- В горах есть оборонительные сооружения? - спросил Док.
- Нет. - Санда покачала головой. - Мы думать не думали, что Испаньола может атаковать нас. Я вас уверяю: не было никакого повода к этой войне!
- Кажется, дела очень плохи.
Санда, соглашаясь, кивнула:
- Нет никакого смысла строить из себя патриота. Мы проиграем войну, если нас не спасет чудо.
- Коммуникации с морским побережьем перерезаны?
- Да. В другом направлении, за этими горами, нет никаких дорог вообще. Местность непроходима, по крайней мере что касается доставки грузов. В течение недели у нас закончатся все боеприпасы. Но еще раньше мы начнем голодать.
Белый гриб вспыхнул по левому борту, и аэроплан тряхнуло. Док резко взмыл вверх, чтобы избежать обстрелов зениток.
- Глупцы! - мрачно произнесла Санда. - Это же наши пушки!
- Это же испаньолский самолет, - напомнил ей Док.
Аэроплан затрясло, когда они вошли в один из воздушных потоков в горном ущелье. Под ними пролегла железная дорога, которая еще несколько лет назад была бы инженерным чудом. Внизу виднелись разбомбленные мосты. В одном месте оползень, образовавшийся в результате взрыва, засыпал ущелье и образовал огромное озеро.
- Смотрите, - сказала Санда.
Группа людей медленно отступала вверх по склону горы, переползая от валуна к валуну, прячась за деревьями, стреляя в преследующую их другую группу людей. Док сказал:
- Это далеко за линией фронта, давайте спустимся вниз и посмотрим, что это за стычка.
- Те, что выше в гору, - это мои люди, кристобальские солдаты, ответила Санда. - Я вижу их форму.
Аэроплан развернулся в сторону гор и с ревом пошел вниз. Ему пришлось резко изменить свой курс, когда кристобальские солдаты начали целиться в него из винтовок. Зато наступающие на кристобальцев сорвали с голов огромные соломенные шляпы и приветственно замахали ими. Они представляли собой довольно разношерстную толпу и единственное, что было у них общего, это разве что смуглые лица.
- Индейцы, - сказала Санда. - Это племя ведет свое начало от инков.
Док спросил:
- Вы думаете, что беспорядки из-за черного камня вылились в открытое восстание?
- А как иначе это можно объяснить?
Док набрал высоту, и они полетели дальше. Вскоре появился на горизонте Кристобаль-Сити. Он представлял собой прекрасную картину: дома с разноцветными крышами и аккуратными белыми стенами. Раскачивающиеся на ветру пальмы вырисовывали контуры городских улиц. В целом все составляло разительный контраст с расположенными вблизи вечно покрытыми снегом горами.
- Чем-то напоминает Швейцарию, не правда ли? - сказала Санда. На ее глаза навернулись слезы. Док, соглашаясь, кивнул в ответ. Он увидел на окраине города аэропорт, расположенный за небольшим холмом, на вершине которого разместился великолепный белый президентский дворец. Ван Иелк, ничего не говоривший, находившийся в оцепенении до сей поры, вдруг ожил:
- Вы с ума сошли? Вы не можете здесь приземлиться! Мы же летим на испаньолском аэроплане! Нас изрешетят пулями!
Раз или два гулко ухнула зенитка. Док резко пустил аэроплан в крутое пике. Машина шла, почти касаясь крыш, грохоча над узкими улочками, что не давало возможности стрелять по нему. Ему удалось подлететь к аэропорту. Когда они пролетали вблизи ангаров, Санда высунулась и замахала рукой.
Ее узнали. Док сделал круг, опустил закрылки, снизив скорость посадки до безопасной, и посадил самолет на бетон. Кристобальские солдаты побежали к ним, держа ружья наготове. Вокруг поля с дюжину пулеметов были нацелены на них. Санда выпрыгнула из кабины.
Вперед вышел офицер и приветствовал ее. Затем он приказал солдатам:
- Арестуйте этих людей. - И указал на Дока и ван Йелка.
- Подождите, это мои друзья! - крикнула Санда.
Офицер объяснил ей, улыбнувшись:
- У меня приказ задержать их.
- Я все выясню! - крикнула Санда. - Я позвоню моему отцу. - И она разгневанно зашагала прочь.
Док Сэвидж и ван Иелк ждали. Бронзовый человек, не теряя времени, изучал аэропорт, заметив, что оборудован он был скудно и притом не лучшими образцами техники, хотя отчасти и хорошо сохранившимися. С гор дул приятный прохладный бриз. Яркие тропические птицы порхали среди пальм и яркими цветками сидели на кустах, окаймлявших взлетное поле. Все это представляло собой идиллическую картину, в которой не было места для людской ненависти и войны.
Офицер, ушедший вслед за Сандой, вернулся, прищелкнул каблуками, отдавая честь.
- Извините, сеньор Сэвидж, - сказал он, - у меня приказ взять вас под стражу.
Ван Йелк яростно посмотрел на Дока.
- Видишь, во что мы из-за тебя вляпались! - взвизгнул он.
