Получив искомое, Ранбар уселся на место и затих, уставившись в телефон, а его отец, император Гулаб, ударил по затрещавшему журнальному столику кулаком:
— Хватит грустить! Надо выпить! Вова, Миша, разливайте, а с меня тост…
Тост мы с братьями не слушали — Коля с Сашей, косясь на сидевшего чуть в стороне грустного Джая, спросили:
— Дядька Саша нам сказал, что тебя все достало, а Владимир Иванович шепнул, что ты на байке куда-то уехал, — они указали на мою экипировку. — Где был, что видел?
— В Ницце гулял, — пожал плечами я. — Голову надо было проветрить.
— А подробности? — Пришлось рассказать. — Круто! — братья завистливо покивали головами. — Надо будет и нам так сгонять, проветриться. А как у нас прием закончился, не хочешь узнать?
— Не особо, — помотал головой я.
— А мы тебе все равно расскажем…
Единственным, что действительно заслуживало внимания, было то, что норвежская принцесса после моего ухода еще какое-то время терпела общество так и не угомонившегося Джая, а потом просто извинилась перед ним и ушла даже не к нашим девушкам, а к своим старшим родичам, откуда так и не вернулась. До индийца «намек» дошел, но вида он не показал и весь вечер провел в компании наших друзей, «упражняясь» уже на наших девушках.
— А здесь его и накрыло, — косился Саша в сторону Джая. — Особенно после того, как принц Ранбар сказал ему пару ласковых.
— Их проблемы, — махнул я рукой. — Устал я все это разруливать.
— Выпьешь? — Коля указывал мне на бутылку коньяка.
— Если только вина…
Еще через полчаса в «диванной» зоне обозначилось движение: Ванюша, о чем-то долго споривший с принцем Ранбаром, нетвердой походкой направился на выход из номера и вернулся с гитарой, которую и вручил индийцу. Ранбар, потискав инструмент какое-то время, наконец громко заявил:
— Эту песню я хочу посвятить моему другу Ване.
Принц провел пальцами по струнам, удовлетворенно кивнул и запел очень приятным баритоном, аккомпанируя себе на гитаре:
Что ж ты, фраер, сдал назад
Не по масти я тебе
Ты смотри в мои глаза
Брось трепаться о судьбе
Ведь с тобой, мой мyсоpок,
Я попyтала pамсы,
Завязала в yзелок,
Как тyгие две косы
Удар по струнам, а сильный голос приобрел нотки насмешливости:
Помню, как ты подошёл,
Как постyкивал паpкет,
Как поставил на мой стол
Чайных pоз большой бyкет
Я pешила ты — скокаpь
Или воp-автоpитет
Оказалось, пpосто тваpь
Бpал на понт — тушите свет
(автор музыки и текста Михаил Круг)
Оставшиеся куплеты допевали вместе с Ранбаром уже все, сидящие за столом, и даже мы с братьями.
Потом, понятно, выпили за искусство, и «концерт по заявкам» с соответствующим репертуаром продолжился, а я стал подозревать, что на музыкальные пристрастия наследника индийской империи не последнее влияние оказал именно вышеупомянутый «друг Ваня».
— Ранбар, — хлопнул себя по коленям дед Михаил, — давай нашу!
— Есть, ваше высокопревосходительство…
Господа офицеры, по натянутым нервам
Я аккордами веры эту песню пою.
Тем, кто, бросив карьеру, живота не жалея,
Свою грудь подставляет за Россию свою.
Тем, кто выжил в Китае, свою честь не изгадив,
Кто карьеры не делал от солдатских кровей.
Я пою офицерам, матерей пожалевшим,
Возвратив им обратно живых сыновей.
Офицеры, офицеры, ваше сердце под прицелом.
За Россию и свободу до конца.
Офицеры, россияне, пусть свобода воссияет,
Заставляя в унисон звучать сердца.
(музыка и слова Олег Газманов)
Некоторое время в номере стояла мертвая тишина, пока наконец дед Михаил не взял свой бокал:
— Не чокаясь…
— Лешка, подъем! — в дверях моей спальни стоял отец, на лице которого читались явные следы ночных злоупотреблений. — Быстро в душ, и завтракать. Через час выезжаем в аэропорт.
— Дед с бабушкой прилетают? — зевнул я.
— Нет, король Польши.
— А не много ли чести полякам будет? Или мы их все-таки будем валить?
— Валить их пока рано, остальное… на месте увидишь, — поморщился родитель.
— Ладно… И еще вопрос: где вы с индийцами вместе успели повоевать, в Китае, что ли? Так никакой же информации об этом нигде нет?..
— В Китае, сынок. Было там отдельное подразделение индийского спецназа, выполняло свои задачи. Были и отдельные наши операции, где без помощи того же самого Ранбара все могло закончиться не так успешно, как закончилось. Ладно, я тебе в Москве дам документы почитать, а сейчас марш в душ! Форма одежды парадная. Коля с Шурой едут с нами, им тоже полезно будет поучаствовать. Как сам, отошел от депрессняка?
— Вроде… — мне действительно было уже легче.
— Истерик точно больше не будет?
