И уже у машины Стефании, открыв дверь перед девушкой, я спросил:
— Им что, тоже острые вопросы запрещено задавать?
— А зачем задавать вопросы, на которые не получишь ответы прямо сейчас? — улыбнулась француженка, усаживаясь в свой лимузин. — Сначала они тебя про шмотье пытать будут, потом про увлечения и ближайшие жизненные планы. Ты расслабляешься, начинаешь себя чувствовать в безопасности, и вот следует неожиданный вопрос про события на Ибице, сформулированный так, чтобы тебе пришлось оправдываться за свои действия, — она нахмурилась. — Проходила я все это много раз, Алексей, и к журналистам у меня доверия никакого не осталось. А за Анну не переживай, я с ней отдельно на тему общения с этими папарацци переговорю.
— Спасибо, Стефания!..
***
Отель Marriott, в котором нам предстояло проживать ближайшие сутки, отличался современной архитектурой с доминированием стекла и бетона. Это же касалось и внутренних пространств, оформленных в стиле хай-тек. Свой ресторан, несколько баров, бассейн на крыше и пляж через дорогу — все условия, чтобы молодежь не разбредалась по окрестностям. Как сказала Стефания, Бурбоны полностью выкупили отель на целую неделю, потому как после Сен-Тропе нам предстояло возвращаться обратно в Канны и провести здесь еще одну ночь.
— Лешка, как здесь круто! — Варвара вертела головой, разглядывая высокотехнологичный интерьер лобби отеля, пока мы ждали лифта. — И уютно! Но в Кремле все равно лучше!
— А в Зимнем дворце еще и красивее, — это была Мария. — Жаль, что его под музей отдали и не оставили для проживания Романовых даже небольшого крыла.
— Какие же вы у меня все-таки мажорки! — улыбался я. — Летом, во время каникул, отвезу вас в свое Смоленское именье — там и удобства на улице, и летний душ, и воду из колодца таскать надо, а у Петровых и баня по-черному есть. В Москву вернетесь нормальными людьми.
Про удобства на улице и необходимость носить воду из колодца я, понятно, загнул, а вот летний душ действительно был.
— Это мы-то мажорки? — хмыкнула старшая сестра. — А кто в отдельном особняке в центре Москвы с дружками и любовницами как шах проживает? Извини… — Маша заметила, как я нахмурился после «любовниц». — Но в Смоленск твой на каникулах поедем с огромным удовольствием, лишь бы из-под опеки родичей вырваться.
— Это я с Лешкой поеду, — улыбнулась Варя и показала сестре язык, — а ты к поступлению в универ будешь готовиться.
Обсуждение планов на лето продолжилось и в лифте, а закончилось, когда мы разошлись по своим номерам, подбор которых Михеевым и Дюбуа производился по той же самой схеме, что и на Ибице — вся наша компания проживала рядом, остальную молодежь старались селить по половому признаку, а охрана оккупировала первый и часть второго этажа.
Номером я остался доволен, а особенно тем, что все его окна и балкон выходили на Средиземное море. Напрягало одно — внизу проходила набережная Круазетт, аналог Английского бульвара в Ницце, на которой еще перед нашим приездом собралась очередная огромная толпа с флагами и флажками, и я сильно подозревал, что ночью загулявшие «поклонники» будут мешать нам спать.
— А чего я, собственно, ожидал после подробного описания Анечкой в прессе нашего маршрута? — пробормотал я и тут же попытался себя успокоить: — Перетерпим.
И направился на выход из номера — всей нашей «делегации» предстоял ужин, а затем вечерняя ознакомительная прогулка по Каннам, носящая, как и в Ницце, больше характер PR-акции, чем экскурсии…
***
Папарацци, с которыми мы имели беседу по дороге, не только воспользовались предложением Стефании, но и согласились вести себя «прилично» до конца поездки, и уже утром за завтраком мы разглядывали наши фотографии очень приличного качества, размещенные чуть ли не всеми ведущими мировыми информационными агентствами. Отдельной «вишенкой на торте» шли повторяющиеся практически слово в слово статьи о нашем визите в Ниццу и вечерней прогулке по Каннам с отдельной ссылкой на то, что информация предоставлена пресс-секретарем русской делегации Анной Шереметьевой — большая фотография улыбающейся Анечки везде прилагалась, — а я начал подозревать, что старшие Романовы постарались и тут, уж слишком гладко все выглядело…
Великий принц Алексей, если верить этой информации, учился на юриста и дальше собирался служить в органах военной прокуратуры, великие принцы Николай и Александр были курсантами военного училища и жизнь свою уже сейчас не могли представить без армии. Великая принцесса Мария планировала после лицея тоже пойти обучаться юриспруденции, но где в дальнейшем собиралась использовать полученные навыки, еще не решила, в отличие от великой принцессы Варвары, собиравшейся стать журналисткой!
Может, я с сестрами мало общаюсь, и они мне не доверяют? Какая, к чертям, юриспруденция и журналистика? Кстати, надо будет действительно выяснить, кем они себя видят в ближайшем будущем…
Так, что у нас там дальше… Увлечения! Оказалось, мы с братьями увлекаемся военно-прикладным спортом, как и все Романовы, а сестры еще и в лицее посещают кучу развивающих факультативов, в том числе и творческой направленности!