ГЛАВА 15 ДАВЛЕНИЕ
Гатун Макнамара, ставший президентом Кристобаля по праву совершенной им революции, должно быть, имел среди предков ирландца. Он представлял собой типичную картину ирландского громилы с двумя огромными кулаками, выкрикивающего свои доводы и отказывающегося слушать оппонентов. У него было мало шотландской хитрости и ловкости. Когда он что-либо хотел, он говорил об этом прямо и сопровождал свою речь стуком кулака по столу.
В молодости он был ростом более шести футов, но со временем годы легли тяжким грузом ему на плечи.
Когда-то и шевелюра его была словно копна черной соломы, теперь и она побелела. Но брови его были словно две черные волны, путешествующие по лбу в зависимости от настроения.
Сейчас брови президента поднялись почти к самой линии волос, выражая глубокое удивление тем, что кто-то может быть таким непонятливым.
- Меня неправильно информировали? - спросил он, говоря на английском лучше многих янки. - То, что я прочел, то, что я слышал, все это, как вы называете это, липа? А может быть, вы мне просто, как говорят, лапшу на уши вешаете?
- Я не обманываю вас, - сказал Док. - Я говорю - нет.
- Ба! - Гатун Макнамара смог сказать "Ба!" так, что его услышал бы любой.
Они находились в президентском особняке, в комнате для приемов. Это, без сомнения, была наиболее шикарная комната во дворце. Она была более помпезна, чем Зеркальный зал Версальского дворца, если даже некоторые из зеркал имели вместо позолоченной, как в Версале рамы, раму, сделанную из чистейшего золота.
Стол Гатуна Макнамары, сделанный из куска красного дерева, занимал дальний конец комнаты, дальний от двери, через которую входили посетители. Как и Муссолини, старый Гатун Макнамара умел держать других на расстоянии, и посетитель должен был проделать длинный путь, прежде чем подойти к его столу.
- Ба! - сказал Гатун Макнамара опять. - Мне говорили, что вы тот человек, который помогает задерживать и наказывать злоумышленников, отправляясь за ними куда бы ни было.
- Да, что-то вроде этого, - ответил Док.
- Ну...
- Но я не нанимаюсь вести войны, - прервал его Док. - Вы хотели бы воспользоваться моими знаниями и навыками, которые я мог бы использовать против вашего врага, Испаньолы.
Гатун Макнамара закивал, услышав слова, выражавшие его мысль.
- Я думал, что у вас есть какие-нибудь бациллы, - объяснил президент, - чтобы устроить эпидемию среди этих проклятых испаньолцев. Мы, конечно, их вылечим потом, когда они сдадутся нам.
- Нет.
- Это что? Против ваших принципов?
- Именно так.
Гатун Макнамара со всей силы грохнул по столу кулаком, угрожающе посмотрел на Дока и прогрохотал:
- Мы можем подыскать методы, которые сделали бы вас более сговорчивым.
- Для этого вы меня и арестовали? Вы зря тратите время.
Старый Гатун Макнамара повернулся к секретарю и закричал:
- Этот бронзовый столб имеет пятерых ассистентов! Отправляйтесь в Нью-Йорк и захватите их! Используем их как заложников, чтобы сделать более сговорчивым этого кретина!
Док сухо заметил:
- Кое-кто об этом уже позаботился раньше.
- М-м?
- Четверо моих помощников уже захвачены и находятся где-то под арестом.
- Где?
- В этом и есть вопрос.
Гатун Макнамара потерял последние остатки терпения и заорал:
- Заприте его опять, и пусть хорошенько все обдумает!
Ван Йелку тоже пришлось иметь аудиенцию у кристобальского громилы, и после трех безуспешных попыток заговорить ему просто пришлось с достоинством молчать. Достоинство - это наиболее сильная черта ван Йелка, и ему удалось вернуть себе его в достаточной мере.
Камера, в которой они были заперты, была современна, сделана из бетона, с электрическим освещением, со стальной дверью и полностью обшитым железом замком. И все это имело дистанционное управление.
Дверь за ними захлопнулась, замок проскрипел, и они оказались в одиночестве. Не было слышно ни звука.
- Вы идиот из идиотов! - сказал ван Йелк. - Мы здесь сгнием заживо.
Док посмотрел по сторонам и произнес:
- Этот погребок более комфортабельный, чем тот, в Испаньоле.
- Вы могли бы пообещать ему помощь, а затем сбежать при первой возможности.
- Человек не может разбрасываться обещаниями.
- О, черт! Не будьте же ребенком!
Ван Йелк прошел по камере, повалился на койку.
Через некоторое время он прорычал:
- Я жалею, что обратился к вам за помощью! Прекрасную же услугу вы мне оказали!
Он повернулся лицом к стене.
Док Сэвидж, казалось, не обратил внимания на замечания своего товарища по камере. Он исследовал дверь и решетку и пришел к заключению, что они достаточно прочны. Вряд ли напильником возьмешь тот тип стали, из которого была сделана решетка, да и автоген едва ли помог бы.
Через десять минут замок двери заскрипел, и дверь открылась. Санда вошла в комнату и кивком подозвала их.
- Я не вижу никакого смысла ждать. Давайте-ка побыстрей отсюда, сказала она.
Ван Йелк с великой поспешностью вскочил с койки.
Он подбежал к двери камеры и прокричал:
- Как? Каким образом мы отсюда выберемся?