— Не будет, отец, обещаю.
— Вот и молодец, сынок! — заулыбался он. — А то я вчера испугался, только Михаил Николаевич меня и успокоил…
Оказалось, что с нами в аэропорт едут еще король Франции с наследником, так что кортеж получился нехилый, учитывая дворцовых и французскую охрану.
— Прохор, что-то мне это все не нравится, — поделился я с сидящим слева воспитателем своими ощущениями. — Ты в курсе подробностей?
— Поляки родичей твоего Западловского должны привести, — натуральным образом оскалился он.
А сидящий справа Ванюша с хищной улыбкой добавил:
— И выдадут поляки их нам на блюдечке с голубой каемочкой.
— Вон оно что…
У меня пропало всякое желание задавать напрашивающиеся вопросы — ответы меня явно не обрадуют. А вообще, Алексей, не лги себе, ты знал, что так будет, иначе в этом мире наступит полный хаос… А не всепрощение с непротивлением, как мечтали всякие там графы…
На стоянку порта кортеж поворачивать не стал, а проехал в открытые ворота, ведущие прямо на взлетную полосу. Как оказалось, поляки уже прилетели и ждали нас в полном комфорте — под натянутым тентом, защищавшем от солнца. Там же наличествовали и столы с напитками и легкими закусками, и стулья, и даже небольшие диванчики. Метрах в тридцати от тента под польской же охраной стояла сбившаяся в кучу группа из двадцати с чем-то человек, от которых буквально разило отчаяньем и обреченностью. Самое поганое, что я насчитал как минимум троих подростков обоих полов и двух малолетних детей. Сука!
Приветствия и знакомство прошли довольно сухо, и мой родитель в конце концов буквально потребовал у короля Сигизмунда:
— Хотелось бы ознакомиться с протоколами допросов, ваше величество.
Отцу по знаку короля принесли три папки, содержимое которых последний тут же и прокомментировал:
— В первой оригиналы на польском, во второй и третьей заверенные мною лично переводы допросов на русском и французском.
— Ваше величество, а если говорить коротко, есть информация, достойная нашего внимания?
— Ни малейшего намека на таковую, Александр, — развел тот руками. — О наших внутренних делах — да, а вот что касалось службы самого Западловского, фактически ничего.
— Ничего личного, ваше величество, но мы будем проверять.
— Конечно, Александр, бумаги и родичи в вашем полном распоряжении.
И закипела тихая, но такая необходимая работа — за соседними столиками расположились русская и французская «следственные» группы, возглавляемые Нарышкиным и Бланзаком, соответственно, которые приступили к изучению протоколов. Мы же предались уже осточертевшему светскому трепу о Монако, о погоде и о море.
— Лешка, — меня пихнул в бок Александр, — время уже половина двенадцатого, надо бы нашим позвонить, предупредить, что нас не будет.
— Точно! — хлопнул я себя по лбу. — Байки эти японские, будь они неладны!
Пока мы обзванивали друзей и сообщали им, что временно пребываем по делам рода в Ницце, обе следственные группы закончили изучение документов и выдвинулись к родичам Западловского проводить уже свое дознание. Понятно, что «основной ударной силой» сводной следственной группы был Кузьмин, поэтому мероприятие заняло от силы минут сорок. Краткий доклад, разочарованные лица старших Романовых и Бурбонов, быстрый разговор с Сигизмундом, который в очередной раз развел руками и кивнул.
— Прохор! — родитель окликнул моего воспитателя. — Не отставай!
Стена огня, созданная отцом, дедом Владимиром, двумя Людовиками и Прохором, с ревом прокатилась по бетонному полю, достигла Западловских и за несколько секунд превратила их в пепел.
— Закругляемся, — крикнул отец.
У меня в голове стояла звенящая пустота, с бледными лицами переглядывались и Коля с Сашей.
— Пойдемте, — сказал я им охрипшим голосом. — Это надо было сделать. Око за око, зуб за зуб, чтоб остальным неповадно было…
Глава 8
Примерно на половине дороги от Ниццы в Монако наши машины отстали от шедших впереди авто французов и остановились на обочине. Высыпавшие наружу дворцовые оперативно заняли круговую оборону, не забыв перекрыть трассу для проезда левых машин, а мы с братьями, Прохор, Ванюша и Владимир Иванович подошли к «Майбаху» отца и деда Владимира. Открывавшимися великолепными прибрежными видами мы любоваться и не подумали — поганое настроение убивало всю тягу к прекрасному.
— Как дела, молодые люди? — осведомился дед Володя, глядя на меня с Колей и Сашей.
— Нормально, — кивнули мы.
— Необходимость применения жестких мер, которым вы стали свидетелями, надо обосновывать, или вы и так все понимаете?
— Понимаем…
— В легкой анестезии в виде пол-литровой бутылки водки на брата нуждаетесь?
— Нет, деда…
— Отлично! — кивнул старик. — Саша, твоя очередь.
— Спасибо, дядька, — родитель оглядел нас всех и вздохнул: — У меня плохая новость, господа, сегодня на Лазурное побережье прилетают китайский император с наследником.