пути к вершине холма. Все дальше от дороги и вне пределов слышимости.
Теперь, когда они точно не могут ни увидеть, ни услышать то, чего не должны, Робин садится в старое кожаное кресло и набивает трубку. Ей просто нужно что-нибудь, чтобы успокоить себя и свои нервы, и у нее есть последняя возможность выкурить ее. Единственные посетители, к которым она привыкла в эти дни, — это Патрик, почтальон, который знает, что лучше — постучать или окликнуть, и Эван, местный фермер, пасущий своих овец на земле вокруг озера Блэкуотер. Иногда он заходит с молоком или яйцами, чтобы сказать спасибо: она позволяет животным кормиться бесплатно, понимая, что фермерство стало непростым делом. Он также рассказывает ей обрывки сплетен о различных персонажах в городе — хотя Робин не то чтобы хотела это знать. Однако большинство людей держатся подальше.
Потому что все местные жители знают истории о часовне Блэкуотер.
Робин подходит к окну, чтобы в последний раз взглянуть на гостей. Сейчас они почти на холме, так что выходить безопасно. Она надевает пальто, а Оскар смотрит на нее снизу-вверх. Несколько лет назад Робин подумала бы, что домашний кролик — нелепая идея, но оказалось, что из них получаются удивительно хорошие компаньоны. Робин засовывает красный кожаный ошейник в карман и направляется к часовне в одиночестве. Она знает, что случилось с собакой этой парочки, поскольку сама забрала ее. Впрочем, Робин совсем не чувствует себя виноватой, хотя у нее самой когда-то была собака, и она отлично понимает, насколько они, должно быть, расстроены.
Плохие люди заслуживают неприятностей, которые с ними происходят.
Железо
Слово года:
ублаготворенный — прилагательное.
Чувствующий себя счастливым или очень довольным.
28 февраля 2014 года — наша шестая годовщина
Дорогой Адам!
Это был хороший год для нас обоих, не так ли? Ты был счастлив, что сделало счастливой и меня, как если бы это было заразно. Генри Винтер попросил тебя адаптировать еще один его роман — на этот раз детектив с налетом ужаса под названием «Черный дом», и, похоже, с твоим собственным сценарием дела идут в правильном направлении. «Камень-ножницы-бумага» уже на стадии подготовки!
За это мы должны поблагодарить Октобер О’Брайен. Наличие в команде актрисы из списка «А» помогло открыть в Голливуде нужные двери для твоих собственных проектов и, кроме того, привлекло внимание великого продюсера, человека, которому ты доверяешь. В этом году вы провели безумное количество много времени втроем, и ты не раз исчезал с ними в Лос-Анджелесе, но не то что бы я возражала. Кроме того, благодаря Октобер у нас только что случилась одна из лучших, за все время нашего брака, годовщин.
Я поделилась с ней, что мы никогда не выезжали из страны в свой юбилей, потому что ты постоянно слишком занят работой (это правда!), и тогда она предложила нам с шиком отпраздновать это событие на ее французской вилле. Это было очень любезно, особенно учитывая, что в последнее время у нее такие ужасные неприятности. Пресса узнала о штрафе за превышение скорости — как оказалось, одном из многих. Хорошенькое личико Октобер — и ее неприлично дорогая машина — попали в газеты в неприглядном ракурсе. Она любит водить спорткары, но теперь ей придется предстать перед судом из-за всех предыдущих правонарушений. Похоже, она может лишиться прав.
Переезд по Евротоннелю оказался намного быстрее, чем я себе представляла. Мы въехали на своем автомобиле на специальный транспортер и чуть более чем через тридцать минут, как по волшебству, очутились в Кале. Боб впервые воспользовался своим паспортом домашнего животного, и путешествие с собакой не стало проблемой. Я видела, как одна женщина пересекала Ла-Манш с кроликом на пассажирском сиденье машины. На нем была крошечная красная шлейка и поводок, я никогда не видела ничего подобного!
Мы проехались по Парижу — я хотела увидеть Собор Парижской Богоматери — и, пообедав в маленьком кафе на берегу Сены, прогулялись по «Парижским букинистам». Книготорговцы не разочаровали. У каждого была своя выставка подержанных книг — сотен книг! — в море будок с зелеными крышами, выстроившихся вдоль берега реки. Точно так же, как у их предшественников на протяжении сотен лет.
Ты был в своей стихии.
— Представляешь, в девяносто первом году эти книжные прилавки были объявлены объектом Всемирного наследия ЮНЕСКО! — сообщил ты, останавливаясь, чтобы буквально понюхать книги. Ты всегда это делаешь, и, хотя когда-то я находила это немного странным, теперь считаю милым. Мне нравится, как ты берешь томик в руки, осторожно переворачиваешь страницы, точно бумага сделана из золота, а затем вдыхаешь их запах, будто можешь вдохнуть историю.
— Неужели? — отозвалась я, несмотря на то что уже несколько раз слышала, как ты рассказываешь эту историю.
