вет, чего хотела? – игривым тоном поинтересовался я.
– Что, ублюдок, настроение хорошее? – ответил мне незнакомый мужской голос. – Ну так я тебе его сейчас испорчу.
Осознание пришло мгновенно, как и предчувствие беды:
– Батюшка Бирюков, если я не ошибаюсь? – В груди похолодело.
– Он самый, ублюдок. Знаешь, как ты у Виктории Львовны в контактах записан?
Побоку оскорбления, побоку самоуважение с гордостью, главное, чтобы с Викой ничего не случилось!
– Просветите меня, батюшка, – очень вежливо попросил я, щелкая пальцами, чтобы привлечь внимание Прохора с Иваном.
Впрочем, это было лишним – я и не заметил, как они оба оказались рядом. Ответ батюшки мы слушали уже на громкой связи.
– Ты у неё числишься в контактах как «Любимый». Слышь, ублюдок, погоришь ты на бабах, ой погоришь.
– Что с Викой? – я судорожно соображал, что мне предпринять в этой ситуации.
– Валяется в отключке на заднем сиденье моей машины, но очень ждёт, чтобы ты её освободил.
– Дай мне с ней поговорить!
– Ублюдок, ты дурак? – и ехидный смешок. – Буду я еще время и силы тратить на твою подстилку. Приди и забери.
– Дай мне поговорить с Викой! – Решение мною уже было принято, я просто начал себя разгонять, погружаясь в темп все глубже.
– Приходи один к особняку Пожарских, я минуты через две как раз туда подъеду. И помни, Вяземская в моих руках, так что без глупостей, просто поменяем ее жизнь на твою.
– Батюшка Олег, а ты слышал тогда в училище, что я пообещал сделать с черепом Тагильцева? – Разговор давался мне с трудом, темп диктовал свои условия скорости.
– Слышал. И что?
– С твоим черепом, сука, я сделаю то же самое! – Образ Бирюкова уже полностью был сформирован перед глазами и оставалось его только почувствовать. – Твой череп, мразь, будет у меня главным в коллекции!
– Я же сейчас подстилку твою…
Образ Бирюкова наполняется жизнью…
Резко всасываю его в себя…
Встречный выплеск гнева искажает черты батюшки до неузнаваемости…
Образ оплывает, как голова пластмассовой куклы при высокой температуре, эмоции пропадают, и чуйка подсказывает, что жизни в этом образе больше нет…
И снова ощущаю этот взгляд в спину!..
Нахер этот взгляд, сейчас не до этого!..
Открыв глаза, окидываю гостиную взглядом и понимаю, что Прохор с Иваном живы и валяются без сознания после выплеска моего гнева.
Похер! Главное, Виктория!
На темпе выскакиваю из дома, сношу по дороге входную калитку и бегу в сторону особняка Пожарских. Невольную подсказку мне дали дедовские охранники – они уже и сами бежали к врезавшейся в чей-то забор машине ниже по улице.
Оказавшись у не так уж и сильно пострадавшей машины, растолкал охранников и заглянул внутрь – на руле лицом вниз повис мужчина, в котором я не почувствовал жизни… Внутри вообще жизни не было!
Бирюков что, тупо брал меня на понт? И Вики с ним не было? Тогда где она?
Тут один из охранников отрыл заднюю дверь, и наружу выпала рука… Хорошо мне знакомая рука! В рукаве знакомой мне джинсовой курточки!
Господи, только бы Вика была жива!
Подскочив, заглянул через дверь и увидел, что девушка лежит на полу между сидений, и только потом до меня дошло, что ее голова неестественно вывернута…
– Вика! – услышал я свой крик как бы со стороны. – Вика, нет!
Нагнулся и попробовал нащупать пульс у девушки на шее…
– Вика, нет! – на глаза навернулись слезы, а крик стал напоминать рыданья…
Аккуратно поддерживая голову, вытащил Вику из машины, уселся на дорогу, прижимая тело к себе, и, захлебываясь от душивших рыданий, заорал:
– Вызовите скорую! Вызовите скорую!!! Чего вы все просто стоите? Вика, нет!!!
– Монсеньер, Бирюков благополучно справился с отведенной ему ролью, мир его праху!
– Твои впечатления? – кардинал изогнул бровь.
– Один я не потяну, принц очень силен, – посланник Римской католической церкви по особым поручениям поправил ноутбук, чтобы его было лучше видно. – Я даже не рискнул прикрыться Бирюковым, чтобы атаковать принца, вероятность благополучного исхода пятьдесят на пятьдесят меня не устроила, да и свидетелей моего вмешательства из русских колдунов была бы масса.
– Все правильно. Продолжай.
– Вы были абсолютно правы в своих опасениях, монсеньер, принц действительно может помешать нашим планам в Польше, Прибалтике, на Украине и в Средней Азии. Будет ли мне позволено привлечь для решения проблемы несколько наших братьев?
– Ты хочешь собрать Круг?
– Да, монсеньер.
– Что ж, не возражаю. А сумеете обойтись без крайностей? А то король и так возмущен тем, что мы используем его непутевого внука.
– Постараемся, монсеньер. Но вы же сами знаете, гарантий я вам дать не в состоянии.
– Знаю, но ты все же постарайся. В случае смерти принца нам его убийство на Тагильцева и Бирюкова уже не повесить. Конец связи…
Конец седьмой книги.