заканчиваем с тотализатором, – буркнул недовольный дед. – Кем вы Романовых перед Петром Александровичем и Иваном Васильевичем выставляете? – И тут же добавил: – Двадцать на валькирий.
– Тридцать на волкодавих, – это был мой родитель.
– Еще один азартный Парамоша… – вздохнул император.
– И я тридцать на них же, – дядька Николай вовсю подмигивал Нарышкину.
– Государь, государыня, – тот принял смущенный вид, – прошу простить, но двадцать на… волкодавих.
К ставкам тут же присоединились и все остальные «старшие», в том числе и Орлов с Михеевым, проявившие корпоративную солидарность и поставившие на своих подчиненных.
– Итак, – принялся «подводить итоги» дед, – двести пятьдесят тысяч на победу волкодавих, двести десять на валькирий. Предлагаю следующий вариант: сто пятьдесят тысяч из этих сумм в любом случае уходят на премии всем бойцам подразделения «Волкодав», тем более они за тот спортзал с детишками гораздо большего заслужили, а не только ордена, внеочередные звания и ведомственные премии; оставшиеся сто и шестьдесят тысяч уходят, соответственно, или волкодавихам, или валькириям. Возражения будут? Возражений нет. Теперь по регламенту поединка. Предлагаю самое очевидное, тем более дамы все подготовленные – шесть на шесть, победителем объявляется команда того, кто последним останется на ногах. – Возражений опять не было. – Тогда судьей назначается Николай Николаевич, помощниками судьи Орлов Иван Васильевич и Михеев Иван Владимирович. Можете начинать по готовности.
И пока генералы объясняли задачи своим подчиненным девушкам, в наших рядах наметилось некоторое оживление – ставки сделали свое «грязное» дело, и если до этого у всех наблюдалась лишь заинтересованность в результате «эксперимента», то сейчас присутствовал самый настоящий азарт. Исключением не стал даже я – пульс участился, появились серьезные переживания за волкодавих и особенно за Вику с ее характером – отступать она не умела, а ее бывшие сослуживицы бабами были резкими, опытными, тертыми, они Вяземскую в случае чего не пощадят, особенно на глазах Марии Федоровны.
– Вот же черт! – подошел ко мне явно расстроенный Прохор. – Щас эти тетуськи девчат в снег и втопчут! Устроили, вашу мать, гладиаторские бои! Как бы Катька не пострадала, Ведьма ее явно в эту шестерку с собой возьмет…
– А за Вику ты, значит, не переживаешь? – хмыкнул я.
– Переживаю, но у Ведьмы опыт, а Катька зеленая еще. Ладно, Лешка, будем надеяться, что все обойдется, тем более твой дядька судьей – если совсем жесть начнется, он вмешается.
– Да какая там может начаться жесть? – не понял я.
– Бабы же, – вздохнул воспитатель. – Да еще и прекрасно подготовленные как в физическом плане, так и в психологическом. Эти, если заведутся, по жестокости мужиков запросто перещеголяют, приходилось сталкиваться с чем-то подобным в далекой молодости…
Тут-то я и напрягся по полной, мысленно пожалев о предложенном бабке пари. Хотя, думаю, дед и без этого бы свою роль сыграл.
Прогнозы Прохора начали сбываться сразу же – Вика действительно взяла в шестерку Екатерину и тут же приступила к «накрутке» подчиненных девах. Через короткий промежуток времени их общий эмоциональный фон стал очень напряженным, а потом и вовсе окрасился всполохами злобы и даже ненависти. Что уж Вяземская наговорила девушкам, не знаю, но и валькирии недалеко ушли, их эмоциональный план мало чем отличался в лучшую сторону от эмоций волкодавих. Порадовало меня одно – «тетуськи», как выразился воспитатель, к «девчатам» явно отнеслись очень серьезно, значит, и на остальных дворцовых увиденное сегодня произвело должное впечатление. Обратил я внимание и на расположение остальных волкодавов, которые как-то незаметно переместились за спины своих девушек, это же сделали и дворцовые, только с другой стороны.
– Царевич, не нравится мне все это… – Кузьмин бочком-бочком приблизился к нам с Прохором. – Если ты не против, я по-быстрому воительниц наших сейчас чуть подуспокою, а то уж слишком они, бедняжки, раздухарились, того и гляди, волосешки друг другу с корнями повырывают… Согласись, было бы правильнее, если они с таким пылом любимому регулярно отдавались на шелковых простынках, а не морды друг другу били. Хотя… есть в этом что-то первобытно-возбуждающее, особенно когда бабы морды бить умеют на высоком профессиональном уровне, да еще и делают это очень искренне, от души, от сердца…
– Ваня, хорош пизд@ть не по делу, романтик ты наш первобытно-возбужденный! Лебедев тебя государю не сдаст? – я глянул на него и опять принялся наблюдать за тем, что происходило на поляне.
– А Лебедев и не почует, а вот ты – точно да, – заверил он меня.
– Работай.
Через минуту нежных манипуляций Кузьмина с сознанием «раздухарившихся бедняжек» эмоциональный фон на полянке сменился на напряженно-сосредоточенный.
– Мужчина, респект вам и уважуха, – похвалил я колдуна. – Лебедев, похоже, и не прочухал.
Кузьмин задрал подбородок:
– Так умеем, могем…
А тем временем Николай Николаевич поинтересовался готовностью обеих «команд» и скомандовал:
– Бой!
С первых же секунд поединка стало ясно, что инициативой полностью завладели сотрудницы подразделения «Волкодав», и дело было даже не в правиле, а в специфике самого подразделения, специализировавшегося как раз на захвате противника. Да и девушки уже были не теми, кого я тогда раскидал на полянке в соседнем лесу, хотя самое лучшее у них осталось: скорость, верткость и гибкость, позволявшая молодым волкодавихам более эффективно работать с многоопытными валькириями, поднаторевшими в защите. Особенно на общем фоне выделялись Виктория и Екатерина: первая – своей заметно возросшей скоростью, а вторая – точностью выполнения связок из приемов и правильной тактикой ведения «поединка», позволявшей ей вместе с напарницей не только «обрабатывать» свою пару валькирий, но и мешать своими действиями «соседней».
Само столкновение никак не напоминало обычную базарную драку – цели были распределены заранее; и те, и другие условно разбились на двойки и явно согласовали как тактику, так и общую стратегию, да и само разделение по двойкам не было случайным. Виктория, как бывшая валькирия, точно знала, кого против кого поставить, и куда встать самой, и именно ее столкновение сразу с двумя бывшими сослуживицами было самым зрелищным. Миниатюрная фурия с рыжими волосами металась между «своими» валькириями, умудряясь наносить удары, уходить от встречных атак, прикрываться одной от другой, и в конце концов вырубила сначала правую валькирию, а потом и левую, после чего просто встала и с независимым видом принялась наблюдать за остальными поединками, в том числе и за своей напарницей, помогавшей соседней паре.
Минуты через три из двенадцати женщин, не считая Вяземской, на ногах осталась только шатающаяся Решетова, заставившая наконец последнюю валькирию сдаться после «удушающего» на шею. Подразделение «Волкодав», не обращая никакого внимания на высоких гостей, дружно заорало «Ура!», а Виктория подошла к Екатерине, подхватила ее за талию и повела к судье:
– Ваше императорское высочество, поставленная задача выполнена! – громко отчиталась она.
– Поздравляю, Виктория Львовна! – кивнул дядька Николай, и очередное