Забавная особенность брака, о которой никто никогда не упоминает. Люди думают, что, коль скоро у пары закончились истории, которые они могут поведать друг другу, их время истекло. Я могла бы слушать твои весь день, даже те, которые уже слышала, потому что каждый раз ты рассказываешь их иначе. Никто не знает о другом человеке все, независимо от того, как долго они вместе, но если вам когда-нибудь покажется, что ваш партнер — открытая книга, значит, что-то не так.
— Говорят, что Сена — единственная река в мире, которая протекает между двумя книжными полками, — проговорил ты и взял меня за руку.
— Мне это нравится, — улыбнулась я, потому что так оно и было. И мне все еще нравится.
— А мне нравишься ты, — произнес ты и поцеловал меня.
Мы уже много лет так не целовались на публике. Сначала я чувствовала себя неловко — просто не была уверена, что помню, как это делается, — но потом меня раззадорила мысль, что мы вновь станем собой. Такими, как раньше. Мы перенеслись во времени в тот момент, когда я была девушкой, на которой ты хотел жениться, а ты — мужчиной, который, как я надеялась, попросит моей руки.
Октобер предложила нам свой французский особняк в Шампани на все время ее съемок в Америке. У нее четыре разных дома, разбросанных по всему миру. Может быть, именно поэтому она так хорошо меняет свой акцент и внешность. Ее французское жилище находится в двадцати минутах ходьбы от Moët & Chandon на авеню Шампань. Этот адрес звучит, как лучший из тех, что я слышала, и понятно, почему ей нравится жить здесь больше, чем в Лондоне или Дублине. Я чувствую себя так, словно мы находимся в Диснейленде для любителей вина. Главная улица — это мощеная булыжником страна чудес для тех, кто любит выпить бокал шипучки. По обе стороны выстроились элегантные замки, каждый из которых принадлежит старейшим и самым известным виноделам мира. В самом городе полно отмеченных наградами ресторанов и милых маленьких баров, где подают шампанское так, как если бы это был лимонад.
Французское гнездышко твоей любимой актрисы находится в идеальном месте: достаточно близко, чтобы дойти пешком до центра, но достаточно далеко, чтобы почувствовать, что мы находимся в сельской местности, с потрясающим видом на виноградники и долину внизу. Когда-то это здание было небольшой заброшенной винодельней. Сейчас это роскошный особняк с деревянными балками и большими стеклянными окнами. Современный, но с достаточно оригинальными элементами, которые дают ощущение дома. Совсем неплохо для женщины моложе тридцати. Похоже, она загорелась идеей реконструкции и уже положила глаз на очередной заброшенный объект, который, по твоим словам, хочет преобразить. Где-то в более отдаленном месте.
Мы приехали поздно, поэтому после ужина из камамбера и джема на свежем французском хлебе, запитых бутылкой шампанского — bien sûr [27]— сразу отправились спать.
— С годовщиной! — прошептал ты, целуя меня, когда я проснулась на следующее утро.
Я не сразу сообразила, где нахожусь, но потом расслабилась, увидев потрясающий вид из гостевой спальни: только голубое небо, солнечный свет и виноградники.
Ты улыбался, когда вручал мне подарок, и выглядел очень довольным собой.
Прости, если я выглядела немного разочарованной, когда открыла его; я была полусонной и не ожидала, что ты преподнесешь мне закладку для книг. Как говорится, не пойми меня неправильно: она очень красивая — металлическая, что символизирует наш шестой год, и на ней выгравировано: «Железно рад, что женился на тебе».
Похоже, ты посчитал это забавным.
— Я ублаготворен тем, что теперь ты любишь читать так же сильно, как и я, — продолжал ты. — Приятно, когда мы проводим вечер, сидя перед камином с парой книг и бутылкой чего-нибудь вкусного, не так ли?
— Никто моложе семидесяти лет больше не говорит «ублаготворен», — подколола я.
Ты прав — я стала читать столько же, сколько и ты. Разве у меня есть выбор? Либо я читаю вместе с тобой, либо остаюсь в одиночестве. Когда я отдала тебе твой подарок — замысловато выточенный старинный железный ключ — ты показался таким же невпечатленным, как, вероятно, и я несколькими минутами ранее, и я решила, что нам, возможно, придется поработать над выбором презентов.
— Что он открывает? — поинтересовался ты.
— Секрет, — улыбнулась я и сунула руку под белые одеяла. Думаю, ты помнишь, что мы дважды делали в то утро в спальне Октобер О’Брайен. Это был лучший секс за долгое время. На стенах висело несколько фотографий нашей очаровательной хозяйки: Октобер на вручении премии Bafta, или позирующая с членами королевской семьи на приеме в честь людей, занимающихся благотворительной деятельностью, к коим она, безусловно, относилась, или улыбающаяся рядом с другими молодыми, красивыми звездами Голливуда, имена которых я, вероятно, должна знать, но не знаю. В какой-то момент мне пришлось отвернуться, поскольку возникло ощущение, что она наблюдает за нами.
Я ненавижу себя за то, что так думаю, но надеюсь, ты думал все-таки обо мне, когда мы находились в ее спальне.