Что за дичь? А где наше общее с братьями преданное и нежное увлечение алкоголем? Где ночные клубы с танцами до утра и регулярное посещение стриптиз-баров? Где шарахающиеся по выходным в моем особняке табуны проституток, я вас спрашиваю? И кем нас с Колей и Сашей после подобной инфы читатели будут воспринимать? Даже страшно представить! О-о-о, точно за полупокеров примут — дальше по тексту выяснилось, что мы с братьями не чужды и искусству! И оказываем покровительство молодому, но уже успевшему громко заявить о себе художнику-портретисту Алексу Петрову! Все, репутации точно конец! Даже если штабелями жмуров укладывать, ничего не исправишь, как в том анекдоте про настоящих боевых пид@расов…
И последний гвоздь в гроб образа великих принцев — модное шмотье российских и зарубежных кутюрье, которое нам шьют индивидуально, как и изготавливают по спецзаказу аксессуары…
Это фиаско, Алексей! Крупными, жирными мазками вырисовывался готовый портрет гламурного содомита! И Коля с Сашей не далеко ушли…
Оторвав глаза от телефона, огляделся, настраиваясь на самое худшее, но даже намека на презрительные взгляды не заметил. Наоборот, молодежь веселилась, а Коля с Сашей так и вообще тыкали пальцами друг другу в телефоны и откровенно ржали!
— Алексей, как тебе? — подошла довольная Аня Шереметьева. — Все в рамках общемировых стандартов официального освещения жизни членов правящих родов. Или я что-то упустила?
— Анечка, а про искусство… не лишнее? — протянул я.
— Мало еще, — отмахнулась она. — Сейчас я тебе ссылку кину на несколько ресурсов Испании, Англии, Германии и Польши, там мой комментарий от души разматывают, а вас с Колей и Сашей чуть ли не монстрами выставляют…
Анна не соврала — комментарий девушки указанные ресурсы высмеивали, обозвав унылой пародией на правду, а нам с братьями припомнили все: и Афганистан с тем сожжением остатка рода Никпай, и Ибицу, и видяшку с моим участием, где я с особой жестокостью убиваю трех людей, а потом сжигаю их. Не забыли наши европейские «партнеры» намекнуть и на разгульный образ жизни, который ведет российская родовитая молодежь, и опять нас с братьями выставляли главными зачинщиками и участниками групповых непотребств, но про содомию, слава богу, ничего не говорилось…
От сердца отлегло, а на душе потеплело! Жизнь не была кончена!
— Вот-вот! — улыбалась продолжавшая стоять рядом Аня. — Привыкай, Алексей, ты у нас персона публичная, дерьма о себе в зарубежной прессе прочитаешь еще немало. И запомни, не бывает плохого пиара, пишут — значит, ты им интересен.
— Анечка, спасибо тебе огромное за проделанную работу! — я поднялся и чмокнул девушку в щечку. — И дерьма я в этих статьях не увидел, там и половины всей правды про меня и Колю с Сашей не написано. Знали бы они… — и мечтательно помахал рукой.
— Слышать ничего не хочу! — нахмурилась она. — Мне того раза хватило.
— Прости! — опомнился я. — Еще раз спасибо…
Когда страсти по поводу статей немного улеглись, мы всем малым светом, в «сопровождении» папарацци и толпы «поклонников», пешком выдвинулись в направлении храма Архангела Михаила. Протоиерей Владимир, предупрежденный о нашем визите, встретил нас на крыльце. Общение с батюшкой напоминало наши встречи с батюшкой Вадимом в Монако и больше касалось решения бытовых вопросов, чем веры. В конце концов, Прохор просто вручил протоиерею банковскую карточку и пояснил, что патриарх в курсе и против нашего пожертвования ничего не имеет.
Выдержав службу и поставив свечки, мы покинули храм и направились к знаменитому Дворцу фестивалей и конгрессов, в котором проходит ежегодный Каннский фестиваль. Тут уж наши девушки оторвались по полной на Двадцати четырех «ступеньках славы», даже в это время года покрытых красной ковровой дорожкой, — у папарацци, допущенных охраной к подножью лестницы, наверное, пальцы устали нажимать на кнопки своих фотоаппаратов! Были и отдельные снимки, и наша общая сессия, а настроение наших гламурных красавиц выразила Евгения Демидова:
— Все равно не то! Девочки, предлагаю на обратном пути из Сен-Тропе заскочить сюда еще раз и устроить уже нормальную фотосессию в приличных платьях, — дождавшись гула одобрения, Женя повернулась ко мне: — Алексей, ты же не откажешь нам в такой мелочи?
Я же только привычно улыбался:
— Любой каприз, красавицы!
После обеда мы разместились на пляже нашего отеля и принялись разглядывать в телефонах очередные результаты творчества наших «карманных» репортеров.
— Ой, какая я здесь страшная! Косынка мне явно не идет! — эти возгласы со всех сторон касались кадров нашего посещения церкви. — А вот на ковровой дорожке терпимо… — а это про фотосессию на ступеньках Дворца.
Устав любоваться собой, девушки и некоторые из молодых людей в пятом часу вечера засобирались на шоппинг «за сувенирами для родных и друзей» по близлежащим торговым улочкам. По просьбе Прохора написал в чат сообщение, что группами меньше чем пять человек нигде не появляться во избежание возможных провокаций, а с Машей и Варей так и вообще отправил валькирий. Сами же мы направились в Старый порт проверить «Звезду»…